Андрей Иванов - Новое слово в живописи

— Да, эти,— сказала она.— Три дня назад они съехали.

— Вы их документы видели? Кто они? Откуда?

— Не знаю, ребята. Платили они аккуратно, вели себя спокойно.

— Когда вы с ними встречались в последний раз?

— В пятницу я зашла получать плату за квартиру. Смотрю,— все вещи упакованы.

Оперативники вчетвером сели вокруг старухи, которая переводила взгляд с одного из них на другого.

— Много у них было вещей? — спросил Волков.

— Несколько больших сумок,— ответила старуха.

— Они не говорили, куда собирались переезжать? — вступил в разговор Ларин.

Хозяйка квартиры задумалась.

— Когда они со мной расплачивались,— сказала она,— раздался телефонный звонок, и один из них долго с кем-то разговаривал. Из разговора я поняла, что речь шла о каких-то въездных визах.

— Вы не спросили их об этом?

— Спросила. Они сказали, что собираются поехать отдохнуть на Кипр.

Хозяйка всегда сдавала свою квартиру разным постояльцам, но скрывала это от всех.

— Сынки,— обратилась она к оперативникам,— только участковому ничего не говорите!

— Хорошо, мамаша,— успокоил Дукалис ее на прощанье.

Оперативники покинули квартиру, в которой еще недавно находились преступники. Теперь они знали, что те закончили дела и собираются покинуть город. Если уже не покинули...

В вестибюле международного аэропорта было людно. Голос по трансляции на английском и русском языках объявлял о прибытиях и отправлениях самолетов. Среди суетливой и многоязычной публики аэропорта находились Мокеев и Старов. Они уже получили шенгенские визы и теперь решали, каким путем им выбраться из страны. Изучив расписание интересующих их рейсов, Мокеев и Старов решили взять паузу и зашли в бар. Заказав по кружке пива, подельники расположились за столиком. Мокеев взял за стойкой толстую бесплатную газету и стал перелистывать ее. Старов перечитывал сделанные в блокноте записи — номера и время рейсов.

— Черт возьми! — вдруг воскликнул Мокеев.

— В чем дело? — спросил Старов.

Мокеев кивнул на газету, которую держал в руках.

— Десятого февраля,— прочитал он,— в галерее «Петрополь» откроется выставка «Малоизвестная живопись Петербурга». Будут представлены работы Вадима Кириллова, Оксаны Великановой, Петра Хмурова и Владимира Васильева.

Мокеев посмотрел на Старова.

— Да...— протянул тот.— Дела.

— Что будем делать? — спросил Мокеев.

— Надо подумать,— сказал Старов, закуривая...

В это самое время в Двенадцатом отделении милиции в кабинете подполковника Петренко началось совещание. Кроме Петренко, которого подчиненные за глаза называли Мухомором, присутствовали майор Соловец, капитан Ларин и старшие лейтенанты Дукалис и Волков. Когда все расселись за столом,

Мухомор взял многозначительную паузу и стал говорить.

— Я ознакомился с квартальным отчетом,— начал он.— По сравнению с этим же периодом в прошлом году, количество происшествий увеличилось на пять с половиной процентов, а раскрываемость уменьшилась на два процента. Итого семь с половиной процентов. А в каждом проценте — не по одному делу!

Голос Мухомора звучал жестко. Из-под очков он сурово оглядел своих подчиненных.

— Надо не только преступления раскрывать,— продолжил он, но и профилактикой заниматься.

— Профилактикой чего? — негромко спросил Соловец.

— Преступника надо воспитывать.

— Может быть, перевоспитывать? — робко поинтересовался Ларин.

— Это вас надо перевоспитывать,— устало сказал Мухомор.

Во время своего монолога он успел выпустить пар. В кабинете повисла пауза. Мухомор налил стакан воды из графина и медленно выпил его.

— От такой жизни хоть в монастырь уходи,— вздохнул он.— Что у вас по последнему убийству?

— После проведенных оперативных мероприятий,— начал докладывать Соловец,— мы пришли к выводу, что убийство Тамары Васильевой и Виктора Белого совершили одни и те же преступники.

— Какие у них могли быть мотивы? — спросил Мухомор.

В разговор вступил Ларин.

— Я обнаружил статью в художественном журнале о том, что две картины Владимира Васильева были проданы в Нью-Йорке за пятьдесят тысяч долларов. Здесь картины Васильева не стоят ничего.

Ларин протянул Петренко портреты Мокеева и Старова.

— Очевидно, эти двое,— продолжил он,— узнали об этом аукционе и решили по дешевке скупить все Васильевские работы. Что можно, они купили, но вдова художника отказалась продавать картины, и они решили их у нее украсть.

— А почему они ее убили? — спросил Мухомор.

— В тот день ее раньше отпустили с работы,— сказал Волков,— и она неожиданно вернулась домой.

— А второй труп?

— Относительно убийства Белого у нас нет четкой версии,— продолжил Ларин.— Может быть, он вступил в какие-то взаимоотношения с преступниками, и они что-то не поделили.

— Каковы ваши дальнейшие действия? Слово взял Соловец.

— Хозяйка квартиры, которую снимали эти двое,— сказал майор,— слышала, как один из них в разговоре по телефону упоминал о въездных визах. Видимо, они собрали все имеющиеся в городе картины Васильева и собираются покинуть страну.

— Как же их остановить? — как будто рассуждая, спросил Петренко.

— Мы договорились с галереей «Петрополь» и дали объявление в газеты, что с десятого числа у них откроется выставка, на которой среди прочих будут выставлены работы Васильева. Будем дежурить на выставке. Если эти двое появятся, мы их возьмем.

— А что выставлять собираетесь?

— Пока выставлять нечего,— вздохнул Соловец,— но это все равно единственный шанс удержать преступников в городе.

Настроение подполковника Петренко менялось очень быстро. Вот и сейчас он как будто забыл о том, с чего начал совещание. Дело, с которым столкнулись он и его подчиненные, было крайне необычным и требовало особого подхода. В рассуждениях офицеров были и логика, и творческий подход. Мухомор снял очки и положил их перед собой на стол.

— Ладно,— подытожил он.— Идите, работайте.

— Хорошо, товарищ подполковник,— сказал Соловец, вставая.

Оперативники вышли из кабинета Мухомора. Каждый из них вынул пачку сигарет. Соловец, порывшись в карманах, обратился к Дукалису.

— Толян, дай закурить,— сказал он.

Дукалис протянул ему пачку.

— Обратили внимание,— сказал Волков выпуская дым,— Мухомор в конце каждого квартала в монастырь собирается? А когда отчет проходит, у него это желание пропадает.

— Интересно,— усмехнулся Дукалис,— в какой монастырь Мухомор собрался?

— Ты имеешь ввиду — в мужской или в женский? — спросил Соловец.

Миновав коридор, оперативники вошли в свой кабинет.

— Ну что, по домам? — подытожил Дукалис.