Дмитрий Петров - Призрак киллера

Второй бандит сидел рядом с Щелкунчиком на полу и пытался руками остановить кровь, льющуюся из полуоткушенного носа. Сделать это, конечно, было невозможно, так как рана была глубокая. Правда, рубашка у этого парня была коричневого цвета и, залитая кровью, выглядела совсем не так живописно, как у первого…

«Откушенному» вообще повезло меньше — у него не было ран, кроме носа, и поэтому его ожесточенно пинали ногами мгновенно расхрабрившиеся посетители.

Сколько прошло времени, Щелкунчик так точно и не узнал, потому что некоторое время он сидел, тупо глядя перед собой. Ему что-то говорили, о чем-то спрашивали, но он был сосредоточен только на одной мысли — сохранить деньги в кармане да еще заветный конверт с «заданием»…

Только когда перед его глазами возникли форменные милицейские брюки, Щелкунчик как бы пришел в себя и встал, опираясь на поданную ему руку. Теперь он был героем. Вокруг все восторженно смотрели на него и рассказывали милицейскому наряду о том, как было дело. Под руку с сержантом Щелкунчик прошел к машине, и его повезли в ближайшее отделение.

Никогда прежде Щелкунчик не бывал в отделениях милиции. И не было повода, да и интереса к этим местам он не испытывал. Его провели мимо «обезьянника», где понуро сидели задержанные за ночь патрулями граждане, и привели в кабинет на втором этаже, где и начали снимать с него допрос. Сначала Щелкунчик беседовал с одним офицером, потом присоединился второй, чином повыше.

Была обычная милицейская канитель: документы, фамилия, имя и отчество, год рождения… Образование, прописка… Семейное положение, место работы… Потом Щелкунчик медленно и спотыкаясь рассказал о том, как было дело. Говорил он неохотно, все время чувствовал себя каким-то заторможенным, и только потом понял, что все закончилось хорошо и все эти офицеры в общем-то хорошо и уважительно разговаривают с ним.

Принесли кофе и булочку. Кофе был растворимый, плохого качества — кофейная пыль, но Щелкунчик жадно заглотал его, потому что не понимал, отчего он в таком состоянии, думал, что это действие выпитого спиртного. Он ведь выпил довольно много…

— Откуда вы так хорошо владеете огнестрельным оружием? — спросил его вдруг офицер, сидевший напротив за столом. — Вы буквально за считанные секунды разоружили бандита и выстрелили в другого, — пояснил он недоуменно.

До Щелкунчика не сразу дошел смысл вопроса, но потом он усмехнулся и пожал плечами.

— Большая практика, — сказал он загадочно.

— То есть? — подскочили оба офицера — старший лейтенант и еще один, в штатском.

— Я же отставной военный, — пояснил Щелкунчик лениво. — Да вы у себя записали, я вам уже сказал…

Некоторое время по телефону проверяли данные, которые Щелкунчик сообщил о себе. Когда все подтвердилось, выяснилось, что его показания полностью совпадают с тем, что рассказали в других комнатах посетители кафе, привезенные сюда же. По всем статьям Щелкунчик выходил героем и спасителем…

— Вам придется еще пару раз прийти к нам, — сказали ему напоследок. — Дело серьезное, могут быть еще какие-то вопросы. Вы никуда уезжать не собираетесь пока?

— Уезжать?.. Нет, что вы, — ответил Щелкунчик равнодушно, подумав о том, что, даст бог, через неделю-другую будет уже очень далеко отсюда.

А под конец Щелкунчика попросили пройти в соседний кабинет, где сидел начальник отделения.

«Зачем бы это?» — удивился было Щелкунчик, но тут же понял зачем.

Подполковник милиции был свежевыбрит и причесан. Вообще он выглядел так, словно его только что прогладили утюгом и побрызгали одеколоном. Для ночного времени это было странно, как и вообще его присутствие на службе в столь поздний час. Только круги под глазами выдавали, что человек здорово утомлен.

«Бедняга, — пожалел его Щелкунчик. — Этот, кажется, приличный человек… Не пьянствует в сауне и не спит с чужой женой в мягкой постели, а работает круглые сутки — сразу видно… Трудяга, не в пример большинству других. И уж точно не в пример всякому начальству. Наверное, он потому и задержался в начальниках отделения, а не пошел наверх. Порядочных всегда придерживают, чтобы глаза не мозолили…»

Потом он взглянул на свежий воротничок форменной рубашки, на начищенные ботинки, когда подполковник встал навстречу из-за стола, и отметил с удовольствием: «И настоящий офицер!»

Щелкунчик и сам был таким же офицером, когда служил в армии. Его отец, тогда уже отставник, всегда говорил сыну:

— У офицера есть много отличительных качеств. Но есть такие, которые сразу не видно — честь, например… О чести трудно сразу, с первого взгляда, сказать — есть она или нет… А вот такое качество, как подтянутость, — это бросается в глаза. Это — офицерское качество…

С тех пор Щелкунчик всегда знал — можно пить всю ночь, можно потерпеть жизненный крах, можно рыдать из-за измены жены и даже ночью искать веревку, чтобы покончить с жизнью… Но если ты все-таки не покончил с жизнью и к утру остался жив, то тебе нужно идти на построение, к солдатам и сержантам…

И ты должен побрить зареванную физиономию, надраить все до блеска, от сапог до кокарды на фуражке, потом непременно облиться с ног до головы каким-нибудь душераздирающим одеколоном… И после этого строевым шагом выйти на плац. Встать под устремленными на тебя сотнями глаз и, как ни в чем не бывало, заорать:

— Р-р-рота! Смир-р-р-но!

Вот тогда ты настоящий офицер. И тебе можно доверить людей, и на тебе держится Россия.

А если нет, и у тебя заляпанная обувь, и несчастное выражение лица, то ты не офицер, а «болотное чувырло» и «чмо водолазное». Были у отца Щелкунчика и такие выражения в лексиконе… или, как говорил о таких офицерах-слабаках Аракчеев, «обезьяна на заборе». Но то в старые времена было, тогда выражения были помягче…

Но этот подполковник был настоящий, правильный, Щелкунчик это сразу оценил. Как выяснилось, они оба поняли друг друга. Одного мгновения хватило этим двум мужчинам, чтобы распознать сущность друг друга и проникнуться неким взаимным чувством уважения…

— Мне сказали, что вы отставной офицер? — спросил подполковник, подходя почти вплотную к Щелкунчику и вглядываясь в его усталое бледное лицо.

Щелкунчику вдруг стало легко, весело и приятно, он сам не знал отчего.

— Командир мотострелкового батальона, майор… — Он гаркнул это официальное представление, расправил плечи и даже щелкнул каблуками. И сам удивился, как это у него получилось после стольких лет без тренировки…

Начальник отделения улыбнулся, и ранние морщины, нажитые бессонными ночами, расплылись в разные стороны по его измученному лицу.

— Вы мужественный человек, товарищ майор, — сказал он, пожимая Щелкунчику руку. Потом помолчал, запнулся на секунду и закончил: — Я горжусь вами и благодарю за проявленный героизм.