Сьюзен Хилл - Чистые сердцем

Саймон достал свое удостоверение.

— Я старший инспектор Саймон Серрэйлер. Я следовал за вами с того момента, как мы уехали со съезда. Мне хотелось бы с вами переговорить, пожалуйста.

— И что я, по-вашему, черт возьми, сделал?

— Продолжим в патрульной машине.

— Вы меня задерживаете?

— А у меня есть для этого причина?

— Нет, ни хрена у вас нет.

— Отлично.

Они встали позади машины, и водитель включил фары.

— Как вас зовут?

— Я вам скажу, когда вы скажете мне, какого хрена вы меня преследовали, если я ничего не делал.

— Есть какая-то причина, по которой вы не хотите говорить мне, как вас зовут?

Мужчина вздохнул. Он был молод, немного за двадцать. Саймон его не узнавал.

— Гантон. Эндрю Гантон.

— Где вы живете?

Он назвал адрес в районе Дульчи.

— Спасибо. Вы выехали на этом «Ягуаре XKV» из Лаффертона. Это ваша машина?

— Да.

— Тогда зачем вы припарковали ее за этим ангаром?

— А почему бы и нет?

— Такую дорогую машину? Вы не боитесь, что ее украдут или разберут? Один из самых лучших двигателей, насколько мне известно. И совсем новая, правда?

— Да.

— Так почему вы припарковали ее здесь и ушли?

— Я оставил ее приятелю.

— Понятно. Какому приятелю?

— Просто приятелю.

— Значит, он должен был забрать ее отсюда?

— Точно.

— А откуда он должен был взять ключи?

— Я оставил их в машине, можете проверить.

— Правда? Как легкомысленно. От такой-то машины.

— Он будет здесь с минуты на минуту.

— И как вы собираетесь добираться до дома?

— Он меня подвезет, ясно?

— Вы бывали здесь раньше, мистер Гантон?

— А что, если и бывал?

— Сколько раз?

Мужчина ковырял мыском потрескавшийся бетон.

— Гулял здесь когда-то, когда был ребенком.

— Я имею в виду, не так давно. Были ли вы здесь недавно?

Нет ответа.

— Почему вы припарковались у этого ангара?

— Чтобы не стояла на дороге.

— Понятно. Внутрь вы не заходили?

— Зачем это мне еще нужно? Я просто хотел оставить здесь свою машину.

— Были ли вы когда-нибудь внутри этого ангара?

— Не знаю. Может быть. Я сказал вам, что, когда был…

— Нет, не когда вы были ребенком. За последнюю неделю?

— Нет.

— Вы уверены?

— Конечно, мать вашу, я уверен, я не лунатик, у меня нет провалов в памяти. Я не заходил внутрь.

— В какой-нибудь другой из этих ангаров?

— Нет, я не был ни в одном. Слушайте, а что такое?

— Вы знаете что-нибудь о девятилетнем школьнике по фамилии Дэвид Ангус, который исчез с порога собственного дома?

Повисла тяжелая тишина. Эндрю Гантон с ужасом уставился на Саймона Серрэйлера в ослепительном свете фар патрульной машины.

— Мать твою, — тихо произнес он через секунду, — так вот о чем речь.

— Отвечайте, пожалуйста, на вопрос, мистер Гантон.

— Да, я знаю о нем. Нельзя жить в Лаффертоне и не знать о нем, разве не так, он же повсюду, разве нет, в каждом окне на каждом чертовом постере. Несчастный маленький пацан.

— А почему вы так говорите?

— Ну а как мне еще говорить? Вы так не сказали бы?

— Вам неизвестно ничего о том, где он мог бы находиться?

Энди Гантон сделал шаг вперед. Он говорил сквозь стиснутые зубы, и его лицо становилось злее с каждой минутой:

— Нет, мать твою, неизвестно. Был бы рад, если бы было. Был бы рад рассказать вам, где он, и что он сидит там в тепле и комфорте, живой и здоровый, и с удовольствием отвел бы вас туда, но это все не так, и мы оба это знаем.

— Знаем? Вы знаете?

