Алексей Янинин - Обвиняется... сенсация

Едва сдерживая себя, чтобы не отшвырнуть в сторону эти чайнички, колокольчики, сервизики и не схватить в объятия дрянную девчонку, методически и последовательно соблазнявшую его, соблазнявшую с искусством, выдававшим опытную кокетку, Аксель был уверен: любая — даже самая порядочная, культурная, благоустроенная семейная — женщина мечтает хотя бы раз в жизни сыграть роль уличной девки, познать чувство вседозволенности. И эту роль играла сегодня Лотхен.

Дорфмайстер откинулся на спинку диванчика и попытался успокоиться. Он с трудом подавил в себе желание кинуться на нее, впиться жадными, вмиг пересохшими губами в благоухающий трепет белокурых волос и сомкнуть руки вокруг ее бедер.

Взять чашечку с кофе Дорфи так и не решился — боялся, что дрожащие пальцы выдадут охватившее его волнение. Спор между этими двумя молодыми людьми, страстно желавшими отбросить всякого рода условности, но боявшимися быть неверно понятыми и сделать первый шаг навстречу друг другу, походил на своеобразное соревнование. Кто не выдержит первым? И Аксель и Лотта понимали, что кто-то из них двоих сегодня проиграет, но, кто бы ни проиграл, в выигрыше останутся оба.

— Если вы не хотите больше кофе, то я уже готова. Только накину плащ, — словно пытаясь продлить удовольствие от первого вечера с любимым, оборвала его мысли Лотта. — Поехали!

Катер отогнал свою жертву от дороги. Теперь между Мюллером и автобаном — единственным шансом на спасение — он занял ключевую позицию. Достав из кармана полицейскую дубинку, по иронии судьбы ставшую любимым оружием многих банд хулиганов, Катер слегка, для проверки, рубанул ею воздух. Свист резинового жгута, пропоровшего пустое место, казалось, не удовлетворил Вернера. Еще и еще раз, словно примериваясь, как сработать половчее, детектив разминал руку. Он знал, что делал. Мартин Мюллер и не сознавал, что к городу он пробирается под четким контролем своего мучителя, в сомнительных местах указывавшего ему направление точным, болезненным, но не смертельным ударом. Где-нибудь в предместье, в закоулке, обязательно громко, чтобы слышали все окрест, благо уже давно стемнело и разобрать, что происходит на темной улице, из окон ярко освещенных домов было совершенно невозможно, он его и кончит. Пристукнет кастетом, хотя мог бы сделать это и голыми руками. А до кастета обработает журналиста еще и велосипедной цепью. Когда на месте происшествия появится полиция (сам Катер, конечно, уже успеет исчезнуть), она найдет на улице лишь труп неизвестного, забитого до смерти бандой местных или пришлых хулиганов. Забитого зверски, как истязает свою жертву лишь потерявшая всякий контроль банда подонков, утративших человеческий облик. На трупе найдут следы от ударов кулаками, ногами, кастетом, ножом, цепью… Даже если удастся установить личность убитого, это ничего не даст следствию. Мало ли кто погибает от рук хулиганов! Все должно быть в порядке. Но тем не менее Катер ощущал каждым сантиметром кожи холодное, липкое, обливающее потом спину непривычное чувство неуверенности и страха.

…Задание не понравилось ему с самого начала. Выйдя из своего дома вскоре после телефонного разговора с «хозяином», не забыв, разумеется, накинуть плащ с болтающейся на одной нитке верхней пуговицей, он быстро нашел неприметный на первый взгляд «фольксваген» с водителем за рулем, дожидавшийся кого-то неподалеку от известной всему Гамбургу пивной. Ее хозяин, в прошлом классный боксер, удалившись от дел, решил превратить свое заведение в своеобразный клуб почитателей бокса. Стены пивной украсились фотографиями знаменитых мастеров ринга во всех весовых категориях, с потолка спускались люстры, по форме напоминающие боксерские тренировочные мешки с песком, на стенах уютно чувствовали себя бра, похожие на груши. Стойка бара имела явное сходство с рингом, а бармен был одет в форму рефери. Посетителей обносили кружками с пивом лишь после удара гонга. Лучшей рекламой, притягивавшей сюда весь цвет гамбургского бокса и околоспортивных дельцов, служила традиция заведения — каждому боксеру, предъявлявшему удостоверение, что он выиграл больше ста боев, и всем его друзьям подносилось по кружке холодного пива за счет бара. Ну а какой же немец, собравшийся вечером с друзьями вспомнить горячие и упоительные дни молодости, успокоится на первой, пусть даже литровой, кружке! Одним словом, заведение внакладе не оставалось.

Широко распахнув заднюю дверцу машины, Катер с размаху плюхнулся на сиденье. «Поехали», — зло прошипел он шоферу. Тот оглянулся, видимо сравнивая лицо нахального пассажира с тем, что ему показывали на фотографии, и стал снимать машину с ручного тормоза. Поняв наконец, что привезет на встречу именно того, кого ждет босс, водитель включил зажигание, тронул с места и осторожно втолкнул свой «фольксваген» в поток уличного движения. Не отрывая глаз от дороги, человек на переднем сиденье пригнулся и, поколдовав над приборным щитком, нажал какую-то незаметную для постороннего глаза кнопку. Моментально стекла машины изменили цвет, и Катер понял, что он так и не сможет разобрать названия улиц, по которым они поедут. Шофер вновь привел в действие скрытое устройство, и две пластиковые перегородки разделили салон автомобиля на три неравные части. Одна стена поделила салон на переднюю и заднюю половины. Вторая перегородила заднюю часть салона.

— Хорошо придумано, — бросил Катер в пустоту своей клетки. Он не испытывал страха, понимая, что это всего лишь обычная забота о безопасности его «хозяина», лица которого ему так и не суждено увидеть. Он снова услышит голос. Как всегда приглушенный и измененный, чтобы в случае чего ни одна фонетическая экспертиза не смогла бы ничего доказать. Пожалуй, оно и к лучшему. Пока «хозяин» считает, что Катер ему не опасен, детектив будет жить. Как только его терпение кончится, Катера уберут. И для этого не будут принимать особые меры предосторожности — его может просто сбить проходящая рядом машина.

— Положи свой диктофон в карман переднего сиденья, — раздался голос водителя, усиленный вмонтированным сзади Катера громкоговорителем. Ничего не оставалось, как вытащить из-за подкладки пиджака миниатюрный магнитофончик — гордость фирм, специализирующихся на шпионском снаряжении, — и поступить с ним, как приказал шофер. Расставаться было жалко — все равно что друга потерял, да и денег стоит.

— Свою верхнюю пуговицу тоже вырви. На всякий случай, — продолжал приказывать «спикер» в затылок Вернеру.

— Ну ты гад! — выругался Катер. — Микрофон-то тебе зачем?

— Давай, давай, не разговаривай. Здесь тебе не фрайера, — по-дружески ласково, но с внутренней ухмылкой запел громкоговоритель.