Александр Чагай - Каро-Кари

Ивантеева вернулась в свою комнату под утро, довольная собой и полная надежд.

Несмотря на то, что в доме Бодлы все было поставлено на широкую ногу, и хозяин славился богатством и хлебосольством, завтрак изысканностью не отличался. Культура утренней трапезы в Пакистане вообще не развита. Здесь привыкли есть вечером, когда спадает жара, причем делать это настойчиво и долго. Хорошо отужинавший человек просыпается удовлетворенный желудочно и нагуливает аппетит только к концу дня. В лучшем случае утром он может подкрепиться остатками вчерашних яств.

Разумеется, в этой стране слышали о европейских и американских обычаях и, дабы ублажить иностранцев, стараются соответствовать. Понятие «континентальный завтрак» вошло в обиход, однако его содержание далеко не всегда отвечает названию, и приезжих не раз удивляла специфика утренней кормежки. Кофе – только растворимый, тосты – обугленные (хлеб поджаривают на скверно вымытых сковородках), омлет пересушен и страдает обилием чили. Эти недостатки отчасти компенсируют местные джемы (весьма приличные) и молоко.

Российские дипломаты давно привыкли к пакистанским реалиям, а потому не роптали, когда слуги внесли подносы с описанным выше ассортиментом. А вот Ивантеева поначалу расстроилась. Певица долго изучала тост с черной корочкой перед тем, как впиться в него белыми зубками.

После бурной ночи Марианна Алексеевна была слегка помята, однако ее туалет отличался продуманностью: лиловый халат, будто случайно слегка распахнутый на груди, бархатные шлепанцы с помпонами. На руке – золотое кольцо с крупным изумрудом. Модестов, прибывший из отеля для обслуживания главы миссии и допущенный к столу, упорно старался ее не замечать, и это проявление ревности забавляло певицу. Она умышленно бросала на атташе томные взгляды.

Вместе с Модестовым приехал и аккомпаниатор, которому, в отличие от атташе, шалости Ивантеевой были не в новинку, и он старался не выдавать своих переживаний. Смотрел в тарелку и молча жевал.

Угощаясь «континентальными» яствами, постояльцы одновременно смотрели в окна. Напротив, через улицу, находился один из городских кинотеатров. Вчера на афише во всю стену красовалась грудастая красавица, вожделенно взиравшая на брутального молодца с автоматом. Сейчас двое маляров вовсю усердствовали, закрашивая похотливый лик кинодивы.

– Зачем это? – Ивантеева взмахнула накладными ресницами. – Скажи, Сеня, ты все знаешь.

Модестов ответил намеренно сухо и казенно:

– В провинции Хайбер-Пахтунква, где мы имеем честь находиться, на выборах победил блок исламистских партий, они сформировали правительство. Главное, чего они хотят – привести жизнь граждан в соответствие с нормами ислама, убрать любые непристойности из личной и общественной жизни. А что может быть непристойнее обнаженного женского лица? – Это был завуалированный выпад в адрес певицы, которая заголяла не только лицо.

– А если голые руки-ноги показывают, ну, это совсем порнография. На рынках жгут видеокассеты с развлекательными фильмами.

– Какое варварство! – возмутилась Ивантеева.

– Зато плакаты с Усамой бен Ладеном по всему городу. Он для них как святой. И с вождями талибов и ИГИЛ плакатики выставляют. Нет проблем купить поздравительную открытку с изображением самолета, пробивающего башню Всемирного торгового центра. Повсюду зеленые флаги – на них все те же физиономии и скрещенные автоматы. Религиозники вознамерились вышибить отсюда американцев, по крайней мере, лишить всякой поддержки. Тяжко приходится янки: в Афгане их убивают, тут – не любят и скоро тоже начнут убивать.

– Эти деятели обещают за пару месяцев заменить здешние законы шариатом, – подключился к беседе Старых. – За преступления будут наказывать кнутом, отрубать руки.

– Он потянулся к свежей газете. – Вот тут говорится, что Аллах покровительствует новым властям, и по этому поводу было знамение.

– Какое? – Солистка проявила неподдельный интерес.

– В Каламе, в семье мясника Навидуллы Хассана появился на свет мальчик, и… о чудо! Он родился уже обрезанным. Крупнейшие ученые, салафи, узрели в этом знак Всевышнего.

Харцев забрал у Старых газету и углубился в раздел политических новостей. Удовлетворенно хрюкнув, обвел присутствующих радостным взором. Джамиль Джамильевич побледнел, Модестов уткнулся носом в чашку с остывшим кофе: в подобном состоянии посол нередко генерировал идеи, реализовывать которые приходилось подчиненным. Однако на этот раз пронесло.

– Все подтверждают, что отряд Шабир Шаха разгромлен! И его самого убили, этого мерзавца.

– А кто он? – На кукольном лице Ивантеевой заиграла невинная улыбка.

– Самый опасный террорист, – важно проинформировал Харцев. – Разбойник заявлял, что сражается за дело ислама. Грабил, убивал… Сжег школу для девочек, расстрелял артистов из столицы.

– Почему артистов? – Улыбка уступила место выражению тревоги.

– Светские музыкальные представления не отвечают нормам ислама.

– Они только пение муллы переваривают, – вставил Джамиль Джамильевич.

– А мои романсы? Мои арии? Мне казалось, им нравится.

– Им нравитесь вы, – хмыкнул Старых. – Ради того, чтобы посмотреть на русскую красавицу… – Ивантеева зарделась, Модестов скорчил гримасу, – они могут и ваше пение вытерпеть.

Глаза солистки скруглились, губы дрогнули, и Алексей Семенович тотчас поправился. – Оно великолепно, но местный уровень не позволяет… культурная узость, знаете ли.

– А как этого… Шабир Шаха ликвидировали? – спросил аккомпаниатор. – Армейская операция?

– Да нет, – посол сложил газету. – Другие бандиты порешили. Власти обещают разобраться, но вряд ли смогут. У нас есть своя информация, но конфиденциальная, сами понимаете. Этот мерзавец хотел помешать нам создать Общество дружбы, сорвать инаугурацию. Но мы вовремя приняли меры.

– О, да, да, – аккомпаниатор судорожно закивал головой. Ему понравилась искренность посла, поделившегося дипломатическими секретами.

Разговор прервало появление радушного хозяина. Факр Бодла обнял Матвея Борисовича, Старых, остальным вежливо кивнул. Не обратил особого внимания на Ивантееву, и та побледнела от досады.

– Дорогой Факр, – восторженно заявил Харцев, – у вас великолепный дом. Роскошный, уютный. Вчера мы в полной мере могли насладиться вашим гостеприимством. Вижу, российско-пакистанский бизнес в надежных руках.

– Я давно мечтал о сегодняшнем дне, – признался предприниматель. – У наших отношений большое будущее. – Он выпятил грудь, и в его голосе зазвучали победные нотки. – Инаугурационное заседание в шесть вечера, вы все, конечно, помните. Приглашены представители правительства провинции, деловых кругов. После официальной части мы рассчитываем, – Бодла скосил глаза в сторону Ивантеевой, – на небольшой концерт.