Вивека Стен - Тихая вода

Мужчина напротив вытянул шею и глотнул из чашки. Потом для верности сделал еще глоток, прежде чем поставить чашку на стол. Он явно не одобрял направления, которое приняла их беседа.

— Я уже рассказывал вам о Кристере Берггрене. Не понимаю, о чем здесь еще говорить.

— Говорить можно о многом, — ответил Эрик. — К примеру, о том, есть ли у вас потери?

— Конечно, но как они могут быть связаны со смертью Кристера Берггрена?

— Здесь все зависит от того, насколько велики потери, я думаю.

Томас перегнулся через стол. Высокомерие заморыша его раздражало. Ни малейшего желания содействовать работе полиции в расследовании смерти бывшего сотрудника — как это понимать?

— Я читал, что «Сюстембулагет» в прошлом году продал около двухсот миллионов бутылок вина. То есть, что же это получается… — Томас задумался: — Если я подсчитал правильно, один процент этого объема составляет два миллиона бутылок. А полпроцента — миллион. Обычно в розничной торговле потери гораздо выше.

Викинг Стриндберг смотрел на Томаса так, будто хотел испепелить его взглядом.

— Не могу сказать точно, какой именно процент у нас составляют потери, — сказал он. — В конце концов, это наша коммерческая тайна. Но не думаю, что в нашем случае это имеет значение. Абсолютно никакого!

Тут он хлопнул ладонью по столу, как бы в подтверждение своих слов.

Но Томаса это не убедило. Коммерческая тайна не отговорка, когда речь идет о расследовании убийства.

— Вы разговариваете с полицейскими, — напомнил инспектор. — Вынужден повторить предыдущий вопрос — есть ли у вас потери?

Из Викинга Стриндберга вмиг словно весь воздух вышел. Он снял очки и надел их снова. Потом провел ладонью по немногим седым волосам, что еще оставались у него на макушке.

— Разумеется, они у нас есть, этого невозможно избежать. Во всяком случае, не в нашей отрасли. Но у нас хорошо налаженная система отслеживания потерь при бое и тому подобного.

— Сколько можно заработать, если продать пару сотен тысяч бутылок на сторону, как вы думаете?

Эрик задал вопрос таким тоном, словно занимался подобным ежедневно.

— Сложно ответить так сразу. Конечно, здесь многое зависит от цены. Но это могут быть очень большие деньги.

— Достаточно большие, чтобы ради них пойти на убийство?

Тут Викинг Стриндберг совсем скуксился, будто понюхал собачью какашку, сослепу приняв ее за что-то другое.

— Этого я вам сказать не могу, — ответил он, нервно озираясь. — Свяжитесь с отделом безопасности, там об этом знают больше.

Но Эрик не отставал:

— Кому выгодно закупать дешевый алкоголь?

На лбу Стриндберга выступили капельки пота:

— Проблемы ресторанного бизнеса меня совершенно не касаются. Они делают что хотят, и нас это не интересует.

И вот уже в третий раз за последние несколько минут провел ладонью по почти лысому темени.

— Какое отношение это имеет к смерти Берггрена? Он ведь утонул или как?

На воротнике рубашки Викинга Стриндберга аккуратно лежали белые пылинки перхоти.

Суббота, третья неделя

— Приглуши музыку!

— Что?

— Приглуши музыку, говорю.

Нора улыбнулась. Брюс Спрингстен гремел на весь дом. Должно быть, и у соседей сотрясались стекла. Нельзя включать музыку на полную громкость в таком плотно населенном поселке, как Сандхамн, но сегодня Норе было все равно.

Гонки наконец закончились, и вечером ожидался большой праздник. Сначала король Норвегии Харальд будет вручать призы, а потом состоится праздничный обед в парусном клубе.

Нора собиралась надеть новое платье всевозможных оттенков бирюзового и босоножки на высоком каблуке. После ужасов последних недель так хотелось расслабиться, тем более в компании мужа, наконец почтившего семью своим присутствием — напиться, забыться и ни о чем не думать.

Разумеется, оставался вопрос, насколько уместно устраивать торжество в такое тревожное время. Руководство клуба тоже, по-видимому, им задавалось и в конце концов решило не изменять старым традициям. Ведь речь шла о международной регате, на которую съезжались гости со всего мира, в том числе и не имеющие ни малейшего представления о том, что случилось на острове. Потому что ведь далеко не во всех странах мира смотрят шведское телевидение и читают местные газеты.

Что касается Норы, сейчас она вообще предпочла бы думать о чем-нибудь другом. Едва оправившись от шока, она старалась занять мысли чем угодно, только не воспоминаниями о мертвом Юнни. Сегодня проспала двенадцать часов подряд и только после этого почувствовала себя лучше. Долгая прогулка по лесу также помогала освежить голову. Но лучшим лекарством оставалась игра в «Монополию», когда Нора, сидя между мальчиками на полу, принимала ответственное решение, стоит ли покупать площадь Норрмальмсторг.

Томас позаботился том, чтобы ее имя не упоминалось в СМИ, поэтому лишь немногие на острове знали, кто нашел тело Юнни Альмсхульта и отбуксировал его к берегу. И Нора была благодарна Томасу за покой и то, что в такой момент он не забыл и о ее нуждах.

Нора прошла на кухню и открыла холодильник, чтобы выпить бокал вина. Мальчиков отправили к ее родителям, поэтому этот вечер принадлежал только им с Хенриком.

Обедать в парусном клубе Норе нравилось с детства, когда она ходила туда вместе с родителями по воскресеньям. На стенах висели фотоснимки исторических регат — элегантные дамы в платьях по щиколотку прогуливались по набережной с раскрытыми зонтиками и любовались красивыми деревянными лодками, называемыми в ту пору «борзыми моря».

Отличие от сегодняшних соревнований, когда на всех участников не хватает спальных мест, поскольку составы команд от заплыва к заплыву меняются, и в самом деле разительно. Если раньше речь шла о состязании команд и лодок, сочетавших скорость с изяществом, то теперь гонки — сложный коммерческий механизм, управляемый командами спонсоров. И это при том что в здании парусного клуба все дышит старыми традициями, и так легко представить себе Оскара II на церемонии открытия клуба в 1897 году, в окружении почтенных бородатых мужчин и сверкающих махогоновых посудин.

Компании Норы и Хенрика отвели места на восточной веранде, обращенной к морю. В солнечный день оттуда можно было видеть маяк в Альмагрундете, что почти в десяти морских милях к югу от Сандхамна.

Нора пританцовывала от радости.

Собственно, когда они с Хенриком танцевали последний раз? Нора помнила только званые обеды с другими семьями, где все разговоры сводились к теме детей, вечной усталости и нехватки времени. И все расходились, как только приходили к единому мнению на этот счет.

Нора налила себе вина и поднялась по лестнице. Хенрик лежал в постели и дремал перед телевизором, по которому шла спортивная программа.