Филип Рок - Грязный Гарри [другой перевод]

— Это Пит по кличке Пистолет, — улыбнулся Гарри. — Самый крупный пушер таблеток на Северном побережье.

Он снова нажал педаль газа.

— Да? — Чико нахмурился. — Почему же мы его не арестуем? Описание совпадает.

Гарри тихо рассмеялся:

— Пит — наркоман. Он с двух метров не попадет даже в трамвай. И, кроме того, я не хотел бы лишний раз трясти его. Он мой осведомитель, и, поверь мне, настоящая золотая жила!

— Полицейский стукач, — в голосе Чико послышались презрительные нотки.

— Не надо наезжать на них, Панчо.

— Чико, — невозмутимо поправил шефа Чико, наверное, раз десятый за день. — Я не «наезжаю» на них, просто они мне не нравятся. А вы доверяете такому отребью?

— Как собственной матери.

— Но почему?

— Потому что, Чико, он знает, каково ему придется, если он мне солжет.

— Упрячете его в Квентин [2] Квентин, наряду с Аттикой и Алькатразом, самая знаменитая тюрьма США. , например?

Гарри тяжело вздохнул, словно давая понять, что подобные вопросы даже и обсуждать-то не стоит:

— Нет, ну конечно же нет. Просто отведу в сторону, задам пару вопросов и, если выяснится, что он врет, приколочу его язык к двери.

Чико обиженно отвернулся. Он не был уверен, что Гарри пошутил. Он криво усмехнулся. Четыре года он грыз гранит науки в университете Сан-Хосе, четыре года зубрежки и каторжного труда! Но он стал лучшим в своем выпуске, получил степень бакалавра по социологии. Социология! Хорошо было бы оценить с этой точки зрения Гарри Каллахэна, но, к сожалению, Гарри Каллахэн не укладывался ни в одну группу и не соответствовал ни одной поведенческой категории.

— Давай немного перекусим, — сказал Гарри, поворачивая машину в сторону района Филберт.

— Отлично, я знаю одно милое местечко…

Чико осекся, увидев мужчину, лавирующего среди автомобилей, — мужчина среднего роста, в темно-коричневых брюках, ветровке, в правой руке сумка. На какое-то мгновение он словно замер в луче фары и скрылся в толпе.

— Человек с сумкой!

— Где?

— Выше по улице… на противоположной стороне… черт, я его потерял!

Гарри нажал педаль газа — машина взревела, но увеличить скорость не было ни малейшей возможности: впереди еле полз грузовик, сзади дорогу загораживало такси.

— Засек его?

— Нет… есть! Вот он, поворачивает на Мело-плейс!

Краем глаза Гарри уловил быстро шагающего человека, который тут же скрылся в переулке. Среднего роста… темно-коричневые брюки, коричневая куртка… в руке сумка.

— Вылезай, Чико, — блокируешь Мело-плейс. С той стороны переулок выходит на Краусгрилл. Я встречу его там. Шевелись!

Чико открыл дверь и, можно сказать, выпал из машины, когда Гарри резко повернул руль влево и, выскочив на тротуар, обогнал грузовик. Полквартала он мчался по противоположной стороне улицы, нарушая все мыслимые правила движения, потом резко развернулся и припарковал машину на въезде в Краусгрилл-плейс. Отсюда начинался узкий переулок, который где-то через пятьдесят ярдов круто поворачивал вправо. Гарри занял позицию на углу — прижавшись спиной к стене, он одним движением достал «магнум». Где-то вдалеке он слышал торопливые шаги, потом раздался стук в дверь.

Держа револьвер перед собой, Гарри нырнул за угол. Темный переулок был сплошь заставлен мусорными баками. Гарри осторожно шагнул в темноту, каждый нерв его тела был натянут как струна. Хлопнула дверь, но это вполне могло оказаться уловкой убийцы. Кто мог поручиться, что человек с сумкой не присел за мусорным баком и не поджидает Гарри? А Гарри отнюдь не собирался давать ему шанс на выигрыш.

Луч света из открытого окна на третьем этаже здания в глубине переулка раздвинул темноту. Гарри быстро двинулся в том направлении — пригнувшись, как солдат под градом пуль неприятеля, он ловко маневрировал между мусорными баками и громадными черными мешками с пищевыми отходами. Он знал это здание. Сейчас он находился с задней стороны многоквартирного дома, который в последнее время облюбовали для занятий своим нехитрым бизнесом наркоманы и проститутки. Из окна на первом этаже, слишком высоком, чтобы Гарри мог заглянуть, лился свет. Убрав револьвер в кобуру, Гарри подтащил к окну мусорный бак, перевернул его и осторожно подвинул к стене — стараясь не шуметь, он влез на бак и заглянул.

Человек в темно-коричневых брюках и коричневой куртке стоял прямо под голой лампой, свисавшей с потолка на пыльном проводе, стоял спиной к окну, склонившись над неприбранной постелью. Пожелтевшие, ветхие простыни в беспорядке валялись на полу, словно тот, кто на них спал, был вынужден второпях покинуть ложе. Сумка лежала на подушке, и сейчас мужчина неловко возился с замками.

— Ну открывай же, — прошептал Гарри и положил руку с револьвером на подоконник.

Дверь смежной комнаты распахнулась, и на пороге появилась растрепанная пышная блондинка.

— Господи, — пробормотал изумленный Гарри. Дама выглядела как богородица преступного мира — она неторопливо двинулась к гостю, громадная грудь лениво, как медуза, колыхалась под розовыми воланами необъятной блузки, мощные бедра, живот и рембрандтовские ягодицы распирали тонкую ткань желтого трико. Мужчина повернулся к ней и широко улыбнулся. Теперь Гарри отчетливо видел это азиатское лицо.

«Магнум» в его руке дрогнул.

Азиат?!

Он на ощупь убрал револьвер в кобуру, не в силах отвести взгляда от живописной картины. Азиатский джентльмен сделал даме глазки, повернулся к сумке, открыл ее и одним движением вывалил содержимое на постель. Теперь кровать была засыпана грудой грязного белья. Человек покопался в нем и выудил небольшой, аккуратно завернутый пакет, который он торжественно вручил женщине. Она нетерпеливо выхватила пакет и разорвала оберточную бумагу — тем временем мужчина придвинулся к ней вплотную и принялся хватать женщину за грудь и ягодицы. Он делал это с такой скоростью, что Гарри потер глаза: казалось, у него четыре руки, не меньше.

— Потрясающе, — прошептал Гарри. Все это напоминало первые кадры порнографического фильма.

Женщина, наконец, победила пакет и бросила оберточную бумагу на пол. В руках ее оказалась полупрозрачная нейлоновая ночная рубашка, но таких микроскопических размеров, словно предназначалась для не очень крупной куклы. Вероятно, подарок свидетельствовал о каких-то смутных эротических фантазиях азиатского джентльмена, ибо в пухлых белых руках объекта его страсти ночной аксессуар больше напоминал кружевной носовой платок. Во всяком случае, ночная рубашка была хороша ей разве что на руку. Но дама страстно облобызала кавалера, игриво укусила его за мочку уха и сбросила трико. Перед взором Гарри мелькнули испещренные синими венами борцовские бедра, крохотный треугольник декоративных кружевных трусиков, и в следующее мгновение он уже летел с бака на землю.