Джорджо Щербаненко - Миланцы убивают по субботам

Как только ему предложили сделку, да еще таким властным тоном, парень мгновенно прекратил лить слезы и с готовностью затряс головой.

– Буду.

– Ну смотри, не вздумай финтить, а то всю жизнь будешь у меня гулять по кругу – из камеры в колонию, из колонии под надзор, – ты понял?

– Понял, – сказал парень и еще больше побледнел видимо, почувствовав, что этот полицейский не шутит.

– Так вот, – продолжал Дука. – Несколько дней назад была убита девушка двухметрового роста. Зверски убита: сперва ей чем-то – камнем, должно быть, – изуродовали лицо, а потом голую бросили заживо в костер на Эмильянской дороге. – Дука вдруг потерял над собой контроль: повертев в руках крохотную шариковую ручку, какими, вероятно, из соображений экономии министерство внутренних дел снабжает своих верных служащих, он со всей силы воткнул ее острием в столешницу. – Понимаешь? Бросили заживо поджариваться, точно курицу в гриль! Ты меня слушаешь? – Он лихорадочно облизнул пересохшие от ярости губы.

– Да-да, конечно! – закивал парень.

– У нас есть основания полагать, что эта девушка весом в сто килограммов, ростом под два метра и вдобавок умственно отсталая, была похищена кем-то вроде тебя...

– Нет, нет, это ке я! – взвизгнул юнец и так затряс головой, что из его смоляных волос едва не посыпались искры.

– Да не перебивай, я же не говорю, что это ты. – Дука Ламберти с сожалением посмотрел на сломанную ручку. – Я просто формулирую вопрос, а ты постарайся мне ответить как следует, не то на Сальваторе Карасанто можно будет поставить крест.

– А вопрос такой, слушай внимательно. Ты не какой-нибудь уличный котяра, что сосет денежки из своей подружки, ты ас в своем деле, у тебя обширные связи, и если кто слышал что-либо об убитой девушке, так это ты. У тебя же все дома свиданий, все проститутки Милана и окрестностей наперечет. Тебе известно, какая девица перекочевала в другой район, какая – в другой город. И ты бы давно уже срок мотал, не будь у тебя могущественных покровителей. Но теперь на них не надейся. Если не скажешь мне правду, слыхал ли что-нибудь про девушку под два метра ростом и весом в центнер, если не поможешь мне отыскать виновных в этом злодействе, тебя не спасет ни один адвокат и ни один из твоих хозяев. А если выведешь нас на след, я тебе прощу все прегрешения, так что ты снова будешь чист перед законом, и даже в Милане оставлю. Вот и выбирай... – Дука встал из-за стола, распахнул окно, выходящее на полупустынную, залитую мягким светом октябрьских сумерек улицу Фатебенефрателли. – Я хочу знать, слышал ли ты про девушку ростом под два метра и весом почти в центнер... Я все время повторяю эти размеры, чтобы ты понял, о ком идет речь, и все хорошенько вспомнил. Только не говори, что у тебя память отшибло. Не говори так, понял?

Парень чуть не подпрыгнул на стуле – его пробивала дрожь – и еще раз сглотнул слюну. Дуке было противно смотреть: мало того, что занимаются гнусным ремеслом, так они все еще и подлые трусы.

– Слышал, – прошептал тот.

– Когда? Где? – надвинулся на него Дука.

– Как-то вечером в «Билли Джо», – отозвался юнец, облизывая губы.

– Что такое «Билли Джо»?

– Ну, это такая пиццерия на бастионах, возле площади Триколоре... такая, понимаете ли, пиццерия. – Сальваторе Карасанто, несмотря на свой страх перед полицейским, не смог сдержать улыбки.

Ну и название – «Билли Джо»! Дуке стало любопытно, хотя пиццерии и не входили в круг его интересов.

– А почему «Билли Джо»?

– У Бобби Джентри, разве не помните, есть такая песня про парня, который бросился с моста.

И правда, вроде бы слышал по радио какой-то американский спиричуэл [1] про парня, который бросился с моста, – очень запоминающаяся мелодия.

– Ну-ну, продолжай.

– Я и говорю, в этой пиццерии собирается молодежь.

– Какая такая молодежь? – фыркнул Дука. – Сутенеры, что ли, вроде тебя?

По тому, как обреченно парень покачал головой, Дука почувствовал, что он решился все выложить начистоту.

– Разный народец попадается, но в основном вполне приличные парочки.

– Ну и что там произошло, в «Билли Джо»?

– Я назначил свидание одной девушке...

– Деловое, конечно? – поинтересовался Дука.

– Ага, – честно признал Сальваторе Карасанто, – но она не пришла, и больше я ее не видел...

Что ж, тем лучше для нее, подумал Дука.

– Ну и?..

– Сел у стойки, заказал себе пиццу и все время поглядывал на дверь.

– И что же?

– Ее все не было, я злился – не люблю, когда меня динамят, – вокруг шум, визг, все уже порядком набрались...

– А дальше?

– Ну, тут садится рядом со мной какой-то тип, заказывает пиццу и вдруг ни с того ни с сего мне и говорит: «Привет, земляк, ты, видать, тоже из курятника?» И давай гоготать. А я не привык к таким фамильярностям, хоть мы и земляки (я по выговору понял, что он из Мессины), но я не позволю первому встречному совать нос в мои дела. О делах я говорю только с друзьями.

– Или с полицией, – добавил Дука.

– Ну да, в крайнем случае, но уж никак не с первым встречным.

Естественно, не станет же он останавливать прохожих на улице и объявлять им: я сутенер.

– Так, и что дальше?

– Ну, тот парень явно перебрал, а может, и накурился... Сидит, губы распустил, изо рта сырные волокна свисают, языком еле ворочает, у меня, говорит, нынче праздник, такое, мол, выгодное дельце обтяпал, хочу с земляком это обмыть.

– И какое же дельце?

– Вот и я его спросил, какое дельце, а он: такое, говорит, дельце, такое дельце – во какое большое!.. И смеется, аж заходится. Я сперва в толк не мог взять, чего он так ржет, да и не до того мне было, чтоб слушать всякую пьяную болтовню, но земляка моего, видно, разобрало: страсть как хотелось передо мной похвастать, ну и выложил, что нашел громадину под два метра ростом, красивую, но у нее не все дома: мужика увидит – и млеет. Одним словом, самый что ни на есть лакомый кусочек для нашего курятника. Помнится, он все повторял: «Такого навару я отродясь не имел, давай с тобой, землячок, это дело вспрыснем!»

– Ну и?.. – не уставал твердить Дука.

– Тогда я, грешным делом, подумал, что он врет, – рассказывал парень, блестя черными, как начищенные ботинки, глазами, – или накурился травки, вот ему и мерещится всякое... но теперь, когда вы, бригадир, упомянули про убитую великаншу, я сразу тот типа вспомнил.

– Как его звали? – спросил Дука, поднимаясь.

– Не знаю, бригадир.

– Не называй меня бригадиром. – Дука смотрел на него сверху вниз. – Как это не знаешь?

– Да я его первый раз в жизни видел, клянусь! И потом, у меня свои заботы, как-то в голову не пришло имя спросить. Доел пиццу да пошел.

– Ладно, подведем итоги. Стало быть, о девушке-великанше, про которую рассказал тебе этот тип в пиццерии «Билли Джо», ты больше ничего не слышал. И его самого с тех пор ни разу не встречал. – Дука выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда еще одну ущербную шариковую ручку, какими снабжает своих служащих министерство внутренних дел. – Правильно я тебя понял?