Александра Маринина - Убийца поневоле

– Вы подумали над моими словами? – спросила Настя.

– Я думал о них, – неопределенно ответил генерал.

– Вы не изменили свое решение? Вы по-прежнему отказываетесь говорить со мной о Ерохине?

– Я не изменил своего решения, – ровным, каким-то деревянным голосом сказал Вакар.

– Пожалуйста, выслушайте меня, Владимир Сергеевич. Я понимаю ваше горе. Но месть никогда и ничего не меняла в этой жизни. Она не обладает способностью восстанавливать разрушенное. Вы – боевой офицер, вы были в 1968 году в Чехословакии, вы прошли Афганистан, вы воевали в Карабахе. Видите, я изучила вашу служебную биографию. И я знаю, вы не можете не понимать, что возмездие – это только красивое слово, которое имеет смысл лишь тогда, когда исходит от самой судьбы и может еще чему-то научить провинившегося. Возмездие, исходящее от человека, ввергает людей в порочный круг взаимной расплаты. А мертвые уже ничему не могут научиться, с этой точки зрения месть бессмысленна. Вы со мной согласны?

– Как боевой офицер – безусловно.

– А как отец?

– И как отец тоже.

– Тогда зачем все это, Владимир Сергеевич?

Он молчал.

– Хорошо, оставим прошлое, вернемся к сегодняшним проблемам, – продолжала она. – Вы знаете о том, что затеяла ваша жена?

Он молча кивнул.

– Я догадываюсь, что у вас происходит. Она вынуждает вас пойти на убийство Ерохина, в противном случае она сделает это сама. Ведь так?

– Вы удивительно догадливы, – по-прежнему ровным голосом ответил Вакар.

– А если я вам пообещаю, что у нее ничего не получится?

– И она пойдет под суд?

– Нет. Просто из ее затеи ничего не выйдет.

– Это не решение проблемы. Она не успокоится, пока Ерохин жив.

– Даже если он окажется в тюрьме лет на пятнадцать?

– Даже в этом случае. Просто я получу отсрочку на пятнадцать лет. Было бы безнравственно надеяться, что за эти пятнадцать лет моя жена умрет. А я готов нести ответственность за все, что сделал. Если, конечно, вы сумеете доказать мою вину, – усмехнувшись, добавил он.

«Он действительно железный, – с отчаянием подумала Настя. – Ну как же мне пробиться к нему? Осталась последняя попытка».

– Владимир Сергеевич, попробуйте посмотреть на ситуацию с другой стороны. У нас с вами дилемма: или вы убиваете Ерохина, или мы раскрываем убийство, которое он совершил. Трагедия вашей семьи происходит из того, что убийцы вашего сына не были наказаны за содеянное ими зло и причиненное вам горе. Теперь у нас есть убитый мальчик Костя Малушкин, который, конечно, старше вашего сына, но, в сущности, не намного. Ему только недавно исполнилось двадцать. Он пришел работать в милицию сразу после армии. Он еще ничего не успел в своей жизни, у него даже девушки не было. И у него остались родители и двое братьев. Вы не думаете о том, что они тоже захотят отомстить разгуливающему на свободе убийце? Братья Кости Малушкина еще подростки, и их незрелые сердца будут смолоду исковерканы ненавистью и жаждой мести. А они, в отличие от вас, свою жажду мести удовлетворить не смогут, потому что убийцу их брата собираетесь лишить жизни вы. Конечно, рано или поздно они узнают об этом, но в их возрасте достаточно два-три месяца прожить с мыслью о ненависти и возмездии, о том, что на них и на их убитого брата всем наплевать, и они могут вырасти моральными уродами. Вы не боитесь этого, Владимир Сергеевич? Ваша жизнь разрушена бесплодными попытками отомстить, но вы-то уже извлекли из этого свой урок. Зачем же вы хотите, чтобы точно так же разрушили свои жизни двое мальчишек, из которых одному пятнадцать, а другому семнадцать. Я была у них, я разговаривала с братьями и родителями Кости. Поверьте мне, это страшное зрелище. Вы сами через это прошли и прекрасно можете себе представить, что я там увидела и услышала. Мальчики на Костиной могиле клялись покарать преступника. Они уже отравлены страшной и ненасытной жаждой мести. Так дайте же мне возможность привлечь к ответственности убийцу их сына и брата. Вспомните себя девять лет назад, Владимир Сергеевич. Если бы тогда вам сказали, что убийц вашего сына можно отдать под суд, но для этого не хватает показаний свидетеля, который почему-то хранит гордое молчание, что бы вы почувствовали? Что стали бы делать?

И снова молчание было ей ответом.

«Все, больше я ничего сделать не могу. Если он и сейчас не дрогнет, то это безнадежно. Придется ждать, следить за ним и арестовывать в момент покушения. Ерохина мы, может быть, и спасем, а генерала ждет тюрьма. Но бог свидетель, как же мне этого не хочется!»

Наконец Вакар прервал паузу:

– Правильно ли я вас понял, что у вас нет никаких официальных доказательств моей причастности к тем трем убийствам?

– Правильно.

– И точно так же у вас нет никаких доказательств того, что я якобы собираюсь убить Игоря Ерохина?

– Никаких, – снова подтвердила она.

– Мои слова в разговоре с вами могут быть истолкованы как признание?

– Для меня лично – да. Но больше ни для кого.

– Почему?

– Потому что я могу кому угодно рассказывать, что вы мне признались в трех убийствах и в намерении совершить четвертое, а вы потом скажете, что пошутили. Вот и все. Прямых доказательств нет. Ваше признание должно быть написано и подписано вами, тогда оно имеет силу доказательства. Все остальное – разговоры на скамеечке.

– Я не признавался вам в трех убийствах, не передергивайте.

– Ну вот видите, как все просто, – вымученно засмеялась Настя. – Вы отказались от своих слов, и этого достаточно. Знаете ли, даже на суде очень часто подсудимые отказываются от своих показаний, которые официально давали на предварительном следствии. Отказываются, и все тут.

– И чем они это объясняют? – заинтересовался Вакар.

– Да кто чем. Их били, их обманули, их вынудили дать такие показания, пообещав что-нибудь взамен, или они не поняли вопрос, или у них болел живот вместе с головой и левой пяткой. Всего не перечесть.

– Подводя итог, могу ли я считать, что у вас против меня на самом деле ничего нет?

– Можете. Вы можете так считать, – очень тихо и очень внятно ответила Настя, чувствуя, как рушится ее последняя надежда. Она сделала ставку на прямой и честный характер генерала, ни разу не солгала ему, ни разу не блефовала, не пыталась напугать его ворохом якобы имеющихся у нее доказательств. Она хотела выменять у него показания против Ерохина на возможность не совершать четвертого убийства и остаться безнаказанным. У нее ничего не вышло. Она просчиталась. Он все равно будет пытаться убить Игоря. И пойдет в тюрьму.

– Спасибо, – холодно сказал Владимир Вакар. – С вашего позволения, мне пора. Я должен ехать на работу.

– Всего доброго, – попрощалась с ним Настя, стараясь скрыть дрожь в голосе.