Филип Рок - Грязный Гарри [другой перевод]

Но он понял, о чем идет речь. Он постоянно держался не далее чем в четырех кварталах от Гарри. Когда Гарри сообщил, что начинает подниматься к кресту, он уже занял позицию на Портола-драйв. Он едва не спалил покрышки, когда пришлось свернуть с автострады. В парк он попал через служебный вход, бросив машину в эвкалиптовой роще, достал из-под сиденья револьвер и дальше уже двигался своим ходом.

Сейчас Чико, стараясь избегать пешеходных тропинок, пробирался на обратную сторону холма. Колючие ветки цеплялись за одежду, но ему удалось продраться через кустарник, и теперь он осторожно шел сквозь чернильную темноту, в которой тонкими голосами пели какие-то насекомые. Его ориентиром был ярко освещенный крест, который почему-то упорно не хотел приближаться.

Наушник вдруг ожил, из него полилась неразборчивая речь. Чико ничего не понял, кроме одного: Гарри где-то близко, не более чем в пятистах ярдах выше по холму. Впереди послышалось журчание ручья! Пятьсот ярдов! Пятьсот миль через непролазные заросли.

Убийца сидел на корточках, автомат лежал у него на коленях, ствол смотрел в лицо Гарри Фрэнсиса Каллахэна.

— Просыпайся, сукин сын.

Голос его был мягкий и до странного ласковый. Он лениво поднял правую руку и наотмашь ударил Гарри по лицу. Гарри вздрогнул и, застонав от боли, открыл глаза.

Человек неторопливо встал на ноги, критически оглядел Гарри и затем с размаху ударил его ногой в пах. От пронзившей все тело боли Гарри сложился, как перочинный нож, из горла его вырвался приглушенный крик. Казалось, от пояса до пяток в теле его не осталось ни одной целой кости. Он прикрыл ладонями пах, и человек ударил его по рукам.

— Посмей только пикнуть, и я снесу тебе башку! Заткни свою свинячью пасть и слушай меня! Мне есть что сказать тебе, полицейский, а ты не обращаешь внимания. Я прав? Отвечай, черт возьми!

Гарри поднял голову и посмотрел на него: глаза убийцы светились в темноте, как два мраморных шарика. Человек наклонился над Гарри и ткнул его стволом автомата в горло, чуть ниже адамова яблока. Гарри стошнило — он повернул голову в сторону, чтобы не испачкаться.

Человек поморщился от отвращения. Он схватил Гарри за волосы и принялся трясти, словно пес — крысу.

— Свинья! Грязный, мерзкий ублюдок! Закрой свою вонючую пасть и слушай меня, я еще не закончил! Мне надо кое-что сказать тебе. Ты меня слышишь?

В ответ он услышал лишь какое-то бульканье в горле Гарри. Убийца отпустил его волосы и ударил кулаком в темя.

— Я спросил… ты меня слышишь ?

— Да, — еле слышно прошептал Гарри, на губах его выступила желтоватая пена.

— Так-то лучше, потому что прежде чем я отобью тебе почки, ты должен узнать кое-что еще. Мои планы немного изменились. Девчонка умрет.

В сердце каждого мужчины есть один, очень надежно скрытый обнаженный нерв, к которому нельзя прикасаться ни при каких обстоятельствах, ибо в противном случае мужчина на ваших глазах превратится в страшное, жестокое существо, совершенно неуправляемое и ведомое одними лишь первобытными звериными инстинктами.

Из груди Гарри Каллахэна вырвался страшный крик — вой загнанного в угол, обезумевшего зверя, который готов к смерти и желает лишь одного: подороже продать свою жизнь. Гарри выбросил вверх руку и вцепился убийце в горло, разрывая его ногтями до крови. Что-то громадное, багровое и безобразное заволокло его сознание, уничтожив все следы цивилизации, частью которой все это время был Гарри Фрэнсис Каллахэн. Он хотел впиться в сонную артерию убийцы и вырвать ее из гортани. Он хотел рвать его плоть. Он хотел напиться его крови. Много еще чего хотел Гарри, но силы его были на исходе, и потому одеревеневшие пальцы лишь слабо коснулись шеи убийцы.

— На тебя противно смотреть, — сказал убийца.

Стволом автомата он сбросил руку Гарри со своей шеи, выпрямился и передернул затвор, посылая патрон в ствол. Он медленно попятился назад и приложил приклад «шмайсера» к плечу. Он тщательно прицелился в грудь Гарри.

— Сейчас я пущу тебе кровь, полицейский. Ты истечешь кровью, как свинья.

БУМ… БУМ…

Выстрелы раздались один за другим — кто-то с такой скоростью дважды нажал на курок, что два выстрела почти слились в один. Пули ушли в небо, никому персонально они и не предназначались, однако этого было достаточно, чтобы убийца резко повернулся в сторону и затем бросился навзничь в высокий мокрый папоротник, которым зарос цоколь креста. Упав на землю, он развернул ствол в ту сторону, откуда прозвучали выстрелы, и перевел оружие в режим полуавтоматической стрельбы. Он лежал в траве и проклинал свет, который заливал его позицию. Взгляд его не отрывался от границы света и тьмы в той стороне, откуда только что раздались выстрелы. Он потерял всякий интерес к распластанной в траве фигуре Гарри Каллахэна. Он прицелился в куст и четыре раза нажал на курок. Автомат слабо дернулся в его руках, пули сбили несколько листьев и со свистом умчались за ручей.

Выстрелы заставили Чико покинуть кусты. Он выскочил из-за своего укрытия и бросился к серому камню, в верхней части которого был устроен фонтанчик питьевой воды. Он продолжал стрелять на бегу, с бедра, но пули угодили в бетонный цоколь креста и с воем срикошетили вбок.

Убийца перевел рычаг на автоматическую стрельбу и очередью выпустил девять оставшихся в обойме патронов по бегущей фигуре. Ливень пуль вырвал куски грунта, оставил крупные оспины на сером граните, но ни одна из них не настигла Чико Гонзалеса.

— Ублюдок, — выкрикнул убийца.

Во внутреннем кармане ветровки у него оставалась еще одна обойма, но перезаряжать автомат, лежа на свету, под прикрытием одних лишь стеблей папоротника было рискованно. Он по-крабьи отполз назад и стал смещаться за бетонный цоколь. Пистолет Чико тут же среагировал на это движение, пуля взвизгнула всего в дюйме от головы убийцы.

— Чико! Не надо, не убивай его! — в этот крик Гарри вложил все оставшиеся у него силы.

Он едва не потерял сознание от обрушившейся на него боли, легкие его разрывал свистящий кашель.

— О’кей, компадре ! — крикнул ему Чико.

Он удобно устроился под надежной защитой гранитного постамента фонтанчика. Он отчетливо видел, как убийца заползает за цоколь креста. Еще несколько секунд, и он скроется из вида. Чико успевал выстрелить всего лишь раз, но слишком велико было расстояние, он не мог ничего гарантировать. Он опустил пистолет и тихо выругался. Теперь придется пробираться через аллею с северной стороны креста и оттуда пробовать выкурить этого типа. Это было чертовски рискованно, но другого выхода не оставалось.

Преодолевая боль, Гарри полз через траву — он на ощупь, словно слепой, широко выбрасывал руки и шарил в траве. Под пальцами то и дело оказывались стебли папоротника, мелкие ветки, камешки — все что угодно, только не рифленая рукоятка верного «магнума». Он лежал где-то здесь, но где ? Гарри чувствовал, что теряет ориентацию. Он потряс головой, расслабился, несколько раз глубоко вдохнул холодный влажный воздух, и сознание его немного прояснилось.