Александр Архипов - Нескучная жизнь подполковника Чапаева

Первым Сулейманова увидел Дроздов. Повернувшись ко мне, он как-то хищно улыбнулся и тихо сказал:

— А вот этот экземпляр точно под описание потерпевшей подходит. Чёрный весь. Васильич, я сам, разреши?

— Давай, только аккуратно, Ваня, — ответил я и, толкнув Багдасарова в сторону задних сидений, занял первое пассажирское кресло.

По расчищенной от снега дорожке в сторону стоящего в отстойнике автобуса неторопливо шёл мужчина. Чуть выше среднего роста, крупного телосложения, заметно сутулился. Руки держал в карманах длинной чёрной кожаной куртки с меховым воротником. На голове, похожая на чёрную таблетку, была надета вязаная шапочка. Мужчина курил на ходу, и за ним тянулся полупрозрачный шлейф табачного дыма. Подошёл к автобусу, не спеша обошёл его, пнул пару раз левое переднее колесо, потом открыл водительскую дверь и что-то громко крикнул на армянском языке. Сидящий на заднем сидении Арам ответил ему на русском:

— Ара! Мухтар, я здесь. В салоне убираю. Зайди, поговорим.

Через секунд десять в проёме двери появилось улыбающееся, давно не бритое лицо Мухтара. Я сидел на переднем кресле, скрестив руки на груди, и, надвинув козырёк кепки на нос, якобы дремал. На проходе стоял Дроздов и, вывернув из карманов всю мелочь, сосредоточенно её считал, беззвучно шевеля губами. Громко топая, обивая о ступени сапоги от прилипшего снега, в салон поднялся Сулейманов.

— Барев, Арам! Ты мне смену с пассажирами сдаёшь? — обходя Дроздова, весело спросил Мухтар.

— Не совсем. Пассажиром ты поедешь, — негромко, но зло сказал ему в спину Дрозд, звякнув наручниками.

Честно говоря, мы не ожидали такой реакции насильника. Мухтар резко развернулся, поймал руку Ивана, дёрнул на себя и сильным толчком бросил его в мою сторону. Я в это время вставал со своего кресла, но девяносто килограммов чистого веса старшего лейтенанта Дроздова вывели меня из равновесия. Мы оба с грохотом рухнули в узком проходе между кресел. А в это время Сулейманов Мухтар Казимович, резво преодолевая сугробы, уходил в сторону парковой зоны. Одного только он не знал. В прошлом месяце на межведомственных соревнованиях старлей Ванька Дроздов занял почётное четвёртое место по преодолению зимней полосы препятствий (включая ледяную горку).

— Мухтар, стоять! Пристрелю, как собаку! — именно с этими словами Иван выпрыгнул из автобуса и погнался за преступником.

Сулейманов бежал молча, быстро, но тяжело. Сказывался лишний вес, целина глубокого снега и неудобная для бегства одежда. Иван же, сбросив свой пуховик ещё в начале дистанции, бежал шумно, но легко. Молодость! Правда, пыхтел, как товарняк на перегоне, иногда выкрикивая в спину Мухтара обидные фразы:

— Уже догоняю тебя, тварь! Слышишь меня, урод? — Апорт, Мухтар! — Стоять, гад! Ну, всё… ты меня разозлил!

Догнал Дрозд беглеца только метров через двести. Сначала повис на плечах, потом резко сделал подсечку, и Мухтар грузно и тяжело рухнул в сугроб. Видно, на последний рывок у него ушло много сил, и Сулейманов, закопавшись в снег, перевернулся на спину и замер, разбросав в стороны руки. Лицо его было бардово-красным и парило. Широко открытым ртом Мухтар тяжело ловил морозный воздух, и только ноги, загребая снег, ещё пытались бежать от этого настырного долговязого русского. Иван рывком перевернул тушку беглеца опять на живот и быстро защёлкнул на запястьях наручники.

