Фрэнк Робинсон - Американский рубикон

Сзади послышался тихий скрежет, будто где-то в углу скреблась мышь. Он оторвал взгляд от телефона как раз в тот момент, когда из темноты в кабинет нырнули двое мужчин в масках.

— Что за черт…

Они не проронили ни слова, приближаясь к нему. Гас стал неистово отбиваться, но им удалось скрутить ему руки и вытащить из кабинета. Потом они поволокли его к окнам, выходившим на проезжую часть улицы.

Откуда-то взявшийся третий незнакомец уже распахнул окно. Фрэнкел пытался закричать, отчаянно цепляясь за столы и стулья, попадавшиеся под руки. Ему удалось ухватиться за ближайшую перегородку, тогда он с силой двинул ногой и почувствовал, как она вошла во что-то мягкое. Кто-то из нападавших взвыл от боли, и Фрэнкелу удалось высвободиться. Он бросился к лифту.

На бегу Гас схватил с ближайшего стола тяжелый дырокол, развернулся и запустил им в сторону бандитов, бежавших за ним.

Фрэнкел задыхался, сильно ломило спину.

«Я спасусь, — мелькнуло у него, — если добегу до лифта».

Фрэнкел был уже у второй перегородки, когда бандиты догнали его и сбили с ног, от удара об пол он разбил лицо. Они подхватили его и потащили обратно по проходу. Из носа и изо рта у него струйками бежала кровь. Ноги волочились по полу, и если бы они даже отпустили его, он бы упал. Гас пытался схватиться за последнюю перегородку, но один из бандитов так сильно ударил его в живот, что он согнулся от боли. Убийцы хладнокровно подтащили его к окну и стали выталкивать наружу.

Некоторое время Фрэнкел висел на подоконнике, судорожно вцепившись в раму; его лицо обдувал холодный ветер. Бандиты захлопнули окно, чтобы перебить ему пальцы, а затем снова распахнули окно. Руки уже больше не держали его, и он соскользнул вниз.

Фрэнкел лихорадочно хватал ртом воздух, стремительно падая вниз на мостовую.

Откуда-то сзади послышалось громкое жужжание, как будто работала цепная пила, которой валят лес. Уитмен наконец понял, что это звонит будильник. Ему что-то снилось, боже, что же такое ему снилось? Что-то страшное, но он не помнил точно что. Он от чего-то убегал, но от чего? И не мог убежать. Он лежал в кровати и чувствовал влажность простыней и тепло, исходившее от спящей рядом Вивиан. Он еще не до конца проснулся. «Очень жарко, — сказал он себе. — И слишком много простыней, особенно для человека, которому по ночам снятся кошмары».

Уитмен сел на краю кровати, ища шлепанцы. Вивиан не спала. Она включила ночную лампу и заботливо посмотрела на него.

— Что случилось?

— Просто приснился дурной сон.

Вивиан встала, накинула халат и прошла в ванную. Он слышал, как из крана побежала вода, и вскоре она вернулась с мокрым полотенцем в руках. Она положила холодное полотенце ему на затылок. Стало немного лучше. Спокойнее. Примерно так, когда кто-то меряет тебе температуру. Уитмен был счастлив, что с ним рядом была Вивиан, что он не одинок.

— Через несколько минут все пройдет.

Она ласково погладила его по лбу.

— Постарайся снова заснуть.

— Не стоит, через полчаса пора вставать.

Вивиан снова прошла в ванную, и включила воду, следя за температурой. «Теплый душ пойдет на пользу, он смоет пот и ночные страхи», — подумал Уитмен. Некоторое время он еще полежал, ощущая утреннюю свежесть. Отопление еще не включили, а утро снова выдалось прохладным.

Он встал, подошел к окну и раздвинул тюлевые занавески и шторы. На небе все еще виднелась луна. Уитмен ясно ощутил тишину зимнего утра, внимательно посмотрел на покрытую белым снегом лужайку, которую освещали луна и небольшой фонарь будки охранников у въезда на территорию резиденции.

Прекрасный сюжет для рождественской подарочной открытки. Снег шапками нависал на ветвях деревьев, небольшой рождественский венок виднелся в единственном окошке будки охранников, черная чугунная ограда, словно лентой, обрамлялась сверху каемкой снега и в свою очередь как бы отгораживала резиденцию от остального мира. Но по сравнению с Белым домом резиденция вице-президента в меньшей степени казалась отрезанной от Вашингтона.

Уитмен прикрыл шторы и прошел в ванную. Он встал под душ и подставил под струйки воды лицо, спину, не спеша помылся, уже немного устав от этого дня, хотя день по существу еще и не начался.

Он ясно представил себе, что ждет его на работе. Почти всем было известно, что отношение Масси к Чарльзу Радду, своему военному советнику и специальному помощнику, постепенно менялось в худшую сторону. Теперь все сторонники генерала в конгрессе, а он приложил много усилий, чтобы их было немало, будут упорно добиваться, чтобы в это дело вмешался он, Уитмен. Будто он сам имел какое-то влияние на президента. Радд был не единственным советником, кого Масси мог потерять, хотя остальные уйдут от президента, видимо, по своей собственной воле.

Масси так и не научился пользоваться рычагами власти. Его отношения с конгрессом были не на высоте, а отношения с членами правительства и главами министерств и того хуже. Он поощрял такие посредственности, как Андерсон, которые, не имея своего собственного «я», редко ему возражали. Часто случалось так, что назначенные им министры, едва вступив в должность, вставали на сторону окопавшихся в этих министерствах бюрократов и попадали в оппозицию президенту.

Масси никогда не требовал от назначенных им должностных лиц открыто высказывать свои соображения по спорным вопросам, с тем чтобы потом самому принять окончательное решение. Как правило, президент принимал решение самостоятельно и лишь затем добивался его подтверждения постфактум.

Президент Кеннеди в свое время учился на собственных ошибках. Том Масси, к сожалению, был не чета Кеннеди. Он был лишь второсортным президентом, который предпочитал ограничиваться мнением третьесортных советников.

И страна, двигаясь по зыбкому пути, на который ее поставил президент Масси, постепенно приближалась к катастрофе.

Было начало седьмого, когда Уитмен сел завтракать, расположившись на кухне. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь окна. Вивиан решила, что на кухне должны быть ярко-желтые занавески, желтый кафель, а кухонные шкафы отделаны светлым деревом. Кухня поэтому оказалась самой светлой и жизнерадостной комнатой во всем доме; из нее открывался прекрасный вид на всю территорию резиденции. Время от времени Уитмен перебирался из своего кабинета на кухню вместе со всеми бумагами и докладами и раскладывал их на кухонном столе. Где-то сзади посвистывал на плите чайник, и эта домашняя обстановка каким-то непонятным образом помогала проще смотреть на стоящие перед ним проблемы.

Вивиан занималась у плиты завтраком, который всегда готовила сама, ревностно оставляя этот час для них двоих. Сейчас она наблюдала за тем, как он пил апельсиновый сок и намазывал масло на ломтик хлеба.