Андрей Иванов - Новое слово в живописи

— А нет ли у вас случайно работ на мирские темы? — спросил Ларин.

— Знаете, есть. Я еще не до конца победил в себе мирское. Иногда рука сама тянется к холсту.

Никодим встал, подошел к углу комнаты и откуда-то вынул небольшой пыльный рулон. Он развернул его и показал Ларину несколько полотен со своими работами.

— Могу я их взять ненадолго? — спросил Ларин.

— Ради Бога.

Никодим свернул картины в рулон и протянул их капитану. Затем он вновь сел за мольберт и взял в руку кисть.

— Спасибо,— сказал Ларин.— Не буду вас больше отрывать от работы.

Никодим, казалось, вновь был полностью поглощен иконой, которую писал.

— Не за что,— ответил он Ларину, не отрываясь от мольберта.— И подумайте над тем, что я вам сказал...

Ларин вышел из мастерской монастырского художника и монаха отца Никодима, неся под мышкой рулон картин «покойного» питерского художника Владимира Васильева. Из монастыря он не спеша пошагал к автобусной остановке.

Десятого февраля в галерее «Петрополь» открылась выставка «Малоизвестная живопись Петербурга». Перед входом в галерею стоял раздвижной стенд, на котором были перечислены имена художников, представленных на выставке. Среди прочих был упомянут и Владимир Васильев. В зале, вставленные в рамы, висели картины Васильева, которые Ларин вывез из монастыря.

Сам Ларин сидел за столиком администратора. В галерее также находились Дукалис и Волков. Под видом посетителей они бродили от картины к картине.

В день открытия было много народу. Пришли художники, журналисты. Приехали представители телевидения. Оперативники тщательно вглядывались в лица посетителей, но никого, похожего на Мокеева и Старова, не увидели. То же самое повторилось и на завтра. А на третий день публики в галерее почти не было. Волков уныло сидел на старинном диване в одном из залов, листая каталог выставки. Дукалис курил в служебном помещении. Ларин читал газету, сидя за столиком администратора.

Вдруг в зал вошли сразу трое посетителей. Это были две женщины, шедшие под руку друг с другом, и вслед за ними один мужчина. Женщины стали рассматривать статуэтки в центре зала, а мужчина пошел вдоль стен, вглядываясь в картины. Ларин оторвался от книги, посмотрел на мужчину и сразу узнал в нем Старова. Тот нервно перебирал пальцами рук, идя от одной картины к другой.

В этот момент в зал из служебного помещения вошел Дукалис. Он встретился взглядом с Лариным и сразу все понял. Чтобы как-то занять себя, Дукалис подошел к статуэткам, рядом с которыми стояли женщины, и тоже стал их внимательно рас сматривать. Вдруг одна из женщин оторвалась от скульптур, взглянула на Дукалиса и вскрикнула от удивления.

— Толя, привет! — женщина радостно посмотрела на старшего лейтенанта.

— Привет... Танюша,— Дукалис с трудом, но все-таки вспомнил имя своей давней знакомой, с которой не виделся уже много лет.

— Наташа, познакомься,— обратилась Танюша к подруге,— это мой старый друг.

— Анатолий,— робко представился Дукалис.

— Наташа,— сказала Наташа.

— Ты что здесь делаешь? — продолжала трещать Танюша.— Ты же говорил, что терпеть не можешь живопись.

— Разве я мог такое говорить? — «удивился» Дукалис— Я люблю живопись. Я и сам художник.

— Ты художник? — не унималась Танюша.— А как же Юридический?

— Это уже давно в прошлом, — махнул рукой Дукалис...

Пока Дукалис разговаривал со своей знакомой, Старов успел пройти оба зала и увидеть в них то, что его интересовало. Он подошел к столику, за которым сидел Ларин.

— Добрый день,— обратился Старов к капитану.

— Здравствуйте,— ответил Ларин.

— Скажите, я могу купить несколько работ?

— Можете. Но вам придется немного подождать. Распродажа начнется после закрытия выставки?

— Когда это будет?

— Через три дня.

— Спасибо.

— Не за что. Заходите.

Старов кивнул Ларину, прощаясь, и направился к выходу.

Дукалис, продолжал отбиваться от неожиданно свалившейся на его голову старинной подруги. Узнав, что он художник, Танюша стала расспрашивать Дукалиса о его художественных пристрастиях.

— Честно говоря,— сказал старший лейтенант,— мне не очень нравится эта эстетика.

Он показал рукой на абстрактные картины, висящие на соседней стене.

— Мне ближе реализм,— продолжил Дукалис— Скажем, Рерих...

Одним глазом оперативник наблюдал за Старовым. Он увидел, как тот направился к выходу из зала.

— А что из Рериха тебе больше нравится? — не унималась Танюша.

— Из Рериха... Эта его работа... С Гималаями...

Когда Старов вышел из зала, Дукалис поспешил закончить столь неожиданно возникший разговор.

— Извини, Танюша, потом поговорим,— сказал он.

Вместе с Лариным Дукалис быстро направился к выходу. К ним присоединился и Волков, который тоже заметил Старова и наблюдал за ним через дверь из соседнего зала.

Преступник вышел на улицу, сел в машину, тронулся. Оперативники на своих «Жигулях» последовали за ним. Старов приехал на Петроградскую сторону. Он вышел из машины, направился в сторону дома в глубине двора. Волков пошел за ним, Ларин с Дукалисом остались в машине.

Старов вошел в квартиру, прошел в комнату, увидел Мокеева, который стоял у окна, напряженно глядя во двор.

— Все в порядке! — с порога сказал Старов.— Там пять картин. Через три дня можно купить.

— Идиот! — Мокеев резко повернулся к Старову.— Ты ментов за собой притащил!

— Каких ментов?

— Смотри!

Мокеев показал рукой в окно. Подойдя к нему и выглянув во двор, Старов увидел «Жигули», рядом с которыми стояли Ларин и Дукалис.

— Надо мотать,— сухо сказал Старов.

В этот момент внизу во дворе появился Волков. Он подошел к коллегам.

— Они в пятой квартире,— сказал Волков.

— Надо брать, — отреагировал Ларин.— Слава, посмотри, в таких домах обычно бывает черный ход.

Волков отправился к черному ходу, Ларин и Дукалис — к подъезду. Пятая квартира находилась на третьем этаже. Оперативники держали пистолеты в руках. Ларин позвонил в дверь, но никто не ответил.

— Толя, давай,— сказал Ларин.

Дукалис сделал несколько шагов назад, налетел на дверь и вышиб ее плечом. Милиционеры вбежали в квартиру. Они заглянули в комнаты, в ванную и туалет, но никого не увидели. Длинный коридор упирался в кухню. С пистолетами наперевес Ларин и Дукалис влетели на кухню и увидели открытую дверь, ведущую в черный ход. Откуда-то снизу донесся голос Волкова: «Стой! Стрелять буду!» Раздались выстрелы. Оперативники выбежали на лестницу черного хода и стали спускаться вниз. На площадке ниже Волков пристегивал наручниками раненого Старова. Рядом валялись сумки с картинами.

— Второй побежал наверх! — крикнул Волков.