Василий Добрынин - Что такое ППС? (Хроника смутного времени)

«Ой, не рада, сынок. — Говорила мама. — Не рада… Соседка сегодня была, говорит, мол, счастливая ты, Ильинична! Пусть вдовая, воля божья на то, — зато сын в люди вышел. Машина заморская, вещи какие! Таких не видали. Что надо? — богатый. И горя не знает, и ты беззаботна. А наши? Мой — год без зарплаты. А дети? — одежды и той, мало-мальски нормальной, нет. А еда? Да плохо сейчас, ты же видишь, всем плохо! Телевизор, который привез ты в тот раз, она любит смотреть. А у них никудышный совсем: черно-белый, старенький…

Да только я вижу, сынок, у них лад, друг о дружке забота. А время плохое когда-то уйдет. И, я думаю, сына, плохое с тобой сотворят эти деньги. Чужие они — не твои. Чует сердце — шальные деньги. Машина хорошая есть, и дай бог, и считай ее счастьем! И хватит, Виталик. Приедь, давай тут поживем. С огорода, с хозяйства — нам хватит. А деньги шальные — им надо служить. Как дьяволу — денно и нощно — душа, в такой службе, сгорает, я знаю, Виталик! Сыночек мой, остановись!».

Сердце мудрое мамино, било в набат: власть денег открыто вступала в свои права! Власть, подати которой способны дотла истощить души подданных. Числу разоренных такой властью душ, не достанет счета. Она это знала, мама. Ребенку понять бы! Но, как? Только сердце болело в ответ…

***

— Что это, рапорт? Потемкин?

— Ну да, Николай Николаевич, рапорт.

— Оставь… — согласился начальник, — И, если хочешь, возьми выходных пару дней.

— Возьму, — благодарно ответил Потемкин.

— Ты что-то надумал?

— Хочу на охоту.

— Охоту? Хорошее дело, смотри, лишней водки не пейте, оружие водки не любит! — «А рапорт, — подумал начальник, — отставим. Подпишем потом, как вернется Потемкин. Случится вдруг, что-то: решение сменит…».

— Ничего, — с порога, негромко, добавил Потемкин, — со мной не случится. Сейчас подпишите. Сегодня же я передам его командиру «Тантала».

— «Тантал»? Тоже дело! Ты же спортсмен, Ваши многие там окопались.

— Да. А потом на охоту. Сегодня меня уже ждут. Ну а Вам… Зачем Вам работник, который с собой не в ладу?

«Он прав, — согласился начальник, — Идеалы не лучшие, новые и непонятные, царят в нашей жизни. Устои рушатся и стервенеют души. Многие ныне с собой не в ладу».

***

В квартире Виталика не умолкал телефонный звонок. «Ты что, устал жить? — если б мог, сам собой подсказал бы Потемкину аппарат, — Не звони!». Но не говорил ничего, сам собой, аппарат, и Потемкин звонил. Его ждали, и он так хотел на охоту. Он думать о чем-то другом, в свой последний день, не хотел, или даже не мог…

А Виталик не мог взять трубку. Он в это время, сжав зубы, и проклиная нелюдя, летел вниз по лестнице. Потому что пятнадцать минут назад, эта нелюдь звонила:

— Пил вчера?

— Да, немного было…

— Значит, бери такси, и — ко мне, немедленно!

Много слов, протестующих, пролетело в мозгу, но Виталик их проглотил, и сказал, прохрипел в ответ:

— Да, сейчас…

***

— Вот что! — гулял перед низким журнальным столиком, шеф, — Я ведь говорил, что с подачи твоей, закрываю все схемы. Ведь так? А простой на конвейере сколько стоит? Не знаешь? — остановился он, животом к лицу своего собеседника. — Так вот, с сахзавода пришли машины. Берешь их. Это — первое. Ведешь на склады, разгружаешь. Второе — три КАМАЗа, сегодня, со склада — отправишь в Россию! Ты понял?

