Михель Гавен - «Роза» Исфахана

— Позвольте поухаживать за вами, мадемуазель, — Франсуа протянул ей чашку кофе и ломтик кекса.

— Спасибо, доктор, — Марьям смутилась, покраснела и потупилась.

— Неожиданный поступок, Франсуа, — добродушно рассмеялась Джин. — Марьям привыкла, что вы всё время придираетесь к ней, но теперь, кажется, вы начинаете находить с ней общий язык.

— Нет, и все-таки я не понимаю, зачем Шахриар поехал в Тегеран? — снова подал голос Нассири, явно не на шутку обеспокоенный. Из всех присутствовавших в комнате только Джин понимала, что доктор волнуется не зря. — Он не сказал вам, зачем едет в Тегеран, Аматула? — повернулся к ней всем корпусом Сухраб.

— Сказал, что для получения повышения в звании, — уклончиво ответила она.

— О, наш капитан вернется майором?! — удивленно воскликнул Франсуа. И добавил не без иронии: — Оказывается, служба при нашей миссии тоже положительно сказывается на карьере.

— Но почему же у меня плохое предчувствие? — не унимался доктор Нассири. — Мне кажется, что Шахриар сюда уже не вернется. Возможно, мы вообще его больше не увидим! Он просто не хотел заранее никого расстраивать, потому и придумал историю с повышением…

Джин заметила, что настроение у Сухраба окончательно испортилось, и он даже не притронулся к кофе.

— Вы правы, доктор: Шахриара мы увидим нескоро, — сжалилась над ним Джин. — Но это не значит, что не увидим его никогда вообще. Напротив, я думаю, что в самом ближайшем будущем мы узнаем о нашем капитане достаточно хорошие вести.

— Что он стал генералом, например, — весело добавила Марьям. — И теперь занимает важный пост в Тегеране.

Её шутка повисла в воздухе, никто на нее не откликнулся. Оба доктора — Нассири и Маньер — внимательно смотрели на Джин.

— Что вы имеете в виду, Аматула? — осмелился спросить после довольно продолжительной паузы Маньер.

Ответить Джин не успела: её мобильный телефон пропел «Полет валькирий» Вагнера. Она взяла со стола трубку, взглянула на дисплей, узнала швейцарский номер матери.

— Прошу прощения, я покину вас на минуту, — сказала Джин и, поднявшись с кресла, быстро вышла вместе с телефоном в соседнюю комнату. Плотно прикрыла за собой дверь.

— Я слушаю вас, доктор, — произнесла в трубку, коснувшись сенсорной кнопки.

— Здравствуйте, Аматула.

Родной, чуть низковатый и переливчатый голос матери, немного похожий на голос бабушки Маренн. Мама всегда и во всем немного копировала бабушку. И от этого родного голоса, с детства сулившего покой и беспечность, сердце Джин сладко заныло: скоро она снова увидит всех своих родных.

— У меня для вас новости, Аматула, — голос матери звучал деловито, но одновременно чуть дрожал. Джин поняла: мама тоже разволновалась. — Ваш отъезд из Исфахана намечен на пятьдесят первую неделю года, скорее всего на пятницу. Так что Рождество вы встретите дома.

— Не самая плохая перспектива, доктор, — заставила себя улыбнуться Джин. — Благодарю за приятное известие.

«И мы сядем с тобой за стол, мама, — думала она, — и будем наслаждаться нашей любимой индейкой с яблоками и черносливом и рождественским тортом со сливками и клубникой. И с нами сядут папа и Джек. Джек обязательно приедет на Рождество из Вест-Пойнта, чтобы похвастаться новой кадетской формой».

Телефон ненадолго замолчал: наверное, мама думала о том же.

— Иранская сторона очень жестко настаивает на отъезде миссии, — продолжила она наконец нарочито сухо. — Возможно, у них есть для этого основания.

«Еще бы, — иронически усмехнулась про себя Джин. — Да будь их воля, они бы нас всех на мелкие кусочки тут растерзали».

— Комиссии ЮНЕП и МАГАТЭ будут продолжать работать в Иране на собственных базах, но уже без нашего участия. По крайней мере на первых порах. Не думаю, что знания и опыт наших врачей не понадобятся иранцам уже в скором будущем. Так или иначе, но я распорядилась, чтобы документы на выезд всех сотрудников миссии, а также тех, кого вы намереваетесь вывезти с собой из Ирана, были доставлены вам дипломатической почтой уже до конца этой недели. Иранская сторона хотя и со скрипом, но всё же дала согласие на выезд из страны своих граждан, подтвердила каждую запрошенную вами фамилию…

«Хм, а куда им было деваться? — хмыкнула Джин саркастически. — Да и русские поднадавили, конечно. Особенно после ареста их курьера в Шереметьевском аэропорту. Чтобы американцы дело на весь мир не раздули, лучше уж приструнить Иран: нечего, мол, упорствовать в эмиграции соотечественников. Всё ясно, как божий день».

— …В том числе и на выезд тех, кого доставили в посольство Франции сегодня, — тонко намекнула мать на родственников Лахути.

— Они уже на месте?! — сердце Джин радостно забилось.

— Да, атташе Франции привез сегодня в иракскую миссию двух пожилых супругов и их внуков, трех мальчиков. Самочувствие у всех нормальное. Они немного взволнованы, но это пройдет.

— Самый младший мальчик серьезно болен! — предупредила Джин. — У него тяжелый врожденный порок сердца. Открытый артериальный проток. Ему необходим строгий больничный режим. И эффективные лекарства, конечно же.

— Я попросила атташе Франции отсканировать и прислать мне по электронной почте медицинские документы мальчика, — сказала Натали. — На их основе мы выработаем рекомендации, предупреждающие возникновение непредвиденных осложнений. Не беспокойтесь, Аматула: без квалифицированной медицинской помощи ребенок не останется. Заодно поручу нашим специалистам рассмотреть возможность проведения операции сразу по прибытии мальчика из Тегерана в Швейцарию.

— Авиаперелет не причинит ему вреда? — спросила Джин тревожно.

— Нет. При соответствующем уходе он его даже не заметит, — заверила мать.

«Я никогда не сомневалась, мама, что ты, как и бабушка, не откажешь в помощи никому, кто в ней нуждается, — подумала Джин. — Не откажешь ни в тепле, ни в еде, ни в заботе. Никогда не заставишь просить себя дважды и никогда не останешься равнодушной, кто бы ни обратился к тебе за помощью — друг или бывший враг. А главное, ты никогда не попросишь за свои труды вознаграждения, потому что успешный результат уже сам по себе для тебя награда».

— Итак, готовьте документацию, Аматула, — всё так же деловито заключила Натали, — завершайте все необходимые операции и процедуры и начинайте договариваться с иранцами по поводу передачи им отдельных пациентов. Если возникнут какие-то сложности, немедленно сообщайте: будем действовать сверху. Приказ об отзыве вашей миссии из Исфахана поступит к вам от нас в ближайшие дни. Кстати, Аматула, хочу поделиться с вами радостью. — Джин почувствовала, что мать улыбнулась. — Вчера состоялось очередное заседание нашего Совета, и деятельность вашей миссии в Иране была удостоена самых высоких похвал. Наш президент, господин Келленбергер, просил меня передать вам благодарность. Мы гордимся, что в наших рядах работают смелые и бесстрашные люди, готовые жертвовать собой во имя торжества жизни на земле. Которые работают ради того, чтобы как можно сильнее ударить смерть по её отвратительной морде.