Франк Лепрево - Комната слёз

СТЕФАН: Не понимаю.

МИШЕЛЬ: Терпение: экзегеза близка. Представьте себе, тогдашний понтифик заказал мне провести расследование неприятностей, которые тогда случились с Бильдом у вашего предшественника. Он попросил меня проверить, на всякий случай, откуда пошел слух по нашим сетям. Жаль, что сам он умер прежде, чем смог прочитать тот замечательный и ловко состряпанный e-mail, который вы так ловко запустили в популярный немецкий ежедневник.

СТЕФАН : Не понимаю, о чем вы говорите.

МИШЕЛЬ ( внезапно сурово ) : Монсеньер фон Харден. Я вам тоже задам один вопрос. Хочу, чтобы вы осознали, чем вы рискуете, если откажетесь отвечать или солжете мне: это вы подстроили утечку итальянскому журналисту того имейла, который обвиняет Монсеньера Фальконе? Подумайте хорошенько.

После долгого раздумья.

СТЕФАН : Да, святой отец.

СОФИЯ : Вы! O!

МИШЕЛЬ : А ведь он был вашим союзником. Он вас поддерживал и долго мог еще быть вам полезен в ваших проектах.

СТЕФАН : Я опасался влияния его действий на репутацию Церкви.

МИШЕЛЬ : А вот зато репутация Софии значения не имела? Вас не смутило, что вы ставите под подозрение ее, – послав имейл ее брату?

СТЕФАН : Электронное письмо было анонимным! Я использовал специальную программу!

МИШЕЛЬ : Да, программу TOR, хорошо знакомую нелегалам всех мастей.

СТЕФАН : Она защищает источники!

МИШЕЛЬ : Да неужели! Вы принимаете меня за новичка?

СТЕФАН : Не защищает источники?

МИШЕЛЬ : Ваша наивность почти убедительна.

СТЕФАН : Почти?

МИШЕЛЬ : Почти да. В том, что касается TORа, думаю, вы действительно наивны настолько, насколько это демонстрируете. Но по поводу отправки электронного письма брату Софии, вы знали, что делали. Вы отвели подозрения, чтобы оградить себя от Фальконе. ( Пауза ) Он имеет над вами власть, ведь так? И вы хотели избавиться от него, не подставляя себя. Кто знает? Возможно, вы даже подумывали о том, чтобы коренным образом изменить ситуацию. Вы ждали, что давление будет нарастать, и он сам придет просить вашей протекции. Для равновесия.

СТЕФАН ( виновато опуская голову ) : Да, святой отец.

МИШЕЛЬ : Вы думали, что он единственный, кто знает?

СТЕФАН : Знает что?

МИШЕЛЬ : Знает вашу тайну?

СТЕФАН : Почему? Кто еще может быть в курсе?

МИШЕЛЬ (весомо и многозначительно, давая понять, что и он тоже знает) : A вы как думаете.

СТЕФАН ( осознав, что Мишель знает, Стефан впадает в панику) : Господи. (Довольно длительная пауза) . Что вы со мной сделаете?

МИШЕЛЬ ( после долгого размышления ) : Вы останетесь у меня на службе в прежней должности. И вы тоже поможете мне провести реформы. Всеми силами. Не щадя себя. А в остальном – посмотрю. Когда придет время. А теперь вы оставите нас и подождете снаружи. Вы вернетесь сюда после окончания церемонии, через два часа и тогда незаметно выведете Софию.

СТЕФАН : Но ее же узнают. Как я объясню присутствие женщины в таком месте?

МИШЕЛЬ : Вы правда думаете, что она – первая? В других обстоятельствах ваша наивность почти могла бы растрогать. Но мы действительно постараемся соблюсти приличия. Впрочем, больше ради Софии, чем для кого-то другого. Она наденет мою кардинальскую мантию, и никто ничего не поймет. Я уверен, что пурпур ей будет к лицу. Кто знает, возможно, этот (небольшая заминка, чтобы лучше выделить следующее слово) шаг – лишь прелюдия к рукоположению женщин? Посмотрим. Время есть.

СТЕФАН : Но …

МИШЕЛЬ : Да, чуть не забыл : тем временем вы приготовите указ о назначении Софии: она возглавит Банк Ватикана. Я подпишу его завтра утром. И раз уж вы так ловко умеете запускать слухи, распространите весть о том, что София отсутствовала вследствие неважного самочувствия. ( Взглянув на Софию ) По такому случаю вам даже не придется лгать. Так что и угрызений совести в будущем будет меньше.