Видя смертельную бледность Виталика, переспросил, тем же тоном:

— Ты понял?

Заметив, что достать сигаретную пачку из бокового кармана, Виталик не может, он усмехнулся, подошел к своему столу. Вынул оттуда, открыл пачку «Мальборо», выдвинул пару «стволов», и положил Виталику. Вернулся, сел в кресло и обыденно, просто, спросил:

— Ты еще не наделал глупостей? Нет? А измученный — видно химера заела? Не знаешь, что это — химера?

Виталик рассеянно: «Да» или «Нет», непонятно, кивнул.

— А один государственный вождь, Виталик, официально освободил от нее народ.

Издевался он, видя, что не понимает Виталик:

— Вообще же он был ефрейтором, но считался фельдмаршалом,* поэтому и освободил. Так вот, настрадался и хватит! Давай, покури и сейчас же езжай. Знаю, что говорю, потому, что Потемкина больше нет.

— Как нет? — мусорным комом в мозгу промелькнула шальная мысль: «Что, уже? Ты сам???»!

Но Альфред не заметил:

— Рапорт подал. — Сказал он, — Переходит в другую службу.

— Ты что вытворяешь, Альфред?! — возмутился привычно, незлобно, Степан Иваныч, — Зачем будоражишь округу? Рай обещаешь народу. Не спятил?

— Да что Вы, не спятил. — Ответил Альфред, — Веду агитацию — вот и всего лишь.

— Зачем?

— Народного голоса ради! Затем, чтоб Лахновский, — а это я.....

— Ну, не я!

— Так вот, чтобы я, вот сюда, — Альфред показал у сердца, — положил мандат их полпреда!

— Бизнесмен, стопроцентно успешный? Зачем? Клепай себе деньги, покуда каплет. Хорошо ведь каплет, Альфред! Я не прав? Ты — проходимец! Натура такая. А депутат — он слуга бескорыстный. Народный слуга!

— Я это знаю. Но знаю и то, что политика — лучший бизнес?

Ответить не дали.

— Минуту! — в кармане Альфреда пищала «труба». — Что значит, — послушав, спросил он, — твое «до фига»?

«Да-а, — молча признался Степан Иванович, — и хорошо, что не дали…». Достойно ответить он затруднялся. Не знал, что сказать Альфреду.

Альфред диктовал задачу: — Значит, так: отыщи компрессор, и перекрой… И, чтоб, заменил все трубы. Да, двести метров! Все двести!

— В поселке — сказал он, убрав «трубу», — меняем худую, как жизнь, теплотрассу.

— В «Звезде»?

— Да, «Звезде»

— Там каждый год латают. Да толку: сверху бежит, в подвалы стекает. Хрен — не тепло у людей! Привыкли.

— Теперь, Вы же поняли, будет не хрен!

— Добрый дядя? Свои, бизнесмен, тратишь деньги?

— Свои.

— Думаешь, мы их вернем, или они, — работяги?

— Зачем так — они, или Вы? Я их сам верну!

— В качестве депутата? — остановился Степан Иванович.

— Вот именно. И хорошо верну, с хорошим наваром.

— Уверен, бизнесмен?

— Не уверен, знаю. Именно как бизнесмен, я знаю — что депутатство грядущее, это не та «почетная головная боль», о которой говорили мне Вы. Депутатство, политика — самый надежный и перспективный бизнес!

«Чудеса!» — покачал головой Степан Иванович, ветеран депутатского корпуса.

***

А через неделю в спецподразделении МВД «Тантал», вступил в должность новый сотрудник. Командир взвода Потемкин.

— Надолго он к нам, Юрий Юрич? — спросил Медведенко — зам. командира роты.

— А что?

— Да он — розыскник. Они — самобытный народ. Вживется? У нас же — другое, не то…

— Самобытный? Но они, Леша — пахари, это плюс. И еще плюсы есть: опера — народ тертый!

— На терке? О-то ж! Бока заживут, — по своим затоскует. Уйдет!