Николай Леонов - Пять минут до расплаты

Однако горевать по поводу съеденных круассанов Лев Иванович не стал. Он не сомневался, что Стас голодным не останется, а вот его самого тревожили совсем другие заботы. И главное, как иногда, волнуясь перед спектаклем, говорила Мария, душа была не на месте.

Чем дальше двигалось расследование дела Зеленского, чем яснее виделась картина произошедшего, чем больше появлялось улик и доказательств, тем неуютнее было Гурову. Массивная порода первоначальных предположений – серьезных, содержащих глубинный смысл, – потихоньку отваливалась пластами, оголяя банальную и неприглядную по простоте версию убийства с целью ограбления. И вот эта простота более всего и смущала Льва Ивановича.

Факты, совсем недавно казавшиеся дебильными, стали вполне естественно дополнять друг друга, рисуя незатейливое, почти детское поведение убийц. И описание внешности этих людей полностью ложилось на общий рисунок. Собственно говоря, их портреты и явились связующим звеном для версии ограбления. Никаким профессионализмом здесь не пахло. И следователь Гуров должен был отталкиваться именно от этого и не пытаться строить более сложных конструкций. Не должен был, но все же строил.

Его сознание чертило две не взаимоисключающие друг друга, однако пока параллельные линии, на которые, как на кукан, нанизывались улики. Одна была увешана выстраивающимися в несложную логическую цепочку доказательствами, что некие недалекие и, возможно, маргинальные субъекты решили ограбить богатенького Тимофея Зеленского. На маргинальность и дилетантизм этих людей указывало все: от пресловутого «нагана», шприца со следами героина, одежды и внешности до панического бегства от обычного милицейского патруля, проходившего мимо.

Они выследили и подстерегли Зеленского, под угрозой оружия посадили в машину и вывезли в укромное место. Выведав о местонахождении денег и узнав код кредитной карточки, эти люди убили Тима и двинулись за его деньгами. Сначала они испробовали кредитку в банкомате на смешной сумме в три с половиной тысячи при наличии, как сообщил Стас, шести нулей на банковском счете Зеленского. Сразу после этого они решили употребить добытые деньги с пользой и шиком, закупив дорогое шотландское пойло и крутые сигареты. На вторичной попытке использования карточки их спугнули, и убийцы убежали. Далее они отправились домой к Зеленскому, где выпотрошили сейф, похитив двести с лишним тысяч «зеленых».

В эту версию вполне укладывался идиотизм стирания отпечатков с «нагана» и оставления следов на всем, чего убийцы касались позже. Криминалисты определили идентичность отпечатков пальцев на руле «Ауди» и шприце, найденном под кроватью. Это то, что касалось сообщницы-женщины. Можно не сомневаться, что такое же совпадение дактилоскопии будет, соответственно, на папке из сейфа и ручке дверцы машины, которых касался мужчина, убивший Зеленского.

Вторая линия была более чем скудной, и только два скромных факта пытались противостоять атакующей логической массе. Первый – абсолютная апатия и непротивление Зеленского в момент встречи с убийцей в своем дворе. Гуров в полной мере доверял словам Надежды Сергеевны. Она видела, как Тима будто заморозило, когда за его спиной появился незнакомец. Не похоже это было на характеристику Зеленского-младшего. Холерик, резкий, взрывной… – именно так описывали его и помощник депутата-отца Дмитрий, и домработница.

Поэтому должен был Зеленский дернуться, когда позади него появился кто-то – пускай с «наганом», пулеметом или базукой. Не обернуться, но хотя бы головой мотнуть или плечами, даже если ему угрожали и приказывали стоять не двигаясь. И что могла означать эта неподвижность? Только ошеломление и растерянность. Значит, он услышал что-то. Что-то… или кого-то.

А потом они пересекли половину Москвы и приехали на окраину. И Зеленский сам вылез из машины и пошел, не сопротивляясь, в лесопосадку – это было видно по следам. И еще был совсем непонятный восьмиминутный интервал между выстрелами. Даже для дилетантов и маргиналов это являлось перебором.

Две линии – как две чаши весов. Пока перевешивала та, на которой укладывалось больше фактов и улик, находившихся на поверхности.

Крячко вернулся часа через полтора. Его лицо уже не несло высокомерной обиды, с которой он удалялся из кабинета. Зная Станислава, Гуров не сомневался, что так оно и будет. Зла тот долго не держал, тем более что инцидент с круассанами на деле являлся обычной незлобивой пикировкой, а не каким-то, избави бог, серьезным конфликтом. Льва Ивановича больше интересовало, где все это время болтался якобы обидевшийся полковник.

Форма пакета и пряный запах, доносившийся из него, сообщали, что Стас посетил столовую и припер оттуда пиццу. В том, что он отобедал, сомневаться не приходилось. На это могло уйти полчаса, может, минут сорок. Остальное время Станислав провел где-то в управлении и, возможно, даже с пользой, о чем наглядно свидетельствовала его довольная физиономия.

– Ты, Лева, еще не обедал? – спросил его Крячко.

– Не пришлось, – доложил Гуров. – Генерал Орлов отвлек от приема пищи. Вместо ромштекса принял от него, согласно закону инерции, порцию пилюль. Петр их поимел от замминистра, которому докладывал о ходе нашего дела, ну и, соответственно, передал эстафету дальше по нисходящей. Как приехал, сразу вызвал меня на ковер и стал рассказывать «как хорошо в стране Советской жить», а главное – «как хорошо страну свою любить».

– И сильно ты, Левушка, расстроился? – поинтересовался Крячко.

– Ужасно, – поджал губы Лев Иванович. – Весь в холодном поту и дрожу, как побитый щенок. Разве не заметно?

– Как-то не очень. Но для успокоения могу посоветовать замечательное средство, – сообщил Крячко. – Помнишь, я утром говорил? Покушать тебе надо, Лева. Кровь от головы к желудку отольет, и все заботы как рукой снимет. Вот я тебе пиццу принес. И это, заметь, несмотря на наглое поедание моих круассанов. Помни мою доброту и цени!

– Я всегда тебя, Стас, ценил и уважал, может, даже любил как боевого товарища – не подумай чего другого, – сказал Лев Иванович и, не дожидаясь, пока вскипит чайник, вскрыл пакет, отломил кусок пиццы и с наслаждением вонзил в него зубы. – Но ты лучше раскалывайся, что накопал, – сияешь как медный грош.

– Накопал не я, а дактилоскописты, – уточнил Крячко. – По отпечаткам пальцев предполагаемых убийц пока ничего нет. Ранее данная парочка по криминальным делам в Москве не светилась. Это, конечно, досадно. Но есть другие пальчики. Тот следок под накладкой рукояти «нагана» помнишь? Такой из себя слабенький и давний?..

– Ну и что? Говори побыстрее, а то подавлюсь от нетерпения, – поторопил его Гуров.