Эверт Лундстрём - Операция «Отче наш»

Сверху спустился по трапу капитан, глянул на Чиннмарка, буркнул что-то неразборчивое и включил радио.

«Прогноз для западного приморья и района озера Венерн: ночью свежий зюйд-вест, переходящий в умеренный бриз, к утру ветер восточный. Прояснение».

– Так-то, парни, завтра отдыха не будет, – довольно заметил капитан, подходя к буфету и доставая закопченный алюминиевый котелок.

Вскоре ноздри защекотал аромат кофе, смешиваясь с неистребимым на всех моторных судах запахом нефти.

Билл явился как раз вовремя.

– Ну, что там говорят про завтрашнюю погоду? – спросил он, когда все, кроме Чиннмарка, заняли места вокруг привинченного к полу стола, на котором стоял котелок, блестели жестяные кружки и лежали позавчерашние булки.

Билл не сомневался, что мы слушали прогноз, и я поделился с ним услышанным.

– Отлично. Я няшел на острове скафандр. Так что готовься, Морган, завтра спустишься к «Конни», посмотришь, как она там.

– Ты не теряешь времени зря, – заметил Петер.

– У одного рыбака на сейнере есть водолазное снаряжение, – пояснил Билл. – Единственный комплект на всем острове.

– Черт подери, Билл, я учился на аквалангиста. Никогда не надевал водолазный костюм, – сказал я.

– Будем здоровы, – произнес Билл.

Он уже разлил поровну остатки виски в наши жестяные кружки.

– Одно дело – гидрокостюм, и совсем другое – скафандр, – попытался я продолжить начатую тему, когда все (кроме Билла) поморщились, проглотив алкоголь.

– Не волнуйся, Морган, все будет в порядке. Билл впился зубами в черствую булочку, и я понял, что разговор окончен. В нашем экипаже только мне доводилось работать под водой. Этого было довольно, чтобы он посчитал мою кандидатуру наиболее подходящей для предстоящего дела. По правде говоря, на его месте я рассудил бы точно так же.

– У тебя найдется на чем рисовать? – спросил Билл капитана, когда опустел котелок.

Мы с Петером убрали чашки и кружки, на их место лег потрепанный блокнот в клетку. Роль судомойки взял на себя Мартин.

– Морган, садись сюда. – Билл кивком указал на стул возле себя.

Билл Маккэй не жаловал долгих передышек. Я сел, и он принялся чертить.

– Я позвонил Георгу, чтобы он забрал в моем номере в «Гранд-Отеле» четыре больших обуха и срочно отправил сюда.

– Обуха? – Я оторопел.

– Когда ты завтра спустишься к «Конни», тебе надо будет сделать два дела, – продолжал Билл.

– Я еще не знаю, смогу ли вообще двигаться в водолазном скафандре, – произнес я.

– Первым делом закрепишь на киле обуха. – Он словно не слышал моего возражения.

На бумаге возникли очертания корпуса «Конни».

– Тут, – показал Билл, – и тут, с каждой стороны по два отверстия с резьбой для обухов.

Острие карандаша коснулось точек в передней и задней частях киля и пометило их крестиками.

– Соответственно на левой стороне киля тоже два отверстия.

Билл посмотрел на меня, проверяя, все ли я понял.

– Эти обуха из дельных вещей «Конни»? – задал я не слишком умный вопрос.

– Разумеется. Особая конструкция. Используются, когда яхту поднимают краном, чтобы тросы крепко обнимали корпус и не елозили при подъеме. Второе твое дело – попытаться пропустить тросы под корпусом.

– Значит, там есть отверстия с резьбой, и остается только закрепить в них обуха? – спросил я.

– Верно, – кивнул Билл.

Все ясно – Билл Маккэй уже начал операцию по спасению затонувшей двенадцатиметровки. Телефон в поселке понадобился ему не за тем, чтобы справиться, как поживают старые друзья. Люди в Гётеборге, Мар-странде и на Рёрё включились в работу.

– Завтра и поднимем ее, если все будет в порядке, – сказал Билл.

Спичка в уголке рта говорила о том, что он вполне владеет ситуацией.

– Мне одному работать под водой? – осведомился я.

– Завтра в четыре часа из Гётеборга сюда придет большой плавучий кран. К тому времени все должно быть готово.

Ничего не скажешь, плотное расписание…

– Не так-то просто трудиться в скафандре, – попытался я высказать свои опасения.

– В десять утра на место крушения прибудут пять аквалангистов из спортивного клуба, – невозмутимо ответил Билл. – А теперь отдыхай, набирайся сил к завтрашнему дню. Совещание окончено.

Он усмехнулся, так что спичка запрыгала.

– Можно, мы еще посидим, папочка? – спросил Петер.

– Сон полезен для здоровья, – улыбнулся Билл. – Копите силы, пригодятся, право слово.

Мы поверили ему, разделись и улеглись на койках. Капитан напоследок поднялся наверх, чтобы проверить швартовы, потом присоединился к нам.

Билл продолжал сидеть за столом, занятый писаниной. Мне вспомнились слова Яна Таннберга об этой его страсти, и, я предположил, что Билл пишет очередную главу автобиографии дьявола, который стал моряком. Доброго дьявола, иногда подносящего виски товарищам.

Мне плохо спалось, и через час с небольшим я проснулся весь в поту. Билл все еще сидел за столом. Отложив записную книжку, он что-то чертил в блокноте. Я свесил с койки свои длинные конечности и закурил.

– Не спится? – Билл поднял на меня глаза.

– Тебе тоже.

– Кто хочет создать достойного претендента на Кубок «Америки», живет под постоянным напряжением. Так что порой мне не до сна. – В голосе Билла звучали непривычно человеческие нотки. – Особенно когда случаются такие происшествия. Я тут набрасываю план завтрашней операции.

Я хорошо его понимал. Мой с Георгом напряженный труд по конструированию парусов не шел ни в какое сравнение с бременем на плечах папочки Билла.

– Попробуй все же чуточку вздремнуть, – сочувственно посоветовал я. – Глядишь, полегчает.

– Уже кончаю. – Билл отозвался улыбкой на мою заботу.

– Тогда спокойной ночи еще раз, – сказал я.

– Спокойной ночи, сынок!

Метеослужба не ошиблась с прогнозом. Когда мы в шесть утра поднялись на палубу «Торда», из-за скального гребня на Березовом острове выползло багровое солнце. Капли ночной росы усеяли хрустальными бусинами металлический планширь. Ветер пошел на убыль, и слабый зюйд-вест чуть шевелил вымпел перед заправочной станцией на берегу портового бассейна.

– Ну вот, совсем другое дело, – довольно ухмыльнулся Билл, обозрев небосвод.

– Когда-нибудь должно же нам повезти, – заметил Мартин.

Наскоро перекусив, мы начали готовиться к предстоящей работе. Чиннмарк заметно приободрился и выглядел вполне сносно, но все равно мы велели ему еще полежать. Он и не стал особенно возражать, радуясь случаю хорошенько выспаться.

Мы с Петером сходили за водолазным снаряжением и тщательно изучили его. С первого взгляда было видно, что скафандр устарелой модели, тяжелее и жестче новых образцов.

– Ему не меньше двадцати лет, – заключил я. – Влезешь – еще неизвестно, выберешься ли обратно.