Стефан направляется к двери. За секунду до того, как он откроет ее, Мишель окликает его в последний раз.

МИШЕЛЬ : Еще одно.

СТЕФАН ( оборачиваясь ) : Да, Святой отец?

МИШЕЛЬ : Вы сохраните полное молчание обо всем прочем, что здесь говорилось. Если хоть капля куда-то просочится, я возложу вину за это на вас. Несколько островов вблизи Южного полюса остро нуждаются в кюре (голос усиливается на слове « кюре », ибо это дополнительное наказание для кардинала фон Хардена, который в таком случае лишается кардинальского сана ), чтобы нести слово божье чайкам и пингвинам. Подумайте об этих созданиях божьих и закройте дверь с другой стороны.

Стефан выходит.

София и Мишель остаются одни. Они провожают взглядом уходящего Стефана, и прежде, чем они отведут взор от закрывшейся за ним двери, София пророчески говорит :

СОФИЯ : Он предаст, разболтает. Он неисправимый доносчик.

МИШЕЛЬ ( загадочно, и все еще глядя на дверь, в которую вышел Стефан ) : Вы сами не догадываетесь о масштабах своей проницательности. ( Пауза ). Конечно, разболтает. Иуда всегда иуда. Только этот доносчик будет выбалтывать то, что нужно мне. Всегда полезно иметь среди персонала одного иуду.

СОФИЯ : Донос мне омерзителен.

МИШЕЛЬ ( оборачиваясь к Софии ): Я знаю. Я понял это, когда вы промолчали. Хотя соблазн сказать был велик. Вы сильная. Вот из таких несгибаемых людей и выходят крупные хозяйственники.

СОФИЯ: Но вы же не всерьез говорили?

МИШЕЛЬ: Когда именно?

СОФИЯ : Когда заявили, что назначите меня главой административного совета Института Религиозных дел? ИРД, нет, вы себе представляете? Можете себе представить меня – во главе Банка Ватикана? Вы шутите?

МИШЕЛЬ : Может, я и похож на патентованного балагура, но иногда я говорю серьезно. К тому же, еще до того, как я поставлю вопрос о рукоположении женщин на первом же конклаве, подключенном к всемирной паутине, и вызову тем самым новый приступ тахикардии у Монсеньера Стефана фон Хардена, – еще до этого мне хочется показать, что католическая церковь открыта для женщин, – и не только, если они монахини.

СОФИЯ ( разочарованно ) : Ах, дело только в этом.

МИШЕЛЬ : Нет, не только. Это, как бы сказать, вытекающее последствие, побочный маркетинговый бонус. Настоящая причина в другом.

СОФИЯ: В чем же? Я не могу за вами угнаться.

МИШЕЛЬ: В этом нет нужды. Напротив, это я буду следовать вам во всем. ( Пауза ). Вы будете руководить банком по одной – и очень простой причине.

СОФИЯ : Да?

МИШЕЛЬ : Я вам верю.

СОФИЯ : Да что вы, я не справлюсь.

МИШЕЛЬ : Вы же умеете считать? Вы даже знаете, что такое простые числа.

СОФИЯ : Нечетные.

МИШЕЛЬ : Этого хватит с лихвой! Вы обладаете здравым смыслом? Так. Вы порядочны? Несомненно. Вас не пугают пурпурные одежды кардиналов? Так в добрый час! Банкиры с их костюмами от лучших кутюрье и часами по 30000 евро тоже не смогут вас впечатлить. Знаете, банковское дело, по сути – видимость и пускание дыма в глаза. И много веры. Люди верят, что акции Fiat пойдут наверх и покупают их. Верят, что акции Mercedes пойдут вниз и продают. Много молятся о том, чтобы инвестиции принесли доход. Невероятно, сколько сожжено свеч во славу божеств Nasdaq, CAC 40, или индекса Footsie. Здесь много верят, много молятся, здесь много разводки и мало науки. Тут есть свои пророки : вы видели хоть одного экономиста, который бы вовремя предсказал кризис? Зато потом, задним числом, – как все становятся проницательны, с ума сойти! Каждый финансовый труп окружает толпа добровольных экспертов. Это все строго между нами, вы уж никому не говорите : видимость, пыль в глаза, вера, пророки ; в конечном счете, банковское дело и церковь имеют много общего. Только в вопросах морали и этики иногда расходятся.