Александра Маринина - Закон трех отрицаний

Люба всхлипнула, вытерла слезы салфеткой и машинально скомкала ее.

– Вы знаете, что такое человек, который работает в прокате? Ему даже на территорию отельного пляжа заходить нельзя. Он сидит в десяти метрах от шезлонгов, под тентом, а пройти эти десять метров не имеет права. Его сразу же охрана выгонит, а потом и уволить могут. Он – пария, изгой. И все, кто хоть раз отдыхал в Турции, это прекрасно понимают.

– И в этом году… – начал подсказывать Селуянов.

– Да, я снова туда поехала. Мы были так счастливы! Мы собирались пожениться.

– И он бы приехал жить в Россию?

– Нет, я с детьми уехала бы к нему. Мы так решили.

– Любочка, – осторожно начал Зарубин, – не сердитесь на меня за то, что я сейчас скажу. Обещайте, что не рассердитесь.

– Обещаю.

– У вас много денег?

– У меня? – Она удивилась вопросу, потому что ожидала совсем другого продолжения разговора. – Много. Во-первых, последние восемь лет я очень хорошо зарабатываю. И во-вторых, отец моего младшего мальчика перевел на мой счет в банке большую сумму. Чтобы ребенок мог нормально расти и получил хорошее образование.

– Отец вашего мальчика состоятельный человек?

– Более чем. Он не просто состоятельный – он очень богатый человек. Только не требуйте, чтобы я назвала его имя.

– Что вы, что вы, – замахал руками Зарубин. – Нам это и не нужно. Скажите, вы знаете, что ваша сестра собирается начать проект с режиссером Островским?

– Да, конечно. А откуда вы знаете? – вдруг испугалась она. – Я дала слово Аните никому об этом не говорить. Она хочет, чтобы никто заранее ничего не узнал.

– Никто и не узнает, – пообещал Сергей. – Но ведь такой проект стоит очень дорого. Разве у Аниты Станиславовны есть такие средства?

– Нет. Но я пообещала ей помочь.

– В каких размерах?

– В больших. Я пообещала ей дать триста тысяч долларов. Такими средствами я располагаю.

– Просто подарить такую сумму? Невероятно! – не поверил Селуянов.

– Зачем же просто дарить? Мы с Анитой договорились, что она будет отдавать долг по мере поступления доходов. Фильм выйдет в прокат, его будут покупать телеканалы. Конечно, может быть, она вернет не все деньги, но я к этому готова. Она же моя сестра, а не чужой человек.

– Я это вот к чему веду, Любочка, – Зарубин вдруг стал очень серьезным. – Триста тысяч долларов – это сумма весьма значительная, особенно для безработного прокатчика. Не могло ли так получиться, что он узнал о вашем обещании дать деньги сестре и решил, что вы теперь останетесь ни с чем, что у вас больше нет средств и, таким образом, вы ему больше неинтересны? Вам это приходило в голову?

– Приходило, – по лицу Любы текли слезы, но она их не замечала. – И от этого мне было еще больнее. Разве я могла рассказать такое маме?

– Наверное, нет, – со вздохом согласился Сергей. – А кому вы рассказывали о том, что собираетесь замуж за Джавада?

– Только Аните. Она умная и добрая, она не стала бы меня осуждать. Она же маму простила, значит, и меня простила бы.

– И о том, что Джавад исчез, вы тоже ей рассказали?

– Нет.

– Почему?

– Мне было стыдно… Анита предупреждала меня, что он может оказаться альфонсом, что ему нужны только мои деньги. А я так возмущалась… Даже поссорилась с ней.

– Потом-то помирились? – с улыбкой спросил Селуянов.

– Конечно. Анита никогда не дуется, она все понимает.

– Хорошо, Любочка. Вы мне вот на этом листочке напишите все данные, телефоны, какие знаете, название отеля, где Джавад работал, я постараюсь что-нибудь придумать.

– Спасибо вам.

Она быстро написала имя и фамилию Джавада, название отеля, название города, где жила его семья, и номер мобильного телефона.

Минут через десять после ее ухода сыщики вышли из кафе.

– Все ездят в Турцию отдыхать, – мечтательно произнес Селуянов. – Вот ты, Серега, был там хоть раз?

– Не-а. А ты?

– И я не был. У меня как отпуск – так к родителям на дачу, вкалывать, там работа никогда не кончается, все время что-то чинить надо, или полоть, или строить. А эти все по Турциям разъезжают.

– Кто все-то? – не понял Зарубин, который уже успел мысленно перенестись к своей любимой Гуле и мечтал о том, как они тоже, может быть, поедут к теплому морю и золотистому пляжу кататься на водных мотоциклах. Когда-нибудь…

– Ну вот Люба, например. И каскадер твой, ты же сам рассказывал. Он там девушку слегка попортил. Забыл?

– Забыл… Колян, с меня бутылка.

– За что?

– За то. Я все понял.

– Да что ты можешь понять-то, дитя природы? – усмехнулся Селуянов. – В твои годы еще ничего понимать не положено.

– Да иди ты! – отмахнулся Сергей. – Мы с тобой думали, что этот Джавад узнал про кино и решил, что Люба теперь совсем нищая и никакого интереса для него не представляет. А на самом деле все было наоборот. Это Анита узнала, что Люба собирается слинять замуж вместе со всеми денежками. И приняла меры.

– Думаешь? – недоверчиво поднял брови Николай.

– Точно тебе говорю. Смотри, как по срокам сходится! Люба говорила, что однажды Джавад уже пропадал. Это было летом, в августе. Скорее всего, именно тогда она Аните и сказала, что собирается замуж. Анита посылает каскадера поговорить с женихом. Ну, денег там предложить отступных, или попугать, или просто убедить. На какое-то время это помогает, Джавад перестает звонить Любе и меняет номер мобильника. Потом снова объявляется, у них любовь-морковь, и тут, как назло, Джавад звонит, когда Люба находится у матери в гостях. Но ведь там же и Анита находится, у них бабушкин юбилей. И Анита понимает, что пляжный работник снова у станка. И на следующий день в Турцию вылетает каскадер. Вот после второго визита Джавад и не объявляется.

– А ты уверен, что каскадер в августе летал в Турцию?

– Абсолютно. Я его загранпаспорт видел. И потом, это же часть его легенды, мол, ездил в августе, закрутил с девушкой, теперь надо исправлять положение. Понятно ведь, что никто эту историю не стал бы проверять. Ну, Анита Станиславовна, ну мастерица! Как в сестрины денежки-то вцепилась. По трупам идет.

– Это точно, по трупам, – поддакнул Селуянов. – Актрису, бедняжку, не пожалела. Сестру до нервного срыва чуть не довела. Что еще там за ней числится?

– Психолог Аничкова. Твой труп, между прочим, а я о нем помнить должен, – уколол его Сергей.

– Так Аничкову каскадер заказал, а не Анита.

– Слушай, ты что, всерьез думаешь, что этот безработный каскадер может хотя бы плюнуть без ее разрешения? Да она всех под себя подмяла, всеми помыкает, все под ее дудку пляшут. И убийство Аничковой было нужно Аните, а вовсе не каскадеру.

– Зачем?

– А вот это вопрос, – согласился Зарубин. – Но ответ мы на него все равно получим.

Он посмотрел на часы и с удовлетворением произнес: