Фрэнк Робинсон - Американский рубикон

Фрэнкел достал помятый блокнот.

— Помнишь старые времена?

— Конечно, тогда, в 1979-м, мы строчили о том, как Джерри Браун именно здесь объявил о выдвижении своей кандидатуры в президенты.

По лестнице спустились помощники губернатора и остановились в ожидании, когда их расставит по своим местам Херб Шеферд, пресс-секретарь Де Янга. Ливонас не переносил Шеферда и его манеру одеваться. Именно Шеферд был ближайшим подручным Де Янга, когда тот соперничал с Гарри Палмером на выборах.

«До сих пор не могу себе этого простить, — подумал Ливонас. — Ведь именно я тогда уговорил Гарри выступить на выборах против Де Янга и согласился возглавить его предвыборную кампанию».

Послышались аплодисменты, и Ливонас почувствовал, как Фрэнкел слегка подталкивает его в бок. На лестнице появился Винсент Де Янг. Губернатор приветствовал толпу ровно столько, сколько потребовалось телеоператорам, чтобы показать его крупным планом. Затем вместе со свитой он стал спускаться вниз.

— Величественное зрелище, — пробурчал Ливонас.

Де Янг выглядел отлично, этого Ливонас не мог отрицать. Губернатор был выше среднего роста, смуглый, подтянутый. Можно было подумать, что он регулярно играет в сквош [1] Игра в мяч, похожая на теннис. (Здесь и далее примечания переводчика.) или каждое утро пробегает по пять миль в хорошем темпе. Винсент Де Янг, когда хотел, выглядел искренним и уверенным в себе человеком, но самое главное — в нем чувствовалась властность. Это был отменный кандидат, по крайней мере на аудиторию и телезрителей он производил благоприятное впечатление.

— Покажи мне хоть одного политика, который бы умел так выигрышно позировать, — прошептал Фрэнкел.

Ливонас внимательно изучал свиту Де Янга.

— Тебя надули, Гас. Если бы Де Янг действительно собирался объявить о выдвижении своей кандидатуры на выборах, он бы наверняка привел с собой жену и детей.

Вслед за Винсентом Де Янгом по лестнице спускались еще три губернатора — Баррон из Аризоны, Медник из Юты и Уолтерс из Невады. С ними был старший помощник губернатора Аляски Джадд. За Де Янгом шел человек, которого Эндрю не знал. Незнакомец в свите Де Янга был высокого роста, с волосами песочного цвета; его цепкий пронизывающий взгляд скользил по толпе.

— Кто этот тип?

Фрэнкел искоса посмотрел в сторону высокого человека.

— Это приятель Шеферда, некто Крейг Хевит. Он был инструктором в армейских спецвойсках, а теперь подвизается в полиции штата.

Ливонас понимающе кивнул и стал наблюдать за Де Янгом. Губернатор улыбался, приветствуя толпу; затем он с серьезным лицом повернулся к переносным телекамерам.

— Сегодня, в восемь часов утра, я мобилизовал национальную гвардию для патрулирования автомагистралей Калифорнии и обеспечения бесперебойных поставок нефтепродуктов в границах штата. Угон бензовозов с горючим достиг катастрофического уровня. Как губернатор я считаю своим долгом добиться того, чтобы ни один галлон бензина, предназначенного нашим гражданам, не уходил на сторону.

«На сторону» было ключевым словом в его тираде. Все понимали, что под «стороной» он имел в виду районы к востоку от Миссисипи.

— О каких захватах он говорит, Гас? Что происходит?

— Первый раз слышу.

Де Янг взмахом руки остановил овацию толпы. «Ему не достает только огромного национального флага, чтобы красоваться на его фоне, — подумал Ливонас. — Или флага штата, что более уместно».

— Комендантский час в ночное время на всех частных автомобильных дорогах Калифорнии…

Эндрю невольно поежился.

— Чего, собственно, он добивается, хочет ввести военное положение?

Фрэнкел обернулся, явно раздраженный.

— Не стоит осуждать его. Если бы ваш президент Масси не допустил подобной чертовщины, то не возникло бы этой ситуации.

— Наш президент, Гас.

— Извини, старина, я за него не голосовал.

Ливонас оставил это замечание без ответа. Он сосредоточенно слушал Де Янга, который обрушился с бранью на федеральное правительство. Он обвинял его членов в жадности, алчности, во всех смертных грехах от насилия до кровосмешения. Когда же, наконец, он сделал паузу, чтобы передохнуть, зал разразился аплодисментами. Де Янгу всегда удавалось владеть вниманием аудитории. Он мог при желании расшевелить даже толпу скучающих чиновников.

— …И тут не может быть иначе. Здесь Запад не уступит никому!

Де Янг возвышался на трибуне, слегка склонив голову, а многоликая толпа неистово приветствовала его.

«Не все эти аплодисменты куплены, — подумал Ливонас. — Де Янг достаточно популярен, чтобы бросить вызов Масси на съезде демократической партии. Конечно, все зависит от возможностей других кандидатов, но и он вполне реальный претендент. А если губернатор откажется от лозунга «Запад превыше всего» и сговорится с южными штатами, то нетрудно себе представить, чего он может добиться в ноябре на выборах».

Засветили юпитеры, и Де Янг начал отвечать на вопросы журналистов. Ливонас продвинулся поближе к трибуне, чтобы лучше слышать ответы губернатора, затем с раздражением повернулся к Фрэнкелу.

— Ты слышал, Гас, о чем они его спрашивают? Ну и твердолобые парни. Он затуманил им мозги историей о своем выдвижении в кандидаты, чтобы скрыть мобилизацию гвардии. Любой другой политикан растрезвонил бы о своем решении мобилизовать гвардию за много дней вперед, и журналисты наверняка заготовили бы ему каверзные вопросики.

Фрэнкел резко захлопнул блокнот, еле сдерживаясь.

— Послушай, Энди. Я тебя сюда не тащил, ты сам увязался. Ты здесь собираешь для Уитмена информацию об энергоресурсах, так и занимайся сбором этой информации. Тебе совсем не обязательно шататься здесь и донимать меня.

— Не заводись, Гас.

Де Янг тем временем поднимал свой авторитет государственного деятеля, отвечая на заранее подготовленные вопросы по внешней политике. «Ну что же, — подумал Ливонас. — Масси в любом случае не имеет никаких шансов на успех. Если не Де Янг, так кто-либо другой все равно его одолеет. Уитмену необходимо объявить о выдвижении своей кандидатуры еще в этом месяце, иначе он позволит Де Янгу взять слишком большой разгон, и к съезду партии губернатор настолько уйдет вперед, что Уитмену за ним будет уже не угнаться».

Де Янг, наконец, заметил Ливонаса и стал пробираться через толпу, театрально протягивая руку. Шеферд шел за ним с натянутой улыбкой на лице.

— Черт побери, Энди, как я рад встрече.

Де Янг повернулся к журналистам.

— Я хочу, чтобы вы знали, ребята, что после того, как Энди Ливонас перебрался в Вашингтон, Калифорния потеряла лучшего политического обозревателя, которого когда-либо имела.

Он взял Ливонаса под руку и наигранно улыбнулся перед телекамерой.