— А! Болна-а-а-а!!! — вдруг басом заорал Сулейманов.

— Шутишь? Встал, падла! Встал, или я тебя пинками до автобуса катить буду! — зло крикнул Дрозд и для наглядности отметил свои намерения точным ударом с ноги по правой почке.

Учебный процесс был воспринят правильно. Сулейманов, что-то промычав, встал на колени и с помощью второго удара поднялся на ноги. Я наблюдал всю эту классическую экзекуцию, сидя на ступеньках автобуса, понимая, что свою работу мы сделали. Где-то в глубине салона грустно что-то подвывал на своём Арам. Смеркалось. По моим подсчётам, «беглец» и «преследователь» должны были подойти минут через пять-семь. И это с учётом того, что на Ваньке был совсем не толстый свитер, а мороз к вечеру крепчал. Неожиданно «дуэт» осветил дальний свет фар приближающегося чёрного микроавтобуса с затонированными стёклами. Мне ли не знать эту «боевую единицу», входящую в состав отдельной группы «СОБРа» нашего Управления? «Транспортёр», немного поюзив по скользкой дороге, остановился возле двигающейся парочки. И уже через десять секунд я с недоумением был вынужден жать руку подполковнику Жданову Виктору Игнатьевичу. Сразу показалось странным, что в автобусе, кроме Жданова, никого не было. Из салона выпрыгнул Дроздов и, не глядя в мою сторону, ёжась от холода, побежал искать свой пуховик.

— Я не понял… А как ты… Ты откуда, вообще, взялся, Жданов? — в крайнем удивлении задал я вопрос подполковнику.

Наверное, Жданов был последним, кого в нынешней обстановке хотел бы видеть сейчас я. Невольно встретился взглядом с Дроздом. Тот, как задроченный воробей, вобрал голову в плечи, насупился и, ковыряя носком ботинка кусок льда, мрачно из себя выдавил:

— Не мог я по-другому, Чапай. Я Игнатьичу слово дал.

О, как! Слово дал. Всё правильно. Многое умел старший лейтенант И. И. Дроздов. Многому и я его, барана, научил. Вот только по предмету «Враньё для пользы дела» у опера Дроздова был твёрдый «неуд». «Ладно, это мы с тобой позже разберём…» — подумал я, мысленно отодвинув моральную экзекуцию не умеющего врать сотрудника уголовного розыска.

Я заглянул в микроавтобус Жданова. Там в глубине салона «распятый» за обе руки, полусогнувшись, стоял прикованный наручниками Сулейманов.

— Андрей… Чапаев… это он? Это точно он? — негромко спросил меня Жданов, глядя, как из «Транзита» Дроздов выводит Багдасарова.

— Ты куда его? — спросил я Ивана.

— Хочу, чтобы уже на сто процентов… Пусть подтвердит, что это его напарник.

— Андрей… — встал передо мной Виктор.

Я, минуя Жданова, пошёл вслед за Дроздом и Арамом. Вошли в автобус «СОБРа», Жданов включил освещение салона. Иван, тронув за плечо Арама, спросил:

— Гражданин Багдасаров, вы узнаёте этого человека?

— Это Мухтар-джан! Мы работаем вместе. Сулейманов его фамилия. Мы земляки. В Степанокерте на одной улице жили. Только я армянин, а он азербайджанец, — бойко ответил на вопрос Арам.

— Он вчера работал в какую смену? — спросил я, скосив взгляд в сторону Жданова.

— Так у нас пересменка в четыре часа. Ара! Он даже раньше вчера пришёл. Меня возле станции метро высадил и на маршрут поехал, — честно ответил Багдасаров.

Я чувствовал, как за моей спиной вдруг напрягся Жданов. Почувствовал это и Иван и, выходя из автобуса, потащил за собой скрипящего зубами Игнатьича. Достав из портмоне свою визитку, я протянул её владельцу «Транзита»: