Василий Добрынин - Что такое ППС? (Хроника смутного времени)

— Ах, — улыбнулся, легонько хлопнул ладонью о край стола и поднялся Сергеевич, — «Абсолют»! — сказал он, — И, добавим огурчиков. Так?

Не спросил, не дошло: с кем «ведется» он в данный момент? Если тот, может быть и хороший: нормальный сотрудник и человек, то — Виталик?... Сергеич не думал. А все относительно, в мире…

«Козел!» — про себя усмехнулся Виталик.

***

— Издержка от бывшей профессии, да? — спросил Славик, — Выпил, и снова за руль?

— Что хотел, говори?

— Видел твои «Супера», пустые! Домой шли.

Славик, с улыбкой смотрел и качал головой: «Ну, козел!»

— А куда вы оттуда, с деревни, развозите сахар? В другие деревни? Их вашим сахаром, можно засыпать, по самые крыши.

— Много хочешь ты знать, Славик, много!

— Что, пора убивать? — улыбался, все так же, Славик.

«Ох! — екнуло сердце, — В тему! Он что, мысли читает? Дай бог, хорошо, что я выпил!»

— Значит, — спросил на прощание Славик, — мы думаем, да?

И захлопнул дверцу.

«Ничего себе! — прошипел, сведя зубы, Виталик. И с шумом, как после рюмки, резко, еще раз, выдохнул, — Кто тебя за язык тянул? Я тянул? А ведь — правду сказал — «Что, пора?...». Да придет и пора, если дальше так, Славик… Придет!».

«Рено» с удовольствием, резво катил по асфальту. Вздохнул, наконец, полной грудью Виталик. Момент показался ему судьбоносным. Как душу стряхнул от тяжелой, напрасной пыли. «Свинья, — думал он, — пусть довольна кормежкой и жизнью, и даже хозяином — а понимать должна, что ее все равно зарежут! Ну, пусть она, в силу умственного развития, не понимает, да ведь хозяин рассчитывать вправе. Он что, зря кормил?»…

Мысль была интересной. «А как же ты думал, Славик?»…

— Привет!

Шедший навстречу кивнул, сказав это, и остановился.

— Привет, — отозвался Потемкин.

— Видел, недавно, Кириллова Сашу, кошмар.

— Да, я знаю, — сказал Потемкин, и протянул руку.

— Я до этого видел его на сборах. А недавно — у поликлиники, так, случайно. «Ты, — говорит, — Виталик, курить потому не бросишь, что просто не хочешь этого, по-настоящему. А захочешь по-настоящему — бог поможет!»

— А может, он прав?

— Может. Но ему сейчас легче, чем нам. Было видение — говорит — и пошел в религию. Чемпион! А теперь — блаженный. Теперь — ничего не надо. Работаешь здесь? Может кофе?

Общие темы могли у них быть. Пустые почти. Но Виталик с Потемкиным, знают друг друга, как те же фигурки на шахматном поле. Играли, когда-то.

— А Саша Кириллов, — заметил Потемкин, — как раз в моем весе. Но — он выше меня. Я мечтал: победить, была цель, а он взял и ушел добровольно. Лишил меня цели. Я тебя не узнал бы, если бы ты не назвал его имя.

— Везет! — рассмеялся Виталик, — Соперник, сильнее тебя: был-был, да сам же и сплыл. Разве плохо? — С улыбкой развел он ладони и показал пустоту: — Прекрасно!

— Нет, — покачал головой Потемкин, — прекрасно, когда соперник ушел побежденным тобой! А когда его жизнь растворила — плохо!

— Чем же?

— Тем, что такой исход планку снижает. А планку снижая, хиреешь и ты... В данном случае, — я. Отсутствие стимула, цели — хорошего много?

— Ах, боже мой! — рассмеялся Виталик, — Философ ты, ешкин-ты-ё! А вот, на рыбалку бы, а? На охоту? С ночевкой? Славик места знает классные.

— Славик? Не с нашего ли поста?

— Ну да, из ГАИ! В общем, с вашего. Ты его знаешь.

— Ну, что же? Я время найду…

Потемкин достал из кармана листок, записал телефон, и подал Виталику.

— Звони. Позовут, или трубку возьму я сам.

— А скоро? — спросил Виталик.

— Поехать? Да я бы — хоть завтра!

— Славика я подошлю, годится?

— Конечно, годится!

«Хорошо!» — дышал, полной грудью, Виталик. С шелестом, разрывая тончайшую ткань встречного воздуха, летел над асфальтом «Рено». Приближался к городу, где — уже знал Виталик, будет сегодня нормальная, наконец-то, ночь.

«Хорошо, — улыбался Виталик, — что черт, в самом деле, не так уже страшен! Возьми себя в руки, взгляни в глаза черту. В глаза! Тогда будешь спать, как и я, — спокойно» — мысленно поучал кого-то Виталик. И был доволен...

Он постигал азы, которыми, как Демокрит, в совершенстве владел Лахновский. Но, блин, Потемкин его приземлял... «Соперник ушел побежденным..... ушел растворенным жизнью — совсем не одно и то же!» Почувствовав горькую сухость в горле, Виталик «причалил» к обочине. Сомнения где-то мелькнули в душе: «Да причем Демокрит? Математик он, вроде...». Однако Лахновскому равных не было. Наука, которой владел он, скорее всего, называлась искусством жить, выжимая соки из обстоятельств и из людей. «А сок в каждом есть, — ухмыльнулся Виталик, — на 80% мы все из воды...»

Бавария 0,33 освежила горло. «С чего же, скотина Альфред, считает, что у Потемкина есть голова? У меня ее нет?» — Виталик, внизу, ниже горла, за линией легких, сдержал дыхание.

Сегодня он ввел фигуру в игру. Потемкин купился! Теперь, если черт станет вдруг опасным, Виталик к нему подошлет свою пешку. А с пешкой он знает что делать!

Если Потемкина жизнь устранит... Обстоятельства дела — если их мерять словами Альфреда по мерке Виталика, — они устранят Потемкина. Они — не Виталик! А после — Виталик почувствовал: жаром перехватило дух, — Виталик выходит на первый план! Для Лахновского...

***

— Ты, — получив свое, сказал Славик, — я вижу, еще не подумал.

— Слава, — спокойно ответил Виталик, — мне, понимаешь, доплачивать только отсюда…

И пальцы прижал к своему карману.

— Твои же проблемы, а не мои!

— Покурим?

Оба, каждый из своего кармана, достали «Мальборо». «Вкус!» — смолчав, оценил Виталик.

— Слав, а ты видишь, что я к тебе, очень, по-людски? Сам тебя разыскал, не ценишь.

Славик не отвечал. «А психолога, — кто же искал? — думал он, — Разве я?»

— А ты, — разгоняя на выдохе дым по салону, спросил Виталик, — ты хоть понимаешь, за что я плачу?

— А ты хочешь сказать, так, — по дружбе?

— Да ты не темни: понимаешь?

— Виталик, до лампочки мне! Ты доволен?

«А ну, как я денег не дам?» — захотелось спросить. Но Славик ответил вперед:

— А я напрягаться мозгами не буду. Зачем — не пойму твоих дел. Но, Потемкину, вот, например, скажу. А он разберется.

— Ты что?

— Да ни что. А Потемкин поймет.

— Вы друзья?

— Нет. Но он наш сотрудник.

Задавив сигарету в пепельнице, Славик покинул салон.

«Скотина!» — взревел мотор, сжались зубы Виталика. Но, включив передачу, он вывел «Рено» на трассу, и злиться не стал. Снова, так же, от этих, чужих и неумных слов, стало легче. Он прав — Виталик! А Славик — хорошая сволочь, как сытый свин...

«А я — то, прости меня, господи, переживаю, за душу твою. Стесняюсь… Пешка — и не фиг тут думать!»

Славик сам, все же — сам, — делал свою судьбу.

***