Рина Хаустова - Дело об убийстве Распутина

Рассказывает Анна Вырубова, подруга государыни:

«Боялись ли, что государь догадается о серьезном положении, не знаю, но стали торопить его уехать на фронт. К государю приехал великий князь Михаил Александрович и стал доказывать ему , что в армии растет недовольство по поводу того, что государь так долго отсутствует из Ставки. После этого разговора государь решил ехать».

Рассказывает Александр Спиридович, бывший начальник дворцовой охраны:

«Великий князь Михаил Александрович в последнее время находился под большим влиянием Родзянко …»

Из писем Распутина к государям:

«Оля (наследник Алексей) будет торжествовать у них, потому что… не от сего созданье, как не было такого царя и не будет . Взгляд его похож на взгляд Петра Великого… хотя и была премудрость у Петра, но дела его были плохие — сказать, самые низкие. Сам Господь сказал: «Много вложу и много взыщу». Премудрость его познаем мы, а за грехи судить будет сам Бог. А ваш Оля не допускает до себя разных смущений, если не покажешь пример… Алексея очень имею в душе, дай ему расти, как кедр ливанский, и принести плод, чтобы вся Россия радовалась …»

Из писем к наследнику Алексею:

«Золотые детки, я с вами живу . Миленький мой Алексеюшка и деточки, с вами живу… Я скоро приеду к вам…»

«С днем праздника! Сильным духом и премудрым умом, врагам на победу… все сердечно любят, временами слезно плачут о здоровье дивного и светлого юноши, царевича Алексея Николаевича…»

«Дорогой мой, Маленький! Посмотри на Бога — какие у него раночки. Он одно время терпел, а потом стал так силен и всемогущен! Так и ты, дорогой, так и ты — будешь весел, и будем вместе жить и погостить … скоро увидимся…»

«Малютка мой! Я часто помню, и ты меня своим детским сердцем помнишь. Я чувствую и прошу у Бога, чтобы тебе было весело играть, и вырос ты большой , и беседовал с Богом».

Рассказывает Анна Вырубова, близкая подруга государыни:

«Врачи говорили, что у наследника кровотечение наследственное, и он никогда из него не выйдет… Распутин успокоил их, утверждая, что он вырастет из него …»

19 декабря 1916 года государь возвратился в Царское Село. И там перед домашними все время повторял: «Мне стыдно перед Россией за то, что руки моих родственников обагрены кровью мужика »… Близкие государя видели его в эти дни таким — расстроенный, бледный и молчаливый, он почти не разговаривал…

Рассказывает Александр Спиридович, бывший начальник дворцовой охраны:

«Эта смерть задела самые сокровенный чувства государя, которые он не скрывал только от царицы, так как это святая святых души государевой… смерть Распутина очень сильно впечатлила государя, надломила Его »…

Рассказывает отец Георгий Шавельский, протопресвитер Русской армии:

«23 февраля 1917 года государь прибыл в Ставку. Как и прежде, государь был ласков и приветлив. Но в наружном его виде произошла значительная перемена. Он постарел, осунулся. Стало больше седых волос, больше морщин — лицо как-то сморщилось, точно высохло ».

Рассказывает Иван КовыльБобыль, газетный журналист:

«…19 декабря, в 11 утра, был произведен осмотр трупа, перенесенного на береговой откос, который производился с мельчайшими подробностями. Карманы платья осмотру подвергнуты не были… с прибытием прокурора следственной палаты Завадского и судебного следователя по особо важным делам Середы все присутствующие направились в один из домов участка Атаманова, где приступили к составлению подробного акта, значительная часть данных для которого была дана прибывшим по вызову полицейским врачом . Из осмотра трупа видно, что по Распутину было нанесено три огнестрельных раны, из которых одна в голову , другая в грудь и третья в бок . Шуба не была одета на трупе, он был просто обернут в нее , причем был еще обмотан довольно широким куском сукна темного цвета длиною около трех аршин. Кроме шубы на трупе была одета длинная русская рубаха с красивой вышивкой и синеватого цвета брюки и сапоги без калош».

Рассказывает Матрена Распутина, дочь убитого:

«…тело отца нашли во льду. Он был сброшен в полынью, в открытое место. Может быть, убийцы думали, что тело снесет в залив, где он затеряется навсегда. Судьбе же было угодно, чтобы тело застряло среди льда …

Меня и Варю привели к телу для опознания. Полицейские жалели нас, утешали. Бедный отец! Мы увидели, что ноги и руки были скручены веревкой, тело все окаменело от холода. Какие же страшные страдания он перенес! Череп был продавлен, лицо искромсано, волосы все спеклись от крови, выбитый глаз висел над щекой. А его лицо! Лицо… это лицо, сколько лет прошло, а я не могу говорить об этом без ужаса. Полицейские нас успокаивали, говорили, что лицо отца изрезал лед, но я внутренне чувствовала, что это не так, что это неправда».

Из дневника Николая Второго:

«…в девять часов подъехали к полю, где присутствовали при грустной картине — гроб с телом незабвенного Григория , убитого в ночь на 17 декабря извергами в доме Юсупова , стоял, уже опущенный в могилу. Отец Васильев отслужил литию, после чего мы вернулись домой».

Василий Алексеевич Маклаков не дремал. Во время убийства он был в Москве. Получив от Пуришкевича условную телеграмму «Когда приезжаете?», что означало «Распутин убит», он немедленно устремился в столицу. Еще в дороге узнал, что история вышла громкая и кровавая. Случилось как раз то, от чего заклинал убийц знаменитый адвокат. Василий Маклаков, и как юрист, и как политик, и как человек очень разумный, был твердо убежден в нежелательности судебного процесса над убийцами. Он и Юсупову настоятельно говорил, что «в настоящей политической обстановке ставить процесс о Распутине невозможно и нежелательно ». И потому по возвращении из Москвы он немедленно нанес несколько визитов, чтобы установить перспективу вероятности судебного разбирательства. Первая встреча его была с вице-директором первого департамента министерства юстиции. Вице-директор сообщил коллеге, что убийцы известны, вина доказана что перед прокурором, ведущим дело, министром юстиции поставлена задача найти как можно меньше улик против убийц . На вопрос о судебных перспективах собеседник Маклакова не задумываясь ответил так: «Какому суду это подсудно? По принципам судопроизводства, сообщники должны непременно судиться в одном и том же суде. А по учреждению императорской фамилии Великие князья подсудны только одному государю. Наш закон не предусмотрел сообщничества великих князей и простых смертных ». Итак, выходило, что по причинам юридическим и формальным преступники не подлежали обычному суду. Участие Дмитрия Павловича передавало их судьбу в руки самого императора . Маклаков вздохнул с облегчением. Что бы ни предпринял сейчас Николай Романов, все будет играть против него.