Михаил Байков - Достигая крещендо

– Как ты много знаешь о моей жизни! – улыбнулась Инга, и её лицо стало ещё очаровательнее. – Да и эти вечные эпитеты моей характеристики…

– Разве я виноват, что вижу в тебе проявление сильной личности?

– Может быть…

У епископа зазвонил телефон, заставивший Евгения сделать лицо недовольным и с грубой стремительность ответить: « Я перезвоню. Сейчас очень занят ».

– Кто это в такое время тебе звонит?

– Божесов, – спокойно ответил Евгений. – Ты наверняка знаешь, что я теперь работаю с ним… Но ты гораздо важнее Божесова.

– Тем не менее ответил ты грубо.

– Ну, хотя бы ответил, – усмехнулся епископ, – В отличие от некоторых я на звонки привык отвечать, даже когда мне неудобно.

– Ой, Саш, ты будешь говорить об этом бесконечно! – ответила Инга, чуть задетая таким подколом.

– Как обещал, дорогая, такие вещи не забываются! – развёл руками Евгений с доброй улыбкой. – Звонившего человека всегда нужно предупреждать, что ты не можешь говорить, иначе это хамство или даже предательство. Вдруг звонящий готовится с моста спрыгнуть, и ты единственный, кто способен отговорить?

– Ты с моста не прыгал.

– Откуда знаешь? Ради тебя были разные мысли, – продолжал иронизировать Евгений, не в силах остановиться и настроиться на новый лад.

– Ладно, стоп. Закрываем эту тему…

Евгений улыбнулся, а его глаза заблестели, открывая его внутреннее торжество:

– Да… Эта фраза из твоих уст звучит очень сексуально, – Франя посмотрела на Евгения, наклонив свою мордочку.

– Ты по мне очень соскучился, вижу? – усмехнулась Инга.

– Просто безумно… Мы с тобой виделись когда? Лет семь назад?

– Ну, да. Но ничего серьёзного не сделали.

– Не скажи, – понизил голос Евгений. – Эта встреча меня очень мотивировала… Как и любая встреча и разговор с тобой независимо от содержания. Ты единственный человек, заставивший меня меняться.

Инга не знала, что ответить на эту вырвавшуюся из глубин души фразу и продолжила смотрела на Евгения. Франя, положив голову на лапы и накрыв их длинными ушами, наблюдала за людьми своими круглыми чёрными глазами, ожидая развязки. Ей не хотелось лаять и бросаться на Ингу, в ней она чувствовала что–то знакомое, что–то похожее на хозяина. Они сидел друг против друга под музыку Дебюсси, и Евгений смотрел на Ингу, будто не только видит все изгибы её тела и красоту лица, но и чувствует мягкую тонкую шею, нежность пальцев и гладкость рук. Она, как и всегда для него, была прекрасной и аристократичной, и он бы просидел, любуясь ею, очень долго…

– Ты теперь без работы? – невозмутимо спросил Евгений, очнувшись.

– Да. Пока отдыхаю…

– Ой, знаю я тебя, – мягко улыбнулся Евгений. – Ты чахнешь от безделья.

– Ну, в отличие от тебя я бы не смогла просиживать днями в этом кабинете, занимаясь литературой и работой, без контактов с людьми и живыми эмоциями, – заметила Инга.

– Я вообще–то в Москву переезжаю. Буду работать в системе управления, – будто оправдывался Евгений. – С Божесовым… Хочешь, тоже можешь работать там?

Эти слова были сказаны очень робко. Так, что даже Франя разочарованно отвернулась и покачала головой, ругая малодушие хозяина.

– Работать в системе, которая чуть было меня не посадила?

– Ну, ты прекрасно понимаешь, что в это издержки политики… К тому же Орлова хочет формировать Правительство вместе с силами несистемной оппозицией. Я с лёгкостью найду тебе интересную работу и в Правительстве, и в Администрации Президента, и в создаваемой Божесовым Комиссии… Ты ведь прекрасный специалист!

– Хорошо, хорошо, Саш, – тихо ответила Инга. – Спасибо большое, ты всегда готов помочь…

Франя фыркнула на диване.

– Чем же ты будешь заниматься в «системе управления»? – продолжала Инга.

– В Комиссии буду работать, – ответил Евгений, улыбаясь. – Хоть связь в стране нормальную сделаю, чтобы на звонки можно было отвечать спокойно, а не так, что для соцсетей интернет есть, а сотовой связи нет! – эти актуальные слова немного, но вполне справедливо, задели память Инги. Евгений продолжал уже мягче:

– И конечно же, буду стараться сделать так, чтобы никто и никогда не попал в ужасную ситуацию неотвратимой разлуки с близкими и любимыми людьми… Конечно, карантин не самая жестокая несправедливость в моей жизни. Но самая болезненная… Я был дураком, эгоистом. Те наши нечастые разговоры были для меня просто способом позабавиться и поболтать. А надо было держаться тебя и поддерживать интерес, а я разочаровал твоё представление о романтических отношениях… Чёртов карантин! Сколько он уничтожил!

– Саш, ты так и не научился отпускать ситуации… – произнесла она понимающе.

– Ситуации научился, но тебя отпустить не могу… Помню всё. И наш первый взаимный интерес друг к другу, когда в апреле ты попросилась на абитуриент по русскому языку с моим классом, а не со своим, и мы с тобой сидели вместе, заслушивая попытки сочинений моих одноклассников…

Франя, наконец дождавшаяся откровенных речей хозяина, спрыгнула с дивана и, не желая мешать, убежала из библиотеки, повернувшись перед дверью посмотреть на неподвижно сидящих в темноте напротив друг друга людей.

– Вообще, – продолжил Евгений, – Написав книгу и пропустив через себя все события, все эмоции, я понял, что наши с тобой отношения не случайны и не продиктованы сиюминутной прихотью, а вполне закономерны и, наверное… перспективны, – Евгений хотел сказать ещё что–то, но от волнения прервал эту мысль, перейдя сразу к итогу: – Поэтому я тебя люблю по–настоящему. Ты всегда со мной и в сердце, и в подаренном термосе, – последнее Евгений произнёс с улыбкой, но в голосе звучала грусть. Молчание заполнял Дебюсси.

– А зачем ты пошла в «True liberals»? – заполнил неловкую паузу Евгений, акцентируя внимание на любимом вопросе рационалиста «зачем».

– Просто… – тихим голосом ответила Инга, почувствовавшая теплоту слов Евгения и как всегда понявшая его настроение. – Мне это нравилось…

Евгений посмотрел на Ингу светлым и радостным взглядом с тенью лёгкой тоски, переместился к неё на диван вплотную, их лбы соприкоснулись, и взгляд Евгения устремился в её выразительные серо–голубые глаза, в которых читалась чистая и понимающая всё душа.

– Спасибо, что дошла до этого простого ответа на «зачем?». В этом твоя новая жизни, и новая страница для нас, а я… я теперь всегда буду рядом…

В спальню Евгения пробивались жаркие лучи летнего солнечного света. С большим неудовольствием епископ открыл глаза, понимая, что он находится в любимой комнате своего особняка. Он знал, что всех его гостей уже доставили в город. Посмотрев на часы, не вставая с кровати, он убедился в этом. Епископ скинул с себя одеяло и быстро вскочил с приятно помятой постели, упав на колени перед большим окном с видом на побережье.