Джозеф Файндер - Московский клуб

— Что с тобой, Чарли? Что-то случилось? — спросил Уэкслер.

— Нет-нет, ничего, — торопливо ответил Стоун, продолжая думать о своем. — Слушай, а как чувствует себя твой процент холестерина?

Уэкслер удивленно взглянул на него, рот Ленни был набит до отказа. Он прочавкал в ответ:

— Хорошо.

— Отлично. А пробовал ли ты когда-нибудь здешний кремовый торт? — широко улыбаясь, сладко спросил Стоун.

— Кремовый торт? — Ленни быстро огляделся в поисках десертной кассы.

Сол Энсбэч сидел, откинувшись на спинку кресла: ждал, пока его соединят с Лэнгли по секретному каналу. Погрузившись в раздумья, он отрешенно чистил ногти апельсиновой палочкой. Минуту спустя селектор ожил, в нем послышался голос секретарши:

— Все готово, мистер Энсбэч.

— Спасибо, Лин.

Он подался вперед, взял трубку и услышал голос директора ЦРУ Тэда Темплтона. На линии секретной связи не было обычных помех, поэтому все, что говорил Темплтон, звучало до жути близко. У директора ЦРУ был очень уверенный голос, а по телефону его звучный баритон впечатлял еще больше, был почти оперным.

— Доброе утро, Сол, — сказано было тоном, выражающим директорское «Что-то случилось?».

— Доброе утро, Тэд. Скажите, пожалуйста, есть что-нибудь новое по этой бомбе в Кремле?

— К сожалению, не слишком много. Русским удалось все расчистить раньше, чем нам удалось что-нибудь выяснить. Террорист, гражданин СССР, подбросил небольшую бомбу в Оружейную палату. Разрушения действительно значительные. Убита американская девушка. Кокнуты несколько яиц Фаберже.

Энсбэч чуть-чуть улыбнулся. Он всегда улыбался, когда реальные события начинали соответствовать самым диким и сумасшедшим фантазиям советологов. Кремлевская Оружейная палата — это место, где русские в своем горделивом презрении собрали царские сокровища и драгоценности.

— А они арестовали этого парня? — спросил Сол.

— Эти придурки кокнули подозреваемого, — ответил Темплтон, неуклюже имитируя речь полицейских. — Доблестная Кремлевская гвардия. А что случилось, Сол?

— Слушайте, мы тут кое-что раскопали. Это может пролить свет на все эти события с «Ежом».

— Сол, я хочу, чтобы вы оставили это дело.

Энсбэч нахмурился.

— Но почему?..

— Мы не будем им заниматься.

— Что вы имеете в виду?

— Все, Сол. Никаких последующих действий. НПД.

Они несколько минут поговорили на другие темы, затем Сол, встревоженный и растерянный, повесил трубку. Сняв очки, он потер глаза. Начала болеть голова.

За окном пошел сильный дождь.

Одной из привилегий крестника Уинтропа Лемана было то, что, навещая своего крестного отца в Нью-Йорке, он мог не утомлять себя поездкой в такси.

Ранним вечером Чарли Стоун вышел из своего дома в Центральном парке и подошел к серебристому «ролс-ройсу» Лемана, который должен был доставить его на прием.

Дождь, начавшийся в полдень, к вечеру превратился в темный ревущий поток. Это был один из тех ливней, которые в Нью-Йорке с его небоскребами и концертными павильонами казались настоящим концом света.

Шофер с красным лицом и рыжими волосами распахнул перед Чарли дверцу.

Стоун улыбнулся и, садясь в машину, заметил:

— Вы, должно быть, считаете, что мистер Леман мог бы выбрать для приема по случаю публикации его мемуаров более подходящий день?

Но шофера было не так-то просто сбить с толку. Он ответил:

— У мистера Лемана очень большой круг знакомств, но я сомневаюсь, что он может сделать что-то с погодой.

Стоун вежливо посмеялся.

В машине шофер не произнес ни слова: Леман требовал, чтобы служащие не болтали за рулем. И Чарли не стал завязывать беседу. Они пересекли Центральный парк. «Ролс-ройс» двигался по неровной улице так плавно, что у Чарли появилось чувство, что он попал в совершенно другой мир. Салон машины был безупречен: слегка пахло кожей и бензином, воздух был холоден и сух. А на тротуарах несчастные пешеходы бились со своими изломанными зонтиками и, борясь со шквалами ветра, перебирались через огромные лужи.

Чарли сидел, погрузившись в мысли. Он думал о Лемане, богатом и элегантном человеке. Обычно Леман носил очень дорогие костюмы, которые заказывал по каталогам. Его череп был лыс и как будто обтянут пятнистым пергаментом. Благодаря связи семьи Стоунов с Леманом, Чарли и в детстве, и в юности, и позже чувствовал себя избранным судьбой. Стоуны, конечно, пострадали из-за того, что Элфрид Стоун был в свое время осужден, хотя и несправедливо. Имя отца навсегда осталось окутанным всевозможными слухами и сплетнями о том, что он все же был когда-то шпионом. Репутация Стоунов была бы, несомненно, безнадежно испорчена, если бы не Леман. Именно дружба и покровительство этого человека почти полностью исправили положение. Почти…

Портрет Уинтропа неоднократно помещался на обложке журнала «Тайм», его фотографии не сходили с первых страниц газет. Это был человек, который вытащил Элфрида Стоуна из тюрьмы.

Чарли вспомнил свою первую встречу с Леманом.

Это было в 1962 году, во время пика Карибского кризиса, во времена бомбоубежищ и страха. Большинство учеников четвертого класса, бегая по коридорам начальной школы под ужасающее завывание сирены, верили, что бомба может упасть на них без предупреждения в любую минуту. Антикоммунизм в те годы достиг своего апогея: это была тяжелая и глупая политика, в которой преуспевали девятилетние детишки. У Чарли всего несколько дней назад умерла мать, и он молча выстрадал похоронную церемонию и погребение на Горном кладбище в Оберне.

Мальчишка по имени Джерри Делгадо перехватил маленького Чарли в гардеробе, у двери в перепачканный мелом класс миссис Олмэн, и в сотый раз быстро прошептал страшное оскорбление, назвав его отца коммунистическим шпионом. Чарли, не в силах больше сдерживать обиду, набросился на Джерри с такой жестокостью и силой, которых сам в себе не подозревал. Кучка возбужденных и заинтересованных девятилетних ребятишек наблюдала, как Чарли сбил обидчика с ног и принялся дубасить его крепко сжатыми кулаками. И когда миссис Олмэн, разняв драчунов, наказала обоих, отослав к директору, Чарли испытал приятное чувство удовлетворения: все-таки быть сильным лучше, чем быть умным.

Возвращаясь домой после уроков, Чарли увидел у своего дома длинный черный «крайслер». Сначала он страшно напугался, подумав, что это полицейские или фэбээровцы приехали к его отцу, чтобы пожаловаться на драку в школе. Или даже родители Джерри Делгадо.

Но это был Уинтроп Леман, знаменитый Уинтроп Леман, о котором так часто говорили папа и мама. Он сидел с отцом в его кабинете и, когда мальчик вошел в дом, вышел поздороваться с ним. Этот великий человек потряс руку Чарли так серьезно и приветливо, как будто это был один из лидеров мирового масштаба. Леман заехал в их городок только на один день, для передачи своей коллекции импрессионистов местному музею «Фог Арт». После беседы с Элфридом Стоуном он подошел к Чарли и пригласил его на прогулку. Мальчик удивился, но принял приглашение.