Виктор Зернов - Кузьмич

Время близилось к обеду, и мы не стали ждать, когда оно наступит, а двинулись в ближайший ресторанчик, владельцем которого был грек. По пути мы обсуждали предстоящую встречу с Лётчиком. Многое пока было неясно, но без обсуждения с ним главных вопросов за дело не стоило и браться. Шорин полагал, что весь разговор надо построить, как предложение заработать на бизнесе. Он – пенсионер и должен заинтересоваться дополнительным заработком. Мне также следовало сказать, что я этим занимаюсь по просьбе коммерсантов и тоже из-за денег, о грузе знаю только приблизительно, по-моему, это списанный двигатель для немецкого истребителя. Тип двигателя и производитель нам неизвестны. Договорённость с начальником базы достигнута. Саму сделку и передачу будет организовывать фирма – посредник. С её владельцем они встретятся и сами согласуют все детали. Место погрузки – Цеппелинхайм рядом с франкфуртским аэропортом. Место поставки будет уточнено. Скорее всего, это Словакия недалеко от австрийской границы. Все расходы на оформление полёта и топливо будут оплачены. Денежное вознаграждение за работу нужно оговорить. Мы ждём от него предложений. Это касается и порядка расчётов, но скорее всего вся сумма сделки будет передана ему, и он рассчитается за груз после его размещения в грузовом отсеке его вертолёта. «Конечно, гарантий стопроцентных здесь нет, – продолжил Борис, – но я чувствую, что Лётчик – человек с принципами и из хорошей семьи, кстати, поговори об этом, и на обман не пойдёт. Ткача мы тоже проверили, он – авантюрист, но среди жуликов, насколько можно верить полученным сведениям, он не значится. Ты всё проанализируй, может я что-то не учёл, а решение для доклада наверх примем на основании наших бесед с Лётчиком и Ткачом». Точкой в разговоре были деньги, которые мне протянул Шорин с пожеланием не экономить, но и не шиковать особенно. В офисе всё было по-деловому спокойно. Самсонова не было видно, Рощин корпел над планом, «рабы» чертили графики, женщины пили кофе. Решив никому не навязывать общение, я уселся в кабинете не в кресло, а на приставной стул, чтобы поняли, если заглянут, что человек думает. А думал я о том, что ввязываюсь в дела сомнительного свойства, какие-то мутные, непохожие на реальную жизнь, а скорее всего напоминающие сюжет фильма, где всё выдумано на потребу публике. Но против фактов не попрёшь, и, решив, что пусть всё идёт, как оговорено, а там поглядим, я пошёл к Рощину поговорить о нашей поездке в Германию.

ПРОЦЕСС ПОШЁЛ. ВСТРЕЧА С ЛЁТЧИКОМ.

На следующий день я начал мандражить, пить кофе, шутить с женщинами, в общем, был слегка возбуждён и нервозно настроен. Но окружающие этого не замечали. Рощин пристал с датой поездки в Кёльн, так как звонил Сноу и торопил. В противовес я прицепился к некоторым пунктам плана, напомнив, что мы хотели включить в поставку оборудования станки советского производства и обещал ему дать ответ завтра утром.