— Слушайте, я, может быть, и делал много чего дурного…

— Например?

— Но могу сказать перед Богом и перед могилой своей матери, что я никогда не трогал и не трону ни волоска с головы ни одного ребенка. Я могу прямо сейчас поклясться на любой Библии, слышите? — Он говорил правду. В его тоне и в его словах слышался чистый, почти праведный гнев. Серрэйлер чувствовал, что правда горит в нем огнем и рвется наружу.

— Вы были за рулем серебряного «Ягуара XKV». Вы сказали, что это ваша машина.

— Да.

— Серебряный «Ягуар XKV» этой же модели видели на Соррел-драйв, рядом с домом Ангусов, за день до исчезновения Дэвида Ангуса.

— Черт, — тихо сказал Эндрю Гантон.

— Я хотел бы, чтобы вы отправились в участок и дали показания.

— Хорошо.

— Я не арестовываю вас, вы это понимаете?

— Да мне уже неважно, арестовывайте сколько хотите. Я дам показания. Я сделаю все, что вы мне скажете, если это поможет найти того пацана.

— Спасибо, мистер Гантон. Не могли бы вы присесть на заднее сиденье патрульной машины, и тогда мы в скором времени увидимся в участке?

Саймон послал их вперед и сел в свою машину. Из-за облаков вышла луна, и ангары отбросили гигантские тени на старые взлетные полосы. Они совсем проржавели, их круглые крыши потемнели и прохудились. Вместо того чтобы поехать за патрульной машиной через поле к воротам, он поехал в сторону ангаров и остановился рядом с «Ягуаром».

Было тихо. Ветра не было, вокруг нельзя было уловить ни единого движения.

Он никогда не пытался следовать инстинктам или предчувствиям, но это место сообщало ему отчетливое ощущение пустоты и заброшенности, а вовсе не зла или опасности. Здесь не происходило ничего, что было связано с исчезновением Дэвида Ангуса, никаких детей тут не прятали, живых или мертвых. Саймон ощутил в этом полную уверенность, пока стоял здесь, посреди теплой ночи, только изредка слыша уханье совы где-то очень далеко.

Он пошел в сторону первого ангара. Дверь была открыта настежь и свисала, но у него хотя бы была более или менее целая крыша. Он вошел. Под ногами он почувствовал траву. В воздухе стоял легкий запах металла. Больше ничего. Он кашлянул. Здесь никого не было.

Он вышел и направился в сторону следующего ангара, в нескольких ярдах от этого. Не успел он дойти, как услышал звук автомобиля, который съехал с проселочной дороги и заехал на бетонную посадочную полосу. Он застыл, прижавшись к стене ангара. Свет фар выхватил полоску травы, а потом и стену ангара, прежде чем машина свернула. Саймон медленно направился к выходу с аэродрома, держась стен здания. Голосов не было. Он услышал, как захлопнулась дверь и зашуршали чьи-то шаги. Он обошел ангар сбоку, пригнулся и быстро побежал к другому. Пока он это делал, зажглись фары и включился двигатель. Саймон выскочил на середину дороги, выставив одну поднятую руку. У ангара стояло уже два автомобиля — серебряный «Ягуар» с включенным двигателем и маленький фургон, похожий на пикап.

— Полиция!

Он двинулся к ним, совсем позабыв о том, что он один, и преградил дорогу «Ягуару».

Через несколько секунд он уже лежал на боку, пытаясь подняться и сдвинуться к ангару. Он не успел опомниться, как машина сбила его с ног, а шины — вдавили в землю после того, как водитель пикапа на всей скорости врезался в него. Он лежал, и страшная боль пронзала его плечо и правую руку. «Ягуар» и пикап были уже далеко, они выехали с аэродрома на проселочную дорогу, и он слышал только визг шин. Серрэйлер ругал себя на чем свет стоит и пытался нащупать здоровой рукой свой телефон. Он выпал из его кармана и должен был валяться где-то неподалеку. Он несколько минут пытался начать ползти и вообще прийти в себя, жмурясь от боли. Кисть руки у него тоже болела и была выпачкана в крови.