Виктор Зернов - Кузьмич

ШОРИН ПОРАЖЕН, НО НЕ ОБЕСКУРАЖЕН. ОТЕЧЕСКАЯ ЗАБОТА. ПЛАНЫ, ПЛАНЫ.

После моего рассказа о знакомстве с Фихтером Шорин как-то недоверчиво посмотрел на меня и серьёзно сказал: «Да, Вить, ты, точно, находка. Только не для, а сам. Всё красиво, как в кино. Значит, едем в Экартсау в магазин покупать рыболовные принадлежности». Несмотря на то, что мы уже стояли перед офисом, ехать было ещё рано. Решили поехать в обед. А до обеда принесли сейф, и Жанна раздала зарплату. Рощинцы сияли и намекали на продолжение банкета. Борис, почувствовав психологический русский настрой, был вынужден напомнить сотрудникам об отставании планирования и обещал отметить не первую зарплату, а первые рабочие результаты. Руководства это не касалось, и мы всё-таки отправились в Экартсау и закупили всё необходимое. Уложили всё в багажник «Опеля» Бориса и тут же рядом «упали» на деревянные кресла в кафе. Шорин сразу объявил, что он меня приглашает, и, пригубив очень неплохое местное пиво, добавил, что если бы ему раньше сказали, что создастся такая ситуация, он бы точно охарактеризовал её как подстава. Слово «подстава» он будет и в дальнейшем употреблять, но в тот момент мне не казалось, что оно меня коснётся непосредственно. «Понимаешь, я получил из центра письмо, в котором минимум информации и максимум геморроя. А именно, на авиабазе в Германии находится новейший немецкий двигатель военного самолёта последнего поколения. Его, якобы, прислали для замены старого, выработавшего ресурс. Но незадолго до этого английская фирма «Пратт энд Уитни» осуществила поставку турбореактивного двигателя, вероятно, по старому плану замены. Таким образом, немецкий движок, о котором много писали в специальной прессе и говорили специалисты, остался невостребованным и мог быть списан и продан. Эти сведения поступили в наш информационный центр из голландской точки». Коллега Шорина в беседе со своим голландским источником узнал, что посредником в сделке купли-продажи этого двигателя может быть голландец, проживающий и работающий в Австрии. В письме сообщается его фамилия, описание внешности, название фирмы и то, что она находится в венском отеле «Хилтон». Операция авантюрная, но шампанского-то хочется… «Давай сейчас съездим на работу, обсудим с приёмщиками план в реальной его части, наметим этапы, съездим в «Хилтон», а завтра с утра на короткую рыбалку (линь должен пойти, говорят) и там всё обсудим. В офисе долго не задержались. Рощин деловито развернул склеенную из нескольких листов «простыню», где были аккуратно прорисованы таблицы и сделаны десятки сносок с датами, адресами и типами станков. Оказывается, он постоянно уточняет все вопросы со Штельце и его помощником, с которыми у него установились хорошие отношения. Некоторые сложности возникают при утряске деталей с проектировщиками и с временной администрацией строящегося завода, но всё равно дело движется, и вот-вот план будет свёрстан, и нужно будет его утвердить всем участникам. После этого начнутся визиты на заводы, приёмочные испытания, подписания актов, упаковка и отгрузка. Претензий к Бокию и Степанову у него не было. К предстоящей поездке в Германию отнёсся прохладно. Это можно было посчитать чертой характера, когда не хочется ничего менять в построенном тобой образе жизни. В общем, он был меланхоликом. Но в Германию надо было ехать. Так получалось со всех точек зрения.

