Мария Адольфссон - Штормовое предупреждение

— Полагаю, тебе и имя известно? — с деланной безучастностью роняет она.

Одд губами выуживает из пачки еще одну сигарету, крутит пальцем колесико зажигалки. Вызывающе медленно подносит огонек к сигарете, глубоко втягивает дым. Потом откидывается на спинку сиденья, выдыхает.

— Бьёрн Грот.

— Бьёрн Грот, — спокойно повторяет Карен, удачно скрывая легкую дрожь возбуждения. Стало быть, он убил Фредрика Стууба. А как об этом узнал Габриель?

Она качает головой, когда Одд протягивает ей пачку и зажигалку. От дыма ей уже плоховато, но рисковать не стоит, и она не станет просить его затушить сигарету. Лишь на сантиметр-другой опускает стекло на своей стороне. Несколько снежинок залетают внутрь, падают на щеку.

— У старикана явно была какая-то информация, которая могла навредить Гротам. По словам Габриеля, они планируют грандиозное расширение, и, если б Фредрик Стууб заговорил, Бьёрн потерял бы все, что уже успел вложить.

Бодуэния, думает Карен. Вслух она говорит:

— В таком случае у него, возможно, был мотив, но этого недостаточно.

— Я же не дурак, Карен. Габриель видел Бьёрна в момент убийства, так он сказал. Должно быть, ехал с детьми к бывшей жене и видел автомобиль Бьёрна.

— Где?

— На разворотной площадке над карбюским карьером. Ну, где народ бросает мусор, так как не желает платить за вывоз. Утром в первый день Рождества Габриель завернул туда, чтобы по дороге на паром кое-что выкинуть. Не иначе как вез детей в Турсвик, к бывшей жене.

— И там, стало быть, видел Бьёрна Грота?

— Во всяком случае, его машину. Она была припаркована, но самого Бьёрна в ней не было. Габриель тогда особо над этим не задумался, но ему показалось странным, что Бьёрн оставил машину и пошел в лес.

— То есть Бьёрна он не видел?

— Нет, выбросил свой хлам и уехал. Ведь в машине были дети, а к тому же он не знал, что его деда найдут убитым сотней метров дальше и всего через несколько часов.

— А насколько он был уверен, что машина действительно принадлежит Бьёрну Гроту?

Одд скептически глядит на нее:

— Это же, черт побери, его шеф. Габриель небось каждый день видел эту машину.

— Почему он не сообщил об этом полиции?

— Ну, во-первых, не больно-то охота иметь дело с вашим братом. А кроме того…

Одд умолкает, снова открывает дверцу, выбрасывает окурок.

— Что “кроме того”? — нетерпеливо спрашивает Карен.

— Кроме того, он рассчитывал использовать это против Бьёрна.

— Шантаж, стало быть? — недоверчиво говорит Карен. — Он хотел использовать убийство родного деда, чтобы вымогать у Бьёрна деньги?

— Ну, вообще-то я не знаю, да честно говоря, мне наплевать. Так или иначе, он сказал, что выложит все на корпоративе, если Бьёрн не сделает, как он сказал. “Я расколю эту сволочь” — вот так буквально он сказал.

В эту минуту раздается урчание мобильника и на дисплее появляется имя судмедэксперта.

— Привет, Кнут, — говорит Карен. — Можешь секундочку подождать?

Одд уже открыл дверцу и почти вылез из машины. Оборачивается, встречается с ней взглядом.

— Ты не станешь впутывать меня, — говорит он. — Я обещаний не забываю.

— А ты не так глупа, как можно подумать, — говорит Кнут Брудаль.

Карен чувствует, как учащается пульс. Заставляет себя терпеливо слушать сетования Брудаля на пробелы в полученных материалах, это ведь наверняка лишь малая часть документации, собранной Фредриком Стуубом, и то, что он прочитал, фактически можно рассматривать лишь как грубый итог.

— Ладно, ладно, я понимаю, — наконец говорит она. — Но речь, стало быть, идет о том, о чем я думала? О некой связи между плесневым грибком у Гротов и повреждениями нервных клеток у человека?

— В общем, да. Результаты едва ли статистически значимы, но, судя по всему, Фредрик Стууб обнаружил — по крайней мере, он думал , что обнаружил, — связь между этой дрянью, которая просачивается из хранилищ, и чрезмерным количеством определенных медицинских диагнозов.

— Альцгеймера?

— В том числе. Он явно обнаружил небольшое, но измеримое увеличение количества диагностированных случаев в популяциях поблизости от винокурен.

— Ты имеешь в виду, поблизости от гротовской винокурни? Других-то винокурен у нас в стране вроде нет? Ну, кроме той, что на Фриселе, где производят джин и водку. Там, по его данным, такая же ситуация?

— Нет, они не хранят продукцию в деревянных бочках. Плесневой грибок бодуэния заводится и проникает в окружающую среду только при бочковом хранении.

— Но здесь, на Ноорё, он, стало быть, нащупал связь? — говорит Карен.

— Увы, не только здесь. Согласно документации Стууба, он выявил такое же статистическое увеличение количества случаев дегенеративной деменции и в других странах, в тех местах, где хранят спиртное в бочках. Причем по сравнению с контрольными группами деменция наступает в значительно более молодом возрасте.

— Ты уверен?

— Конечно, нет, — коротко отвечает Брудаль. — И Стууб тоже не был уверен. Я могу подтвердить только одно: он изучал именно эту возможную связь и, похоже, нашел определенное подтверждение своих теорий. Но ты даже не представляешь себе, сколько исследователей твердят, что нашли массу связей, а потом оказывается, что они ошибались. Твердят в особенности потому, что хотят получить новые гранты на исследования.

Представлять-то я себе представляю, пожалуй, думает Карен и прямо воочию видит тревожные заголовки вечерних газет.

— С другой стороны, Стуубу определенно хватало ума не публиковать готовое лишь наполовину, — продолжает Брудаль. — Будь он сам вполне уверен, он бы, разумеется, обнародовал результаты.

Или использовал, чтобы шантажировать Гротов, думает Карен. Поблагодарив Кнута Брудаля, она заканчивает разговор. А через десять секунд набирает номер Динеке Веген. Прокурор молча слушает ее доклад.

— Ладно, можете задержать Бьёрна Грота. Но мотив недостаточный. Для ареста нужно больше.

— Мотив серьезный, — возражает Карен. — К тому же у нас есть электронное письмо от Стууба Бьёрну Гроту.

— Хорошо, но нужно больше улик, чтобы никто не подкопался. Как вообще возможно, что никто ничего не видел и не слышал? Неужто народ в тамошнем захолустье вовсе оглох и ослеп?

Не вовсе, думает Карен, но молчит. У нас есть показания человека, который отказывается засвидетельствовать то, что слышал от другого человека, который уже свидетельствовать не может. И ведь их никак не используешь, если я не сумею переубедить Одда. Или не нарушу свое обещание.

— Даю вам трое суток, — говорит Динеке Веген. — Постарайтесь найти что-нибудь еще.

Разговор с Корнелисом Лоотсом почти столь же краток. Она быстро объясняет, что прокурор дала добро; Бьёрна Грота надо задержать и провести обыск как у него дома, так и на предприятии. В их распоряжении трое суток, а там — либо отпускаем его на свободу, либо арестуем.