Алексей Янинин - Обвиняется... сенсация

Март 88-го Макс встретил в Женеве. По-весеннему приветливая, солнечная Швейцария разочаровывала. Он ожидал встреч, находок, насыщенности жизни, но никому не было до него никакого дела. Иностранец, предоставленный сам себе, обречен на невыносимую скуку в столь тихом городе. Это неизбежно среди добропорядочных швейцарцев. А ведь какие-то месяцы тому назад именно в Женеве Максу довелось ощутить бешеный темп сенсации, пережить столько волнений, обраставших в памяти молодого журналиста все большим количеством почти нереальных, стершихся от времени, но щедро дополняемых воображением деталей.

Разговор с отцом, звонок в «Блик», знакомство с редактором. Потом Аксель, их ночное бдение в информационном центре. Знакомые по газетам имена Кроммера и Шпукера, зазвучавшие абсолютно по-новому в тот вечер. Ночь без сна, отец, компьютер, снова Аксель, самолет, «Ричмонд», аэропорт, опять Кроммер («Я вас не понимаю»), прыщавый тип в свитере и джинсах… Да, а где же он? Его так и не нашли, хотя полиция, уцепившаяся за версию о самоубийстве, не очень-то и искала. А они с Акселем тоже выпустили его из виду… Ночь с француженкой. Ведь одни кости, а что творит. Ничего не скажешь, нашим до француженок далеко. Утром больная голова, глаза слипаются, чертовски хочется спать, и вдруг в ванне — тело Кроммера. И завертелось… Лица менялись с быстротой почти нереальной: полицейские, детективы, журналисты, женщина-следователь. И над всем этим Аксель. Всегда знающий, что делать, что ответить, куда идти.

Заснуть тогда удалось лишь в самолете, да и то Дорфи все время приставал с вопросами. Потом, когда уже приехал домой, с вопросами приставал отец. Хорошо, что он вскоре вышел куда-то звонить. На следующий день Макс проснулся уже знаменитым.

«Хорошо Акселю говорить — копай, — рассуждал сам с собой Макс, расхаживая по тому же номеру в отеле «Ричмонд», где он останавливался пять месяцев назад. — А как тут подступиться к компьютерному вору Ланге, даже если он и в самом деле замешан в этом? Что, если попробовать с другой стороны — не искать убийцу, а доказать, что самоубийство было невозможно?»

Чувствуя, что интуитивно вышел на правильную мысль, боясь ошибиться, спугнуть озарение, Макс присел к письменному столу и обхватил руками голову. Эта привычка осталась у него еще со школы.

…Приехать в Женеву и остановиться в том же самом отеле посоветовал ему Аксель.

— Ты даже и представить себе не можешь, до чего же здорово думается, когда воссоздана обстановка событий, — авторитетно заявил он Максу, сочувственно похлопывая его по плечу. — Хотя я тебя давно предупреждал, что все твои поиски убийцы Кроммера — пустая, абсолютно бесполезная трата времени.

— Оригинальным способом ты утешаешь друзей, — не удержался от упрека Макс. Он-то шел к шефу отдела как к старому другу, как к старшему коллеге. С обидой в голосе на собственную неудачу рассказал, что поиски мифического компьютерного взломщика Ланге так ничего и не дали. Он словно в воду канул.

— Не расстраивайся! Родственников я утешаю еще жестче! — отпарировал Дорфмайстер. — Скажи спасибо, что мы с Лоттой только помолвлены, а не женаты. Иначе бы ты услышал кое-что и покруче. Я не понимаю, почему ты расстраиваешься, — продолжал Дорфи. Вытянув пару сигарет из только что вскрытой пачки, он предложил одну из них Максу и чиркнул зажигалкой. — Ты недаром искал — раскопал интересное дело, которое еще неизвестно как обернется.

— Искал-то я недаром, да вот нашел всего ничего, — разочарованно протянул Макс.

— Ну, портрет «компьютерного взломщика» — это не так уж и плохо.

— Но портрет составлен фотороботом на основании показаний свидетелей. А у меня нет никакой уверенности, что они были заинтересованы в розыске этого Ланге.

— Значит, так, — решительно произнес Дорфмайстер, — несмотря на то что я не верю в твою версию, даю тебе шанс. Первое, ты перестанешь распускать эти интеллигентские сопли. Второе, редакция посылает тебя в Женеву. Официальное задание — описать место самоубийства через пять месяцев после него. Третье, и самое главное. Там, в Швейцарии, ты пытаешься восстановить события того дня и найти то, что мы с тобой проглядели. Шансов у тебя никаких, но как будущему родственнику я даю тебе эту возможность испытать себя. Чем черт не шутит? — в раздумье пожал плечами Дорфмайстер так, чтобы его нерешительность была видна Максу. «Да поезжай ты куда подальше», — добавил он про себя. В последнее время этот настырный будущий родственник стал ему порядком надоедать. «Нет, с Лоттой мы будем жить только отдельно, сколько бы нас папаша Циммер ни упрашивал разделить его особняк».

— И еще, — решил все-таки бросить кость своему молодому коллеге Дорфи. — Меня смущает один факт. Когда ты спал, а я писал за тебя сенсацию…

— Но Аксель, — взвился со своего места уязвленный Макс. — Никто же тебя не просил подписывать двумя именами. Ты мог бы…

— Когда ты научишься не перебивать старших? Если ты считаешь, что я не сплю и только размышляю, как бы мне сыграть на твоем самолюбии, то ты о себе думаешь чересчур хорошо. Я просто описываю события, как они происходили на самом деле, — жестко осадил его Дорфмайстер. — Так вот, когда ты спал, а я писал сенсацию… Вернее, даже еще чуть раньше, во время разговора с нашим редактором, у меня сложилось впечатление, что к моему приезду он уже знал, чем мы с тобой располагаем. Понимаешь, о чем я?

— Нет, — честно признался Макс.

— Ну вот и об этом поразмысли по дороге… — закончил свое напутственное слово «строгий» шеф.

«Что же Дорфи имел в виду?» — этот вопрос не давал покоя Максу. Но сейчас, решив подойти к делу с другой стороны, молодой Циммер даже не вспомнил о нем.

«Итак, — рассуждал Макс, — вся концепция самоубийства строится на том, что Кроммер пошел на этот шаг от отчаяния перед разоблачениями своего бывшего референта по печати Отто Шпукера, в котором внезапно проснулась совесть. Но кто такой сам Шпукер? Чего стоят его разоблачения? Ведь уже сейчас известно, что журналистам из других изданий, ведущим самостоятельное расследование, удалось установить, что Шпукер не имеет даже среднего образования, но зато у него есть фальшивое свидетельство о нем. Найдены два варианта биографии Шпукера с различными данными, пустые бланки-формуляры о среднем образовании, незаполненные водительские права с наклеенными фотографиями референта по печати и два фальшивых паспорта.

Давай думать дальше, — не позволяя себе отвлекаться и усилием воли удерживая себя за письменным столом, пробормотал Циммер. — Пожалуй, несмотря на все несоответствия в показаниях главного свидетеля, отнюдь не исключена возможность, что Кроммер интересовался налоговыми платежами своего политического противника и не отказался бы, наверное, от компрометирующей информации о его личной жизни. Однако разве подобная нечистоплотность в выборе средств не характерна для большинства наших политических деятелей?!