Александра Маринина - Убийца поневоле

– Примерно.

– Чувство юмора – это то понимание жизни, которое появляется у человека, подошедшего к краю бездонной пропасти, осторожно заглянувшего туда и тихонечко идущего обратно.

– Сама придумала?

– Нет, Фазиль Искандер. А есть еще одно совершенно замечательное высказывание: «Нет неразрешимых проблем. Есть неприятные решения».

– Тоже Искандер?

– Эрик Борн. Юрка, стыдно быть таким необразованным. Ты что, вообще ничего не читаешь?

– Почему, читаю, – обиделся Коротков. – Только не запоминаю. Это у тебя голова мусором забита, что ни спроси – все знаешь.

– Тоже мне Шерлок Холмс выискался, – фыркнула она.

– При чем тут Шерлок Холмс?

– А это он считал, что голову нельзя забивать мусором, иначе потом нужную информацию среди хлама не найдешь. Например, знание о том, что Земля вращается вокруг Солнца, он называл хламом и говорил, что количество воров в Лондоне не уменьшится от того, что он будет об этом знать. Ты что, и этого не помнишь? Это же классика! Позорище.

После служебной подготовки Настя вернулась к себе и попыталась работать, но получалось у нее плохо. Из головы не выходил упрямый Вакар, и она никак не могла сосредоточиться на других задачах. Наконец ей это удалось, и она погрузилась в решение проблемы раскрытия серии изнасилований в районе Битцевского парка. Они совершались регулярно и, судя по почерку, одним и тем же человеком…

Ее размышления прервал телефонный звонок.

– Каменская, – раздался голосок Зои из бюро пропусков, – к тебе пришли.

– Кто? – машинально спросила Настя, не отрывая глаз от схемы Битцевского парка с нанесенными на ней крестиками, обозначавшими места совершения преступлений. Ей показалось, что она нащупала некоторую закономерность, и боялась отвлечься, чтобы не упустить пришедшую в голову мысль.

– Вакар Владимир Сергеевич. Выписывать пропуск?

– Кто?!

– Вакар. Знаешь такого?

– Зоенька… – Настя заметалась. – Ты… Он…

– Ты чего, Настасья? – удивилась флегматичная Зоя.

– Он… Я боюсь, он меня не найдет. Я сейчас сама выйду. Зоенька, миленькая, ты постарайся, чтобы он не ушел. Я бегом!

Она сорвалась с места и выскочила в коридор, даже не заперев дверь. Вихрем несясь вниз по лестнице, она рисовала в своем воображении, как генерал пожимает плечами и выходит на улицу, передумав разговаривать с ней. Перескакивая через ступеньки, она подвернула ногу, но все равно продолжала бежать, несмотря на пронзающую щиколотку острую боль.

Возле бюро пропусков она увидела Вакара и подбежала к нему, красная, запыхавшаяся, с растрепанными волосами.

– Здравствуйте, – произнесла она, тяжело дыша.

Вакар молча смотрел на нее.

– Много курите, – наконец произнес он. – Бегать совсем не можете, сразу появляется одышка. Вам не совестно?

– Совестно, – согласилась она, потому что сейчас готова была согласиться с чем угодно, только бы он не ушел. – Я буду исправляться, честное слово. Вы хотели поговорить со мной?

– Если вы не против.

– Пойдемте.

Она привела генерала в свой кабинет и заперла изнутри дверь, чтобы им никто не помешал. Владимир Сергеевич сидел на стуле очень прямо, но в его позе Настя не уловила напряжения. Он был абсолютно спокоен.

– Анастасия Павловна, я дам показания против Ерохина.

«Ну вот и все, – почему-то с грустью подумала она. – Вот и все».

Она молча достала из сейфа бланк протокола допроса и начала его заполнять по памяти. Все данные Владимира Сергеевича Вакара она знала наизусть, слишком долго она их изучала и слишком много думала о нем в последние дни.

– 29 сентября 1994 года в 18.25 я увидел, как гражданин Ерохин Игорь Петрович подошел к работнику милиции, несшему службу в здании станции метро «Таганская-радиальная»…

Настя быстро записывала, не прерывая его, только иногда задавая уточняющие вопросы. Она поняла, что Вакар пришел не под влиянием сиюминутного порыва. Он принял решение, много раз обдумал и взвесил его, проговорил несколько раз в уме свои показания. Фразы у него были короткие, сухие и казенные, без единого лишнего слова.

– …После того как Ерохин покинул территорию строящегося объекта, я заглянул туда через имеющийся лаз и увидел лежавшего на земле работника милиции, вместе с которым Ерохин выходил из метро. Судя по позе сержанта и по имеющимся следам крови, ему было нанесено огнестрельное ранение.

Закончив диктовать показания, Вакар умолк. Настя не могла понять, испытывает ли он облегчение или вообще ничего не чувствует.

– Владимир Сергеевич, вы отдаете себе отчет в последствиях вашего шага?

– В каких именно?

– Следователь обязательно попросит вас опо-знать Ерохина и спросит, точно ли вы уверены, что видели на «Таганской» именно его. Вам придется рассказать ему, что вы не можете ошибиться, потому что хорошо знаете Ерохина в лицо. Дальше последует вопрос о том, откуда вы его знаете. Если об этом не расскажете вы, это может сделать Ерохин. Он может вас не узнать, но он не может не вспомнить вашу фамилию. Вам понятно, что произойдет дальше?

– Да, я думал об этом.

– И?

– Я готов ко всему, что может произойти дальше. Я уже говорил вам, что готов ответить за все, что сделал, если вам удастся это доказать. Я не буду вам помогать в этом. Но мешать и увиливать тоже не буду.

Насте казалось, что она разговаривает с автоматом. Совершенно ровный голос, бесстрастное лицо, неподвижная фигура, застывшая на стуле перед ней. Но это не был автоматизм равнодушия и холодности. Это было спокойствие человека, принявшего самое важное решение в своей жизни и понимающего, что он не может позволить себе отступить.

Она проводила Вакара до выхода из здания. Они какое-то время молча стояли рядом под холодным осенним дождем. Настя обхватила себя руками, дрожа от холода в тоненьком свитере. Она хотела поблагодарить генерала, но никак не могла решить, уместно ли это – благодарить человека, согласившегося с перспективой оказаться за решеткой, и какие подобрать слова, чтобы выразить то, что она думает, и не выглядеть при этом бестактной дурой. Вместо этого она просто протянула ему руку. Пожатие Вакара было коротким и крепким.

Бокр аккуратно вел машину следом за белыми «Жигулями» генерала Вакара. Слава богу, генерал явно не собирался осуществлять свой зловещий замысел сегодня. Было уже около полуночи, и он двигался в сторону дома.

Владимир Сергеевич обычно ставил машину во дворе, под окнами своей квартиры. Бокр уже знал об этом, поэтому решил во двор не заезжать. Когда белые «Жигули» свернули под арку, он остановил свой «Москвич», запер двери и тихонечко побрел к месту, откуда, как он успел выяснить, был виден подъезд, в котором находилась квартира Вакаров. Он посмотрит, как генерал войдет в дом, и будет стоять и наблюдать за подъездом до тех пор, пока не получит сигнала о том, что Ерохин тоже вернулся домой. Только уверившись в том, что потенциальная жертва находится у себя дома, Бокр сможет оставить наблюдение за охотником.