Александра Маринина - Чужая маска

А Настя тем временем занималась нудной и кропотливой работой – составляла список рожениц, находившихся в чеховском роддоме одновременно с Галиной Ивановной Параскевич. Список оказался не очень большим, но ведь придется найти всех этих женщин и их детей. Затем она нашла все упоминания о чревосечении в период, близкий к году рождения Леонида Параскевича, и сделала то же самое – выписала фамилии рожениц. Вопрос с Параскевичем – отдельная песня, но неплохо было бы выяснить, не превратил ли доктор Пригарин свою работу в преступный промысел.

Полковник Гордеев слово сдержал и получил у руководства разрешение забрать дело об убийстве Натальи Досюковой на Петровку. В округе с облегчением вздохнули и с готовностью отделались от предновогоднего трупа.

К восьми часам суета улеглась, списки были составлены, и Настя с чистой совестью позвонила домой и сказала Леше, что готова ехать в гости к родителям. Конечно, ей очень хотелось поговорить со Стасовым, но она не решилась ему звонить. У человека всего четыре дня для общения с любимой женой, а ему и так уже настроение испортили вызовом к следователю. «Ладно, потерплю, – мужественно решила она, собираясь уходить. – Пусть старая тайна состарится еще на четыре дня, от нее не убудет».

Старший лейтенант Юлов никак не мог взять в толк, что же такое приключилось с Андреем Георгиевичем Туриным. Как подменили человека. Неужели болезнь могла сказаться на его памяти? Да нет, не такая это болезнь, чтобы мозги отшибло, рассудил Александр, начиная думать о том, не причастен ли Турин к убийству пятнадцатилетней девочки. В любом случае за бывшим учителем надо было понаблюдать, но тот действительно никуда из дома не выходил. Юлов съездил в издательство, где последнее время работал Турин, и там ему сказали, что новый редактор – человек очень дисциплинированный и безупречно грамотный. Ничего более существенного они добавить не смогли.

Юлов выяснил, что Андрей Георгиевич был женат, но давно, еще в студенческие времена. Брак оказался непрочным и очень быстро распался, но Юлов все равно решил навестить бывшую жену Турина. Как знать, вдруг она знает о нем что-то такое…

Но и тут время оказалось потраченным зря. Бывшая супруга учителя Турина не могла сказать ничего плохого о своем давнишнем муже.

– Вы не думайте, – говорила она Саше со смущенной улыбкой, – мы развелись не по вине Андрея. Это была моя вина. Андрюша прекрасно ко мне относился, не обижал, был заботливым. А я сорвалась. Знаете, в двадцать лет в голове одни глупости, кокетничала, флиртовала, все хотела себя взрослой женщиной почувствовать. Он очень переживал, но старался не показывать этого. А потом я влюбилась, потеряла остатки рассудка и ушла от него. Как жалела потом, вы не представляте!

– Почему же вы не вернулись к Турину? Неужели он бы не простил вас?

– Да какое там! Простил бы, конечно, но я-то сдуру сразу на развод подала и замуж выскочила за своего возлюбленного. Ребенок родился, а потом и с новым мужем развелась. Не везет мне. – Она шутливо вздохнула. – Но я не горюю, какие мои годы? Все еще впереди.

– Скажите, вы не замечали у Андрея интереса к совсем молоденьким девушкам, почти подросткам? – спросил Юлов.

Женщина озадаченно посмотрела на него.

– Какой странный вопрос… Что, Андрюша кого-то изнасиловал? Да нет, не может быть, никогда не поверю.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, мой вопрос связан с тем, что Андрей Георгиевич был учителем пятнадцатилетней девушки, и девушка эта найдена изнасилованной и убитой. Круг подозреваемых очень велик, и Турин попал в него только потому, что знал потерпевшую. Вы же понимаете, я должен проверить всех людей, попавших в этот круг, поэтому и задаю вам этот вопрос. Как раз вашего бывшего мужа никто по-настоящему не подозревает, но порядок есть порядок, сами понимаете.

– А, ну да, конечно, – успокоилась она. – Но за Андрюшей никогда ничего такого не замечалось. Наоборот, он всегда ценил в женщине скорее собеседника, друга, партнера. Я, знаете ли, даже удивлялась порой, что он обращает внимание на таких дурнушек, на которых никто и не посмотрел бы с интересом. Например, мы проводим вечер в большой компании, а когда возвращаемся домой, он говорит, что, мол, надо же, какая славная девушка там была, а никто из ребят за ней не ухаживал. У нее, дескать, такой необычный взгляд на экономические реформы. Представляете? Он с ней весь вечер танцевал и про реформы разговаривал! Если бы вы мне сказали, что Андрей влюбился в женщину старше себя лет на пятнадцать, вот тут я бы вам поверила, это может быть, если она умная и неординарная. А пятнадцатилетняя, простите, пеструшка – это нет. С ней же разговаривать не о чем.

– Простите, – мягко заметил Юлов, – но в данном случае речь идет не о разговорах, а об изнасиловании. Это немножко другой аспект, согласитесь.

– Да ничего не другой! – возмущенно откликнулась женщина. – Тот же самый аспект. Андрей никогда не был приверженцем тупого секса, если вы именно это имеете в виду. Он был в известном смысле совершенно несовременным, для него секс без глубокой эмоциональной привязанности вообще не существовал. Так что ни о каком изнасиловании и речи быть не может.

– А вы давно его не видели?

– Года два, наверное. Да, точно, как раз два года назад на Новый год. Наши общие знакомые решили попробовать нас помирить и позвали к себе в гости, не сказав о своем замысле ни мне, ни ему. Мы очень мило пообщались и разошлись. Ничего не получилось. Знаете, глупо как-то все вышло. Мы оба уже остыли, я ему не нужна, да и он мне, в общем-то, тоже.

– Как вам показалось, он сильно изменился за те годы, что вы в разводе?

– Ну… нет, пожалуй. Внешне только. Ему борода очень идет, он стал взрослее, мужественнее. А так… Как был романтиком-недотепой, так и остался. Ни кола ни двора, живет на зарплату, хорошо хоть квартиру получил, мужчины-учителя нынче в дефиците, так уж для них муниципальное начальство старается.

Романтик-недотепа… Такую характеристику с делом об изнасиловании не очень-то свяжешь. И сомневаться в словах бывшей жены Турина оснований нет, она, похоже, говорила совершенно искренне. Но странные провалы в памяти Андрея Георгиевича почему-то совсем не нравились старшему лейтенанту Юлову.

Тридцать первого декабря Саша Юлов с мощным биноклем в руках занял свой пост в доме, из которого хорошо просматривались и подъезд того дома, где жил Турин, и окно лестничной клетки, на которую выходила дверь его квартиры. Чтобы не торчать целый день на лестнице, старший лейтенант познакомился с бабулькой, жившей в подходящей для его замысла квартире, представился ей по всей форме и был радостно приглашен войти и сидеть у окошка сколько надо, хоть неделю. Бабулька была старой и одинокой, и присутствие живого человека ее радовало. Хоть будет с кем про жизнь поговорить.