После обеда Шорин заехал за мной, и мы рванули к «Хилтону». Вена – большой город, в нём живёт четверть населения страны, но когда его знаешь, всё оказывается как-то рядом. В отеле Борис расположился в баре за маленьким пивом, а я поинтересовался у портье, где проживает интересующий нас голландец. Получив номер телефона, я также отыскал на стеллаже информацию о его фирме, где скромно было указано, что торгует она различными товарами. Поднявшись на шестой этаж и пару раз пройдясь по коридору, я решился открыть дверь и, извинившись, сделал вид, что перепутал номер комнаты. За десяток секунд я срисовал обстановку и самого хозяина. На стульях и стеллажах находились всевозможные предметы, в основном, ткани, в рулонах и отрезами, а сам хозяин сидел за большим столом и что-то выговаривал секретарше. Он, как и сообщалось, был крупным лысым мужчиной с одутловатым лицом, которое нельзя было назвать симпатичным. В машине Борис записал все собранные мной сведения. В офисе мы зашли к Самсонову. Илья в целом был всем доволен, но его беспокоили сроки. Договорились оформить всем годовые немецкие визы. В ближайшие дни все должны были принести паспорта и фотографии. Женщинам решили пока с оформлением повременить, чтобы не возникало лишних вопросов. Вернувшись домой, я наладил две поплавочные удочки, распаковал и проверил подсачек. Приготовил ужин, полистал журнал, завёл будильник и лёг спать. Встретились мы с Борисом в Экартсау у магазина, купили червей и, проехав в сторону Дуная с полкилометра, запарковали машины и пешком прошли к старице. Погода была тёплая, безветренная, резко пахло диким чесноком. На подходе к воде на маленькой полянке встретили несколько зайцев, которые делали стойку, но не разбегались. Суетились птицы. Идиллия, да и только. Разобрали снасти, наладили, отошли друг от друга вдоль ерика и начали ловить. Бориса я из-за мыска не видел, но некоторое время слышал, а потом увлёкся ловлей. Время и ощущения остановились. Сначала клевали маленькие плотвички и подлещики, а затем в заводи, где было поглубже, клюнул линь. Он боролся по полной программе, и я не сразу смог его подцепить подсаком. В конце концов, он оказался на берегу. У меня дрожали руки, адреналин зашкаливал. Шорин, услышав шум борьбы, проломился сквозь кусты и ворчливо проскрипел: «Обловился?» Увидев линька, он прошёл дальше метров на двадцать и закинул удочку. Разбросав консервированную кукурузу, мы стали ждать. Первым после этого поймал Борис, я ему помог с подсаком. Потом мы ловили попеременно, помогая друг другу. Некоторые экземпляры были весомые, около килограмма, и с ними пришлось повозиться. Мы так увлеклись ловлей, что не заметили зрителей, которые собрались на тропинке, идущей вдоль воды. Они громко выражали своё восхищение, и после этого клёв и адреналин постепенно сошли на нет. Радость утомляет, и мы закончили ловлю. Убрав рыбу и снасти в машины, мы отправились в своё кафе, где утолив первую жажду, вернулись к своим тактикам и стратегиям. «Ну и рыбалка! Давно так не везло! Вот бы всё в наших делах так удалось,– начал Борис.– Я всем всё доложил, даже уже план сверстал, но шеф требует подробностей. Это правильно, потому что, в сущности, мы мало что знаем. Значит так, я трясу голландца, надеюсь, моего английского будет достаточно, и узнаю место, где движок находится, данные на начальника базы, которого он знает, ну и финансовую сторону дела. Ты приглашаешь своего шахматиста на предматчевый ужин и интересуешься, не хочет ли он заработать на транспортировке груза из Германии в Братиславу. Про груз надо сказать только, что он хорошо упакован и приспособлен к транспортировке вертолётом. А там, кто знает, может, и расскажем в общих чертах. Местом погрузки можно назвать окрестности аэропорта Франкфурт-на-Майне, точнее я скажу после встречи с голландцем, а твоего будем звать Лётчик. Ну и спроси, за сколько. Не торопи, всё равно германских виз ещё нет, а без проверки никуда. Ну, я домой, а тебе ещё рощинцев и Жанну рыбой кормить. А что, коллективом кто заниматься