Дмитрий Петров - Призрак киллера

— Ну да, — сказал грабитель, подходя ближе и наставляя пистолет почти что в нос Щелкунчику. — Ты еще рассказывать станешь… Я видел, бля… Доставай, или стреляю.

Щелкунчик с каменным выражением лица сделал движение, как будто потянулся к внутреннему карману, но тут грабитель передумал. Может быть, выражение лица Щелкунчика показалось ему подозрительным и угрожающим…

— Я сам достану, — сказал он. — Сиди смирно, не шевелись, а то сразу дырку в башке сделаю.

Он говорил и при этом задыхался от волнения, это было заметно. А еще его колотила дрожь такая, что Щелкунчик с презрением подумал: «Тварь паршивая. На такое дело идет, а сам трясется. Ничтожество».

— Доставай, — согласился Щелкунчик, чуть подаваясь вперед и наклоняясь к столику. — Только у меня ничего нет, пустой бумажник, — добавил он спокойным голосом, а сам напрягся всем телом, ловя момент…

Момент наступил почти мгновенно. Грабитель протянул руку к внутреннему карману Щелкунчика и встал к нему почти вплотную.

Дурак, кто же становится вплотную к человеку с поднятыми руками? Дурак… В этот миг Щелкунчик схватил висящий прямо перед носом пистолет и изо всех сил ударил руку грабителя с пистолетом об столик… Это было совсем несложно, потому что внимание парня было занято бумажником в кармане, а рука с пистолетом осталась как бы «бесхозной»…

Но столик подвел Щелкунчика. Он был пластмассовый и спружинил. Удар получился слабый, хоть и неожиданный. Однако цель достигнута не была — парень не выпустил оружие.

Теперь шансы у обоих стали пятьдесят на пятьдесят. В руках грабителя все еще был пистолет, но он в то же время уже не был направлен на Щелкунчика.

Опаснее всего было бы, если бы стоявший у стойки напарник открыл огонь, но этого не произошло. Грабитель слишком близко подошел к Щелкунчику, и теперь их тела слились.

Щелкунчик вывернул руку парня так, что тот завопил, а потом, обхватив его за талию другой рукой, повалил на пол рядом с собой.

«У меня есть примерно три секунды, — подумал Щелкунчик, барахтаясь на полу рядом с вопящим и тяжело дышащим ему в лицо грабителем. — Через три секунды сюда подоспеет кто-то из двоих оставшихся и последует либо выстрел в затылок, либо нож в спину…»

Грохнул выстрел — это парень непроизвольно нажал на спуск пистолета. Пуля ушла вверх, в потолок.

«Должны же с улицы услышать выстрелы, — подумал Щелкунчик. — Хоть и ночь, но ведь в доме на верхних этажах есть жильцы… Впрочем, мне это уже в любом случае не поможет. Я не дождусь никакой милиции».

Шла борьба за пистолет. Может быть, Щелкунчик и выиграл бы ее, потому что оказался явно физически сильнее грабителя, но у него не было на это времени. Оставалось последнее средство. Оно было, конечно, запрещено разными самурайскими кодексами борьбы, но тут уж было не до кодексов чести.

Прямо перед Щелкунчиком было лицо парня, обтянутое черным чулком, из-под которого торчал нос. Ну, вот и отлично…

Щелкунчик, как тигр или леопард, бросился головой вниз и впился зубами в торчащий нос грабителя. Это было сделано мгновенно, и тут же он ощутил вкус крови во рту… Он лязгнул зубами, сделав мертвую хватку, сжал изо всех сил, а потом тут же рванул голову вверх…

Такого он не делал никогда. Этот приемчик Щелкунчик берег с детства, на крайний случай. Сколько уж было у него этих «крайних случаев», но ни разу пока что не было возможности пустить этот прием в ход.

Когда он был маленьким и они с семьей жили в военном городке в Казахстане, рядом было поселение чеченцев. Тех, которых насильственно вывезли в казахские степи еще при Сталине… И мальчишки из военного городка дрались с мальчишками из этого чеченского поселка. Не по национальному вопросу, нет, они тогда этого не понимали. Просто были «свои» и «чужие».

Но чеченские мальчишки уже тогда сильно отличались от русских и украинских. Они дрались как звери, в буквальном смысле этого слова. Для них действительно победа была важнее всего. Гораздо важнее жизни, это было настолько же удивительно, насколько и очевидно.

Они всегда полностью отдавались борьбе, драке — до полного самозабвения, до потери рассудка. Это были воины…

Не случайно на знамени Чечни изображена волчица — та ведь тоже является как бы символом самозабвенной ярости.

Щелкунчик на всю жизнь запомнил эти драки на пустыре и совсем уже недавно, когда узнал о войне в Чечне, только с сомнением покачал головой:

— Нет, добром не кончится…

А когда все вокруг с недоумением говорили:

— Ну не будут же эти чеченцы действительно воевать до последнего человека…

Щелкунчик в таких случаях усмехался и отвечал про себя: «Отчего же? Эти-то? Будут… Еще как будут».

Так вот, в одной из драк сын майора Барышева тринадцатилетний Колька почти уже «заломал» чеченского малыша лет восьми. Они, как известно, лезли в драку с того момента, как начинали ходить, так что восьмилетка был не редкостью. Колька уже победил его, уже прижал руки к земле и принялся избивать, когда малыш вдруг изогнулся, как пантера, и откусил Кольке нос. Начисто откусил, море крови было. Так и остался Колька без носа, не смогли пришить, парнишка его разжевал…

Тогда это поразило Щелкунчика, да и всех вообще вокруг. А теперь ему самому пришел черед повторить тот подвиг.

Рот наполнился кровью, и Щелкунчик разжал зубы, с удовлетворением почувствовав, что все-таки не откусил нос совсем, тот остался на месте. А то было бы уж очень противно, он все же не герой фильма «Молчание ягнят»…

Пистолет теперь был в его руке, вывернутый из разжавшейся ладони грабителя. Щелкунчик перехватил его поудобнее и вскинул кверху. Как выяснилось, в самый последний момент, потому что другой бандит уже набегал на него от стойки, наведя оружие ему в голову.

Тут уж раздумывать было нечего, а стрелять Щелкунчик, к счастью или к сожалению, умел хорошо.

Лежа на притихшем опрокинутом грабителе, Щелкунчик два раза без перерыва нажал на спуск пистолета, целясь в живот наступающему. В голову он боялся стрелять — лежавший под ним бандит шевелился и мог сбить прицел…

После этого у Щелкунчика наступило как бы помрачение сознания. Он «отключился» на несколько мгновений.

Когда он вновь открыл глаза, кругом стоял шум. Все вскочили с мест и толпились рядом. Сначала Щелкунчик слышал только голоса и видел топчущиеся ноги. Он сел на полу и, обнаружив у себя в руке пистолет, тут же машинально отбросил его в сторону. Только после этого он вспомнил, что на этот раз все сделал законно и оружие можно не прятать.

Раненный им в живот грабитель лежал на полу, и по его рубашке расплывалось ярко-алое пятно в районе желудка. Обе пули попали как раз туда. На грабителе была под курткой белая рубашка, и теперь красное пятно на белом фоне разительно напоминало белорусский флаг…