D.O.A. - Время скорпионов

Новый обмен взглядами.

— Почему твоя не убить меня?

— Не спеши. Я жду… — В кармане куртки коммандо раздался бип-сигнал. Он достал мобильный телефон. — Вот чего я ждал.

Хорват узнал телефон Ивана.

Сервье это заметил:

— Мобильник твоего дружка. Очень неплохой, наверное, я себе тоже такой куплю. — Он покопался в меню и нашел входящие эсэмэски. — «ОК, любящий тебя дедушка». Ну да, точно, куплю себе такой же. — Его взгляд снова обратился к Адеми. — «Время умирать». [261] «Time to die» (англ.) — английский фильм (1985). — Пауза. — Рой Батти, «Бегущий по лезвию». [262] «Blade Runner» (англ.) — американский научно-фантастический фильм, один из героев которого, Рой Батти (его роль исполняет Рутгер Хауэр), командир спецподразделения полиции. Режиссер Ридли Скотт. Великий фильм, надеюсь, ты его видел.

Анте хотел выторговать себе жизнь, но после нового электрического разряда мгновенно потерял сознание.

Он пришел в себя в темноте. Он сидел, по-прежнему связанный, и задыхался. Адеми вспомнил о мешках для мяса, задергался, ударился о перегородку слева, потом обо что-то круглое перед собой, затем качнулся вправо и потерял равновесие. Когда его голова ударилась о мягкую поверхность, какой-то продолговатый предмет уперся в его брюшную полость. Изменение скорости. Он находился в машине. Внезапно вокруг него послышался низкий звук мощного мотора, сопровождаемый шумом сброса давления.

Гидравлический пресс!

Перед самым началом прессования Линкс увидел, как черный мешок на водительском месте покачнулся. Три другие упаковки тоже находились в машине. Собаки в багажнике, а Иван на заднем сиденье. Тяжелые металлические створки стали опускаться к кузову. Боковые и ветровое стекла лопнули, металлический каркас издал вопль агонии.

Агент включил плеер и ушел: пришло время кончать операцию.

Он должен был убить Адеми. Но что-то ему помешало — неконтролируемый импульс, отвратительный, пугающий. Тот самый, что заставил его до смерти забить Месича. Бессмысленно.

Почва уходила у него из-под ног.

Линкс подошел к двум отстойным бакам. Один из них служил для слива отработанного моторного масла, а другой — для кислоты из аккумуляторов. В него он выбросил мобильник Ивана и вынутую из него сим-карту.

Линкс ненадолго вытащил наушник. Теперь никто не орал. Единственные звуки издавали работающие поршни.

Сервье огляделся. В бочке догорал огонь. Использованный им чехол и остаток кассет видеонаблюдения. Рюкзак с кассетой за тридцать первое декабря ждал его возле двери строительного вагончика.

Окружающий Линкса лунный пейзаж сочетался с его мыслями — хаотичными, упадническими, подгнившими. Его реальность завладевала Линксом, и она была нехороша. Она никогда не была особенно хороша.

Линкс хотел бы быть кем-нибудь другим и не здесь. Он снова вспомнил лицо Уннаса на видео. Алжирец выглядел усталым: ему надоело убегать. Как и самому Линксу. Наверное, он совершил страшную ошибку, не убив Амель. Шарль, очевидно, был не в курсе этого эпизода, но поступил сигнал тревоги, и шефу, наверное, уже сообщили. Значит, Амель ничего не сказала. Пока. Карта не замедлит обнаружить его, поглотить.

Створки пресса поднялись.

11.01.2002

Амель проводила родителей до машины, припаркованной возле их особнячка в Ле-Плесси-Тревизе. Было девятнадцать тридцать, и, верные своим привычкам, они, как всегда в конце недели, собирались провести выходные у второй дочери. Амель с ними не поехала, ей необходимо было побыть одной, чтобы разобраться. Она помогла уложить багаж и подождала, пока машина скроется вдали, а потом направилась в противоположную сторону, в местный супермаркет.

Тогда из припаркованного неподалеку старенького красного «Пежо-205» вышел какой-то человек: молодой, одетый в отличный яркий пуховик и темную шапку. И последовал за Амель.

Вскоре его приятель обогнал их на машине.

Долгое время в квартале не было никакого движения. Затем появилась крадущаяся тень и быстро перескочила через окружающую дом семьи Балимер ограду.

Фарез припарковал служебный пикап на стоянке своего дома в Монфермее около восемнадцати сорока пяти. Было темно и холодно. На улице ни одной живой души. Он прошел по асфальтированной дорожке между машинами и вскоре оказался на зеленом ландшафтном газоне возле дома. Едва дойдя до высаженной в центре пихтовой рощицы, он поднял глаза к окнам своей квартиры. Закутанная в ветровку пятилетняя дочь, как всегда по вечерам, ждала возвращения папочки на балконе. Привычка, от которой ее оказалось невозможно отучить. Сегодня вместе с ней поджидал брат Азуз, который был на год старше.

Фарез не смог удержаться от улыбки и помахал детям рукой. Они ответили ему тем же способом, и он увидел, как их лица осветились, а потом вдруг резко нахмурились. Их глаза смотрели влево, он тоже повернул голову. И в тот же момент резкая боль в боку согнула его пополам. Фарез потерял сознание с дурацким ощущением, что на него прыгнули колючие кустики.

Амель вернулась из торгового центра позже, чем предполагала. В магазине она повстречала подругу детства. Пришлось против воли поддерживать долгий тоскливый разговор, роковым образом приведший к сравнению их семейных ситуаций и взглядов на материнство. Истинное мучение.

Толкнув дверь, она вошла в прихожую. Ставни не были закрыты, и в привычной обстановке родительской квартиры ей было достаточно уличного освещения. Она выложила покупки на кухонный стол и пошла к выключателю. Прямо за ней стояла огромная неподвижная тень. Она хотела крикнуть: «Жан-Лу!» и «Нет!» — но чья-то ладонь мгновенно зажала ей рот, чтобы заставить замолчать. Две сильные руки обхватили молодую женщину, лишив возможности шевельнуться, и мужской голос прошептал на ухо:

— Мы уже встречались. В двадцатом округе. Я тот, кто отговорил вас идти в мечеть. — Карим почувствовал, как журналистка вздрогнула. — Я не желаю вам зла, просто хочу поговорить с вами. Я отпущу вас, но вы не должны кричать, иначе мы рискуем привлечь внимание тех, кто следит за вами снаружи. А лучше бы они не знали, что я здесь.

Дрожь продолжала сотрясать тело Амель.

— Я могу доверять вам?

Она кивнула.

Агент осторожно отпустил пленницу и отступил.

Амель попыталась бежать, взвыла.

Феннек подскочил, снова зажал ей рот рукой и заговорил более властным тоном: