Уно Палмстрём - Система-84

Второй полицейский рассмеялся.

— Что это за хреновину ты выдумал?

— А, чего там. Сгниешь здесь, стоя вот так. А про ядовитого тюленя я где-то слышал...

Агде Андерсон было семьдесят три года. Больше пятидесяти из них она прожила в одной и той же квартире, в одном и том же доме.

Она спустилась во двор, неся в руках два больших пакета с мусором, и, казалось, весьма удивилась, увидев двух полицейских рядом с огороженным веревкой мусорным баком.

Полицейских-то она, конечно, видела и раньше, правду сказать, с семи утра больше ничего и не делала, только сидела и глазела на них, но были они такими скучными, даже с места не сходили... Пришлось ей спуститься, чтобы узнать, что происходит.

Что случилось, было ей, разумеется, известно. На Клипгатан не каждый день находят трупы в мусорных баках. Но сейчас ее разбирало любопытство насчет дальнейших событий. «Сыграю дурочку, — решила госпожа Андерсон, — авось проболтаются». И решительным шагом направилась прямо к заграждению. Седые волосы были аккуратно уложены, в честь такого дня она надела новое платье.

— Сюда нельзя. — Один из полицейских предупреждающе поднял руку, и Турену стало ясно, что сейчас ему предоставится возможность повеселиться.

— Нельзя? А куда же мне выбросить мусор? Не могу же я держать его дома..

— Нет, конечно... Но сюда проходить нельзя.

— Ерунда, под этот шнурок ничего не стоит пролезть. Не пойму, и чего вы здесь стоите...

— Вы ведь знаете, что здесь было совершено преступление...

— Да знаю, но я думала, убийцу уже поймали, и все окончено...

— Не поймали, и думаю, не имеют ни малейшего представления, кто убийца...

«Вот как, милок, — подумала Агда Андерсон. — Таи его, значит, все-таки убили. И неизвестно, кто убийца. 'Гак-так. Л вдруг я знаю?» Но вслух она этого не сказала. Вслух она проворчала:

— Ну что ж, придется мне тогда оставить эти пакеты здесь, посреди двора, если их нельзя выбросить в бак...

Двор пересек Леонард Бергстрем.

— Система. Стало из...

— Погоди, — отмахнулся Турен и переступил правой йогой па сухое место. — Погоди, я дол жоп досмотреть. Тетка замечательная.

Бергстром посмотрел на полицейских, на Лгду Андерсон, потом перевел взгляд на шефа, ничего пе понимая.

— ...тогда сами забирайте мусор! — воскликнула Aria Андерсон.

— Нет уж, так не пойдет. Нам не положено брать мусор. И вообще, мне кажется, здесь неразумно оставлять пакеты.

— Неразумно?

— Я хотел сказать, нехорошо оставлять здесь мусор. 1)то...

— Послушайте-ка, молодой человек! Я прожила в этом доме пятьдесят лет и прекрасно знаю, куда нужно класть мусор! Не учите меня, пожалуйста.

— Забирайте пакеты обратно.

— И не подумаю! Я иду в магазин, мне нужно выбросить мусор, и я оставлю его здесь, если мне не разрешают пройти к баку.

— Подождите! Я узнаю.

Полицейские посовещались. Один из них вытащил рацию и смущенно спросил, можно ли разрешить старой даме выбросить мусор в бак. Ответ был положительный. Воспрявший духом полицейский вернулся на место и не без гордости заявил, что все устроил — мусор можно бросить в бак.

Агда Андерсон пролезла под веревкой с удивительной для своих лет резвостью и прошла к бакам.

— Здесь он и сидел? — спросила она, с жадным любопытством заглядывая в бак, в котором когда-то находился труп Эрика Хальстрёма.

Полицейский кивнул.

Турен внимательно следил за происходящим.

— Господи, — вздохнул он. — Ну что там сказали ребята из Системы?

— Система снова ответила, что код был твой, но удостоверение не твое. Хальстрем, наверное, расшифровал код. Парень, судя по всему, был математический гений.

Турен потер пос.

— Узнай, есть ли среди тех 165, кто оставил отпечатки на баке, наркоманы.

Бергстрем вынул черный блокнот и пролистал странички. С определенным удовлетворением он отметил, что довольное выражение на лице Турена сменилось слабым раздражением.

— Среди 165 индивидов, оставивших отпечатки пальцев на баке... Ага, вот: признаков злоупотребления наркотиками не имеется.

Восхищение Турена тактикой, проявленной Агдой Андерсон, улеглось. На него вновь накатила усталость и злость.

— Так. Тогда мы позволим себе спросить, сколько всего зарегистрировано бывших наркоманов... Если чисто теоретически предположить, что кто-то сделал Хальстре-му укол из мести.

Бергстрем вновь полистал блокнот и прочел громко и торжествующе:

— В Швеции 27 864 человека злоупотребляли наркотиками. Это те, которые бросили или у которых наблюдалась так называемая положительная кривая развития... — Он протянул таблицы Турену, даже не взглянувшему на них.

— Это же целый Оскарсхамн, — пробормотал комиссар.

— Что? Оскарсхамн?

— Население Оскарсхамна составляет приблизительно 28 тысяч человек. Значит, у нас на подозрении столько людей, ск©лько жителей в Оскарсхамне. Надеюсь, Улле больше повезет с Эриксоном.

Через арку они вышли на улицу.

Сев на заднее сиденье рядом с Бергстремом в ожидавшее такси, Турен почувствовал, что правый ботинок совершенно промок, но не переставал размышлять над вопросом: почему убийца бросил труп Эрика Хальстрема именно во дворе на Клипгатан?

При расследовании преступлений Свен Турен, как правило, исходил из предположения, что убийцы предпочитают знакомые им места.

— Сколько человек живет в доме? — спросил он.

— Точно не знаю. Где-то в блокноте записано. Думаю, человек семьдесят-восемьдесят, — ответил Бергстрем.

— Семьдесят-восемьдесят? Ну, это уже намного веселее, все-таки не 28 тысяч.

— В Дом полиции, — сказал Бергстрем шоферу такси.

— В Дом полиции, — повторил шофер.

Улле Люк разглядывал картину в витрине галереи Фэрдиер. Это была та самая картина или точная ее копия.

Он вспомнил жующие воздух челюсти Рольфа Карлсона, его пустые глаза и понял, что должен войти в галерею немедленно, прежде чем его целиком не захлестнуло бешенство. Он толкнул дверь, сработал фотоэлемент, где-то во внутренних помещениях раздался звонок, и из глубины зала к нему навстречу вышел Стиг Эриксон. Они улыбнулись друг другу. Весьма любезно.

— Я могу вам чем-нибудь быть полезен? — спросил Эриксон.

— Возможно... Сколько стоит вот эта штука? — Люк махнул рукой на картину в витрине. Лицо Стига Эриксона не выразило ни удивления, ни радости.

— 25 тысяч крон. Вы полагаете, слишком дорого? Так ведь вопрос сводится к тому, во что вы хотите вкладывать деньги.

— Ничего себе, 25 тысяч!

Стиг Эриксон потер руки, и на лице его появилось такое же озабоченное выражение, какое бывает у представителя похоронного бюро, которому в конце беседы со скорбящими родственниками приходится затронуть денежный вопрос.

«А он п вправду похож па представителя похоронного бюро... или па политика», — подумал Улле Люк.