Нина Пушкова - Эликсир бессмертия

Рядом с Францевым сидела почти до неузнаваемости изменившаяся Ника — эффектная стройная брюнетка с причёской «под Мирей Матьё». Он не раз посматривал на неё, не вполне узнавая в этой девушке свою дочь, настолько непривычный тёмно-каштановый цвет волос и новая причёска изменили облик Ники. Но это было необходимо. Францев летел в Женеву не ради швейцарских красот, а совсем с другой целью. И это было уже не поручение Вересовского. С ним Францев «расплатился» той частью бумаг, которую забрал у Богдана. Объём был немалый, олигарх остался доволен и уже запустил документы, как он выразился, «в работу». К тому же в тот момент он был больше увлечён двумя своими новыми «игрушками» — телевидением и приобретением за бесценок крупной нефтяной кампании. А потому Вересовский легко отпустил на несколько дней Францева.

На обратном пути из Киева в Москву Францев долго думал, как ему поступить с самой важной частью досье Богомольца — той, что отдала его верная помощница. Ему не хотелось передавать её олигарху. Францев знал, что сверхбогатые новые русские живо интересуются всем, что сулит продление жизни. Ещё бы: с той жизнью, которую они себе за несколько лет создали, совершенно не хотелось расставаться. Но недавнему разведчику, воспитанному в прежней традиции, хотелось верить, что кто-то ещё в России думает об общем благе. В это было трудно поверить, но обрывки информации, доходившие до Францева, убеждали его: государство медленно, мучительно, но начинает возрождаться.

Францев решил: самые ценные для науки записи Богомольца надо передать в надёжные руки. И почти сразу после возвращения из Киева у него состоялась важная встреча с новым руководителем разведки. «Этот человек получил назначение совсем недавно, — разъяснил ему Николай Иванович, который и организовал эту встречу через бывших сослуживцев. — И сейчас пытается воссоздать то, что было почти уничтожено».

Разговор с немолодым человеком с мудрыми глазами и неожиданно приятной улыбкой возродил во Францеве надежду. И в Швейцарию он отправился уже совсем с другим настроением.

Нику ему пришлось взять с собой. Лжегрузчики, арестованные на Зоологической улице, клялись, что не знают подлинного заказчика, пославшего их за Никой. Ниточку, которая вела к этому заказчику, ещё только предстояло размотать. Оставить дочь одну в Москве после такой наглой попытки похищения было немыслимо. Заказчик явно знал о бриллиантах. И, пока его не вычислили, в Москве ей оставаться было нельзя.

Пришлось Нике сменить цвет волос, причёску, а с помощью контактных линз превратить свои глаза цвета морской волны в тёмно-карие. По документам она теперь стала Натальей Изместьевой. Впрочем, свой прежний и ещё действовавший паспорт на имя Ники Никитиной она с собой захватила. Как знать, мог и понадобиться.

— За Богомольца большое спасибо, — поблагодарил Францева человек с мудрыми глазами. — Отдам её нашим академикам, пусть посмотрят. А вдруг там и впрямь — секрет бессмертия, — улыбнулся он. — Но ведь Богомолец много чем другим ещё занимался, например переливанием крови. Так что там может быть немало интересного. Изучим! Но сейчас у меня к вам другой разговор. Такие люди, как вы, на вес золота. Особенно сейчас. Вы нам очень нужны. Вы хотели бы вернуться?

Францев, хотя и допускал такое предложение, не знал, что ответить. Ему, безусловно, хотелось вернуться. Но на нём висел немалый долг за только что купленную квартиру, а невысокие зарплаты на госслужбе ему были хорошо известны.

— Да, конечно… — начал было он.

— Я всё понимаю, — прервал его собеседник. — Это я о будущем. Сейчас, наверное, и вам, и, кстати, нам будет лучше, если вы останетесь, так сказать, на вольных хлебах. Ваше положение в МотоВАЗе — неплохое прикрытие. Мы к этому разговору ещё вернёмся, а пока у нас есть к вам важная просьба…

Через час Францев выезжал на кольцевую автодорогу с уже утраченным, казалось бы, чувством: он вновь был нужен своей стране, вновь был профессионально востребован. И ему действительно надо было ехать в Женеву, но не за вывезенными туда бумагами Богомольца — в конце концов, главное, над чем работал академик, хранилось в той самой толстой дерматиновой папке, которую Францев привёз из Киева. В Женеву ему надо было ехать за другим. Ему предстояла встреча со «Стивом».

О «Стиве» Францеву было известно немногое: кроме контактного номера и информации о его работе на Всемирную организацию здравоохранения, Богдан ничего ему не передал. Больше он и сам ничего не знал. Он был лишь исполнитель: получил заказ, добыл заказанное, получил оплату. Да и само имя «Стив» было, конечно же, условным. С таким же успехом он мог быть Майклом или Джорджем. Однако новые московские коллеги Сергея обнаружили в своих досье человека, подходившего под описание, данное Богданом.

«Стив» действительно был связан с ВОЗ: будучи главой небольшого научного центра, расположенного в холмах в окрестностях Женевы, готовил по заказу организации разные экспертизы. Но главное было в другом: в очень узких кругах его знали как специалиста по биологической разведке. Гражданин Великобритании, доктор Алистер Блант — это было настоящее имя «Стива» — долгие годы работал на МИ6. Потом вроде бы расстался с этой структурой, занялся научной работой, но хорошо известно: бывших разведчиков не бывает. Once a spy, always a spy [12] Кто был шпионом, останется шпионом ( англ. ). .

По удивительному, но, если вдуматься, логичному совпадению, известный российской разведке «Стив» занимался куда более опасными вещами, чем поиск бумаг Богомольца. Это скорее был его побочный приработок: рабочие записи знаменитого геронтолога можно было выгодно продать той или иной фармацевтической компании, занимающейся проблемами старения, дабы обеспечить себе беззаботную старость.

Главное же, чем занимался «Стив», он же Алистер Блант, было связано с разработкой бактериологического оружия. «И Россия, — сообщили Францеву, — может стать полигоном для испытания такого оружия».

Небольшой научный центр, прятавшийся под крышей ВОЗ и изучавший способы борьбы против самых заразных вирусов типа эболы и лихорадки денге, предположительно одновременно занимался исследованиями в военных целях — уже по заданию совсем других организаций. Да, официально разработка биологического оружия была запрещена международной конвенцией. Но провести грань между изучением особо опасных штаммов в медицинских и в военных целях было достаточно трудно. Москве надо было точно узнать, какие исследования велись в центре Бланта.

Францев повернулся к Нике, заворожённо смотревшей на далёкие вершины. Пришло время всё ей объяснить, оставлять её в неведении было нельзя. Он кратко, без деталей, рассказал ей о своей задаче. Ника внимательно посмотрела на него: