Александра Маринина - Шестерки умирают первыми

– Виктор Алексеевич, боязно мне что-то, – призналась Настя. – А вдруг он – лицо заинтересованное? Платонов мне доверился, и если он действительно не виноват, а я выдам доверительную информацию не в те руки? Не может так получиться?

– Стасенька, вероятность такая есть всегда, но давай рассуждать по возможности здраво. Тот, кто является лицом заинтересованным, должен Платонова утопить, весь смысл в этом. Зачем Заточный подсунул нам Русанова? Затем, что Русанов – близкий и давний друг Платонова и будет стоять на ушах, чтобы его спасти. Спасти, деточка, а не утопить. Если бы Заточный был заинтересованной стороной, он бы никогда не прислал Русанова. Ты согласна?

– Ну, в общем, – неуверенно ответила Настя.

– Поэтому набирай-ка номер и звони генералу. И ничего не бойся.

Она так и сделала и теперь с нетерпением ждала встречи с Иваном Алексеевичем.

Без пяти восемь она сидела в кабинете у своего начальника Гордеева, обутая в форменные черные туфли взамен поставленных сушиться кроссовок. Виктор Алексеевич молча стоял у окна, повернувшись к ней спиной и сосредоточенно созерцая оседающий на тротуаре мокрый снег. Без трех минут восемь вошел генерал Заточный. По его осунувшемуся лицу сразу стало понятно, что сладких снов ночью он и впрямь не смотрел. Настя решила соблюсти пиетет и вскочила с кресла, вытянувшись в струнку.

– Доброе утро, – как-то по-домашнему поздоровался генерал и протянул руку Насте, которая стояла ближе, чем полковник Гордеев. – Майор Каменская – это вы?

– Так точно, товарищ генерал.

– Не нужно, Анастасия Павловна, – Заточный забавно сморщил нос. – Поскольку вы ходите исключительно в цивильном, а форменные туфли надели только потому, что промочили ноги, то я для вас буду Иваном Алексеевичем.

Он легко рассмеялся, окидывая Настю с ног до головы теплым взглядом желтых тигриных глаз, и от этого ей стало не по себе. Заточный прошел вперед, чтобы пожать руку Гордееву, и, глядя ему в спину, Настя вдруг с ужасом поняла, что этот человек ей нравится. Интересно, откуда он узнал про промокшие кроссовки? То, что она, Анастасия Каменская, круглый год ходит в джинсах и свитерах или майках, ни для кого не секрет, а то, что генерал об этом знает, говорит только о том, что он не поехал на Петровку «на авось», а постарался узнать хоть что-нибудь о людях, с которыми ему придется утром разговаривать. Это, конечно, огромный плюс генералу, потому что это означает, что и на руководящем посту он остался первоклассным сыщиком, а не превратился в самовлюбленного, сытого, ленивого аппаратчика. Но как же он узнал, что она промочила ноги? Видел, как она шла от метро и вляпалась в эту чертову лужу? Заметил, что тогда на ней были кроссовки, а теперь туфли? Но в этом случае он пришел бы на Петровку одновременно с ней, а не на десять минут позже. Впрочем, мало ли в какой кабинет он мог зайти до того, как пришел к Гордееву.

Но больше всего поразили Настю его глаза, жившие какой-то своей особой жизнью, теплые, как два маленьких солнышка, озарившие внезапно сухое скуластое лицо генерала ярким радостным светом.

– Итак, – начал генерал, присаживаясь за длинный стол для совещаний, – подведем итог всему, что у нас было на вчерашний день. Некая женщина звонит мне и говорит, что я являюсь центральным звеном и ко мне с разных сторон будут подцепляться другие звенья, а в результате получится цепочка, которая и докажет невиновность Дмитрия Платонова. Далее, эта женщина звонит вам, Анастасия Павловна, и сообщает, что Дмитрий не виноват, что он встретился с Агаевым, посмотрел привезенные им документы по приборам, содержащим драгметаллы, отвез его на улицу Володарского и уехал. Сообразуясь с этим, вы, Анастасия Павловна, проверяете показания Платонова. Частично они подтверждаются, Агаев действительно приезжал в указанное время на улицу Володарского к своему родственнику, вышел из дома вместе с ним и был к тому моменту здоровехонек. Более того, приехал он туда действительно на машине, совпадающей по описанию с той, на которой ездит Платонов. Но есть неприятная деталь: спустя некоторое время после отъезда этой машины возле дома, куда зашел Агаев, появляется некий мужчина с «дипломатом», весьма схожим с тем, который имеется у Платонова. Протокол допроса Стаса Шурыгина и протокол опознания, верно?

Настя молча кивнула, напряженно вслушиваясь в слова генерала.

– Пойдем дальше. Никаких документов по списанию приборов при Агаеве обнаружено не было. Эта часть рассказа Платонова не подтверждается. Более того, я успел выяснить, что Агаев вместе с Платоновым действительно работали по выявлению махинаций с этими приборами на заводе в Уральске-18, но замешанная в злоупотреблениях фирма «Артэкс» больше не существует. Таким образом, работа по приборам актуальность потеряла. И случилось это достаточно давно. Так что связывать смерть Агаева с этими приборами вряд ли правильно. Похоже, что Платонов хочет увести нас в сторону, привлекая наше внимание к документам по списанию приборов. Вам не кажется?

Генерал повернулся к Насте и посмотрел на нее своими желтыми глазами, которые на этот раз излучали неловкость и просьбу извинить за столь кощунственное предположение.

– Нет, мне не кажется, – твердо сказала Настя, стараясь не встречаться взглядом с глазами Заточного. – Зато мне кажется, что убитый на прошлой неделе в Совинцентре Юрий Ефимович Тарасов был агентом Платонова именно по проблемам, связанным с уральским заводом. И если Тарасов продолжал что-то делать для Платонова, то, выходит, работа по Уральску актуальности не потеряла. И я хотела бы знать, в чем тут дело. Ведь если Тарасова убили потому, что он узнал что-то крайне опасное для преступников, значит, они продолжают действовать. И ответить на наши вопросы может только сам Платонов, потому что Слава Агаев убит и Юрий Ефимович тоже убит, а по делу такой сложности наверняка больше никто информацией не обладает, потому что ни один нормальный сыщик ею ни с кем делиться не будет.

– Ну что ж, Анастасия Павловна, вы сами ответили на все вопросы, – улыбнулся Заточный. – То, чего вам так не хватает, и есть та информация, которая должна была поступить ко мне, но почему-то не поступила. Вы оказались хорошим, крепким звеном, а вот другое или даже, возможно, другие звенья оказались подпиленными. Информация, которую дал Платонов, через них не прошла, и я ее не получил. И вот я хочу задать вам вопрос: кто? Кто оказался этим гнилым звеном? Лесников? Коротков? Русанов?

– Русанова сразу отбрасывайте, – хмуро буркнул Гордеев. – Остаются мои ребята.

– И что же вы решили? – виноватым голосом спросил генерал, словно ему и в самом деле было ужасно неудобно, что вот такой уважаемый человек полковник Гордеев из-за глупого каприза генерала Заточного вынужден теперь подозревать в чем-то нехорошем своих любимых подчиненных.