Выехал я, по-видимому, рановато, потому что, когда выходил из метро, до встречи оставалось ещё полчаса. Было время обдумать возможный ход разговора. Напротив ратуши был скверик с симпатичными скамейками, на одной из которых я подготовил пару русских анекдотов в немецком переводе на близкую Лётчику тему, тем более что о пилотах, пассажирах, самолётах шуток действительно много. Расслабившись, я чуть не опоздал. Когда вошёл в ресторан, на часах, висевших у входа, было уже 5 минут восьмого, что укладывалось в дипломатический этикет, о чём и было весело доложено ожидавшему меня приглашённому. Он улыбнулся, лицо его разгладилось, а глаза лукаво блеснули. Лётчик был в костюме и при галстуке, что меня сразу настроило на серьёзный лад, хотя я сам был одет «в свободном стиле», то есть в куртке и рубашке с расстёгнутым воротом. В отличие от принятого в шахматном клубе красного, мы решили ударить по белому. Выбор был небольшой, но, в конце концов, мы остановились на вине из Кремса. Пока изучали меню, поговорили о вине вообще, и в нашем отношении к этому напитку нашли много общего. Заказав еду, мы дегустировали вино и разговаривали о семьях и работе. Лётчик, по его рассказу, получил хорошее образование: сначала философский факультет Берлинского университета, а затем школу пилотов. Отслужил в армии ГДР, а затем, женившись на австрийке, переехал в Вену. Через знакомых немцев купил списанный вертолёт, переделал его и теперь занимается перевозкой грузов и туристических групп по Европе. Получает пенсию, но из-за переездов и смены места жительства пенсия у него небольшая. Даже учитывая отсутствие детей, позволить себе многое не может, а вертолётные заработки не так уж велики: конкуренция, низкий спрос. Родители живут в Западной Германии, видится он с ними редко, хотя до них не так далеко. Из других родственников у него только неизвестно какой степени родства брат по материнской линии, известный художник, которым он очень гордится, так как гордиться больше особенно нечем. Это конечно шутка, но в реальности так оно и есть. Герхард, так зовут художника, тоже родился в ГДР, а лет в 30 переехал в ФРГ, там продвинулся и приобрёл мировую известность. Лётчик знает некоторые его картины, дома у него есть копии, иллюстрации, фотографии. Хотя он немного разбирается в его творчестве, в беседах с Герхардом многое непонятно. Например, он не понимает направление в живописи, близкое к абстрактному, которое Герхард назвал «серое». Серия картин, принадлежащая к этому направлению, была названа в рецензиях издёвкой над художественностью. Герхарда эти рецензии не очень волнуют. Как он говорит, его имя уже вписано в анналы живописи. Он не занимался политикой, однако представил на обозрение публики серию « серых» полотен, посвящённых радикальному движению «Фракция Красной Армии». Как он говорит: «Они сумасшедшие, но поражает устрашающая мощь идеи». Сам Лётчик тоже политикой не интересуется. «Бизнес и шахматы – вот моя политика, и я не знаю, что на первом месте». Сам Бог велел воспользоваться моментом, и я рассказал ему о планируемом бизнесе с его возможным участием. Все детали были изложены так, как мы согласовали с Шориным. Лётчик некоторое время молчал, покручивая и пропуская между пальцами картонную подставку под пивную кружку. «В принципе я знаю это место, да и свой вертолёт я там покупал и переделывал. Если я ничего не путаю, там действительно стоят ангары стального цвета с белой полосой по периметру. Вертолёт я там один раз сажал, с начальником базы как-то пересекался, то есть, с технической стороны вопросов нет. Грузовой отсек для такого типа движка вполне достаточен. А как в остальном, мне неизвестно». Как-то сразу успокоившись, я уверенно заговорил о том, что моё дело – познакомить его с посредником и снабдить деньгами для полёта и расчёта. Знакомство я организую, а какая часть денег из общей суммы будет предназначена для Лётчика, должен предложить он сам. «Видимо, сегодня наш матч не состоится. Придётся посчитать. Поэтому закажем ещё бутылочку. Вино неплохое, видно год был благоприятным для винограда». Я согласился и при этом подчеркнул, что он мой гость и затраты несу я, тем более что мне оплачивают представительские расходы. Официант поменял нам бокалы, налил вина, и мы занялись каждый своим делом: Лётчик стал писать на салфетке, а я сидел с задумчивым видом и, действительно, думал. Размышлял я о том, что дочке нужно в Кисловодск, а сыну – горные лыжи, да и по стране неплохо бы прокатиться. От размышлений меня отвлекла салфетка, которую двигал мне по столу Лётчик. Сумма не впечатлила, так как в неё не было включено его вознаграждение. Поняв по моему лицу, что работа по калькуляции сделана наполовину, он серьёзно сказал: «Во-первых, я согласен; во- вторых, здесь указаны реальные расходы, которые мы уточним после проверки, будет ли что-то дополнительно, в-третьих, размер оплаты требует анализа на базе имеющегося опыта, как у меня, так и у работодателя, но он должен составлять не менее 20 % от суммы сделки, тем более что сделка эта, по-видимому, не очень-то афишируется. В-четвёртых, я должен переговорить с посредником, могут возникнуть новые обстоятельства». После некоторой паузы, обозначавшей работу мысли, мне удалось сформулировать предварительный расклад. «Будем отталкиваться от 20%. Если заказчику общая сумма покажется неподъёмной, будем ужиматься, но для начала упрёмся, так как мне тоже хочется заработать. С посредником он познакомится тогда, когда общая сумма и место доставки будут утверждены. Самое главное, что шахматы сегодня не состоятся, поэтому надо выпить за грядущую победу». Мы чокнулись и договорились, что я позвоню. Однако в следующий раз начнём с партии, что бы ни случилось, а поужинаем после, независимо от того, закончится игра или отложится. Лётчик пошёл к машине, а я к станции метро.