Самюэль Давидкин - Выкуп первенцев

Однако в облике этого мужчины что-то изменилось. У него были короткая черная борода и длинные темные волосы. Он остановился в центральном проходе в нескольких метрах от них, взялся за свою шевелюру, сорвал ее с головы и бросил на пол. Под париком оказались короткие светлые волосы, контрастировавшие со смоляно-черной бородой.

— Как он… — начал пораженный Даниэль.

Ни один мускул не дрогнул на лице Ежа. Он глянул из-под бровей на сундук и окинул взглядом зал. Смокинг делал его еще более поджарым.

— Ты, — Петая повернулся к Аско, — открывай сундук. Со мной до сих пор не расплатились.

Аско не двинулся с места. Их с Даниэлем до мелочей продуманный план вынести сундук из синагоги тем же вечером рушился на глазах, и он не знал, что делать. Джентльменский ужин был единственным подходящим случаем. Именно это событие позволяло им смешаться с толпой и пройти через ворота, не привлекая внимания. Кроме того, в самой синагоге в это время никого не было. Вернее, не должно было быть. Констебль почувствовал злость: прошло уже несколько недель, а криминальная полиция до сих пор не арестовала Ежа и его подельников. Сам Аско с Даниэлем в это время находились в отпуске. Еж мог выследить их, мог видеть, как они берут напрокат смокинги. Он бывал в синагоге и раньше и даже присутствовал при том, как Даниэль рассказывал Цельхаузену о расшифровке старинного плана мест в зале. Помимо всего этого, у Петая были хорошие связи. Он сумел найти помощь и поддержку за то время, пока восстанавливался после их предыдущей встречи.

Аско посмотрел вверх, на купол синагоги. Благодаря окнам это место оставалось единственным светлым в зале. В горизонтальных лучах заходящего солнца блестели семисвечники, нарисованные на куполе. Аско подумал, на что он готов ради того, чтобы Корона не попала в неправильные руки. Еж охотился за сундуком не только из-за серебра, он наверняка был достаточно наслышан и о самой реликвии. Да, несомненно он собирался ее продать. Пусть даже и разрубленной на куски.

Петая сунул руку под куртку и навел пистолет на Аско.

Аско вздохнул и пошел к возвышению в центре зала. Как только он ступил на биму, Мейер быстро догнал его и, схватив за плечо, развернул.

— Не делай этого, — попросил он умоляющим голосом.

Еж подошел ближе и нацелил пистолет на историка.

Тот простер руки к Ежу и произнес дрожащим голосом:

— Уберите оружие. Мы наверняка найдем какой-то другой выход.

В нетерпении Еж плашмя стукнул Мейера пистолетом по шее и ударил стоявшего рядом Аско в живот, а когда тот согнулся от боли, нанес ему удар ногой в голову. Глаза Аско заволокло темной паутиной, в центре которой белым мячом скакал купол синагоги.

Мейер попробовал встать. Еж сделал несколько шагов в его сторону, пнул Мейера в бок носком ботинка и придавил ему грудь коленом. Мейер попытался освободиться и вцепился Ежу в рукав рубашки. Еж перебросил пистолет на ладони, взял его за ствол и занес руку. Его лицо исказилось гримасой. Мейер, увидев над собой тяжелую рукоятку пистолета, решил, что настала его последняя минута.

Затем что-то мелькнуло, и в руке Ежа уже не было оружия. Он в недоумении глянул на свою пустую ладонь, оттолкнул голову Мейера на деревянный пол и вскочил на ноги.

Когда Еж пошел в сторону бимы и начал избивать Мейера и Аско, Даниэль сначала оставался на месте. Он был уверен, что Петая сразу застрелит его, если он приблизится. Увидев, что Еж вновь занес пистолет над Мейером, Даниэль открыл крышку ближайшего ящика для книг, схватил толстый сидур — еврейский молитвенник в кожаном переплете — и со всей силы бросил книгу в Ежа.

Пистолет отлетел куда-то под передние ряды сидений. Но безоружный преступник все еще представлял серьезную угрозу. Самодовольная улыбка играла у него на лице. Петая мельком глянул на сундук, словно чтобы убедиться, что добыча ждет его, сделал выпад и постарался ударить Даниэля в лицо.

Даниэлю удалось увернуться и провести Ежу удар в челюсть снизу. Голова противника откинулась назад. В этот момент Яновски нанес ему прямой удар в лицо. Бандит сильно покачнулся, отступил и споткнулся о лежащего Мейера, но восстановил равновесие и стремительно атаковал Даниэля, прежде чем тот успел закрыться.

От удара ногой в бок воздух с шумом вырвался у Даниэля из груди. Он хотел вдохнуть, но не смог и почувствовал, как руки Ежа сомкнулись у него на шее. Даниэль попытался разжать их, но сил не хватало. Безжалостные пальцы все больше и больше впивались в кожу.

Даниэль чувствовал, что теряет силы. В вертикальном положении он оставался только благодаря тому, что Еж крепко держал его за горло. В голове промелькнула картина произошедшего с хасидом на Луотсикату — об этом ему рассказывал Аско. Не этими ли самыми руками был задушен погибший?

Даниэль уже почти ничего не чувствовал, когда раздался грохот, более сильный, чем хлопок закрывшейся двери синагоги. На лице Ежа отобразилось недоумение, сменившееся страданием. Грохот повторился. В глазах Ежа мелькнул страх. Вдруг все завертелось, и Даниэль оказался на полу. В ушах звенело. Грудь содрогалась от мелких, быстрых судорог.

Воздух снова просачивался в легкие.

Вскоре Даниэль смог поднять голову и увидел своего противника, лежавшего в нескольких метрах от него. Одна нога у него была в крови. Над преступником склонился Аско — с помощью жгута из ремня он пытался оказать бандиту первую помощь. На полу валялся пистолет Ежа, которым Аско воспользовался минуту назад. Даниэль с трудом повернул голову и увидел в отдалении Мейера. Профессор сидел на полу в проходе, привалившись к сиденью.

— Даниэль, ты в порядке? — крикнул Аско и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Времени мало, мне нужна твоя помощь. Иди посмотри, как там Мейер.

Яновски не сразу смог встать. Дыхание восстанавливалось, ощущения возвращались в тело, но с ними вернулась и боль в боку. Собрав силы, он смог перевернуться на живот и уже из этого положения подняться на колени.

Даниэль с трудом встал на ноги и, опираясь на спинки сидений, пошел к Мейеру. Старый спортсмен смотрел на него с болью и страданием, но ясным взглядом.

— Даниэль…

— Встать сможете? — спросил Даниэль, но сумел издать только свистящий шепот.

Мейер ухватился за леса и с помощью Даниэля поднялся на ноги.

— Уходите отсюда, — сказал Даниэль. — Отправляйтесь прямо домой. И никому об этом не рассказывайте. Никогда.

Мейер поднял глаза, и на его лице появилось печальное выражение, к которому примешивалось что-то еще, чего Даниэль раньше не видел. Теперь Яновски обратил внимание, что Мейер отрастил короткую бороду, такую же седую, как и волосы у него на голове.

Историк повернулся, дошел до двери и вышел не обер- нувшись.