будет? Не переусердствуй только, во всех смыслах… Око майора из анекдота следит и днём, и ночью». Проезжая мимо Техникер, я зашёл к своим «мушкетёрам», вручил им четырёх линей и настойчиво попросил позвать в гости Жанну и помочь ей почистить рыбу. Посоветовал найти у соседей рыбочистку, так как чешуя у линя мелкая и чистить её ножом дело длительное и трудоёмкое. Предупредил, что приду минут через 40, рыбу порежу и пожарю сам, поэтому «шнель арбайтен унд махен водка кальт». Повезло запарковать машину напротив моего дома, переодевшись и убрав оставшуюся рыбу в холодильник, я снова появился на Техникер, готовый к труду и обороне. Захваченные с собой две бутылки пива из холодильника могли эту оборону ослабить, тем более, что Жанна, несмотря на трезвую голову, выглядела даже очень. Выпив что-то желтоватое и съев что-то солоноватое под вопли «слава кормильцам», я быстро разобрался с линями. Запах жареной картошки с рыбой очень сближал, и уже скоро беседа за столом приняла содержательный и бестолковый характер. Оказалось, что желтоватая жидкость, на вкус напоминающая лимонную водку, и была самопальной лимонной водкой, рецепт которой мне быстро написали. Основой самогона являлся спирт «морячок», купленный товарищами в аптеке. Ещё на 500 граммов использовали цедру лимона и 2 кусочка сахара. На наклейке бутылки из-под спирта был изображён разудалый моряк в тельняшке, ставший известным всей советской колонии. В отсутствии семьи и убеждённый дешевизной самодела я произвёл пару бутылок и вечерами принимал его как лекарство от одиночества, но потом убедился опытным и логическим путём, что от него садится зрение и, конечно, отказался от такой экономии. Когда я рассказал об этом рощинцам, то попал в точку. Правда, о решительном отказе употреблять продукт эксперимента сомнительного качества я так и не услышал. Это, вероятно, объяснялось тем, что зрение восстанавливалось на удивление быстро. А пока я этого не знал, всё было хорошо. И жареная рыба, и «морячок», и, в конце концов, Жанна, олицетворяющая женскую часть общества, соответствовали понятию дружной компании. Беседа металась между анекдотами и рабочими моментами. Главное, всех волновало медленное продвижение проекта, ну и Жанна, которая изо всех сил старалась соответствовать, но не давать повода ни словом, ни жестом, ни взглядом. Ребята тоже понимали щекотливость ситуации, поэтому напирали на ускорение переговоров в Германии и согласование проекта с приёмщиками. Это было правильно, это волновало и меня. А ещё меня достала усталость. Рыбалка – не только радость, но и раннее вставание, напряжение за рулём, да и сама она – труд. Попрощался и через 10 минут был дома. А ещё через 2 часа, перечистив и выпотрошив всю рыбу, я убрал её в морозилку и взял журнал. Потом проснулся, разделся и рухнул до звонка будильника. Следующий день наступил быстро. В 9 я уже был в бюро. Шорина не было, по моим расчётам он должен был прийти после обеда, потому что среднестатистический европеец до обеда не принимает алкоголь. Жанна на меня смотрела с одобрением, а Анна – с надеждой: Шорин обещал Самсоновым рыбу, но, видно, вчера не успел. Илья пригласил меня к себе и сообщил, что немецкие визы на подходе и надо планировать поездку с Рощиным в Кёльн. На нашу встречу с проектировщиками поедет представитель фирмы «Шольц АГ», являющейся посредником между немецкой и австрийской сторонами. Зовут его Вальтер Сноу, он хорошо знает немецкую фирму «Маннекс», немного говорит по- русски и будет нам помогать увязывать вопросы проектирования и поставок. В будущем его планируют направить на стройплощадку в СССР для организации работ от немецко-австрийской стороны. Он обещал позвонить и прийти к нам для знакомства и согласования действий. Рощин был в приподнятом настроении. Он позвонил домой в Коломну, узнал, что все родные здоровы, что явно было поводом по чуть-чуть с товарищами по партии. У нас уже сложились дружеские отношения, которые позволяли мне его немного пожурить и направить на составление плана для поездки в Германию.