Николай Стародымов - След мстителя

— Саня, это я, — мембрана донесла знакомый голос Михаила. — Ты один? — и, не дожидаясь ответа, сказал: — Если ты не возражаешь, мы к тебе сейчас подрулим.

— Один. Конечно, не возражаю, — ответил Харченко. — Только кто это «мы»?

— Увидишь. Через десять минут будем…

Александр опустил трубку в гнездо. С кем это Васильковский собирается к нему нагрянуть?.. Михаил просто так, случайно, ничего никогда не делает.

Хорошо, хоть порядок дома более-менее приличный навел и напиться не успел…

— Не дают нам с тобой поговорить, Аннушка, — сказал он изображению.

И отнес бутылку в холодильник.

Звонок в дверь раздался даже раньше, чем через обещанные десять минут. Александр распахнул ее. И даже попятился назад при виде гостей. Потому что Михаил к нему заявился с… Буераковым.

— Закрой рот, — грубовато приказал Михаил. — Познакомьтесь еще раз: Александр Михайлович — Леонид Васильевич… А теперь приглашай.

В комнате он сразу обратил внимание на стоявшую на столе фотографию. Слегка вздрогнул — не привык еще к мысли. Пробормотал вполголоса:

— Эх, Анна, Анна…

Придвинул к дивану журнальный столик, выставил на него из висящей через плечо сумки бутылку водки, газетный сверток с по-мужски немудреной закуской.

— Давай стаканы!

Буераков все это время стоял молча. Он себя чувствовал явно не в своей тарелке.

Хозяин принес стаканы и воду в кувшине — запивать. Пригласил:

— Вы присаживайтесь, Леонид Васильевич…

Тот опустился в придвинутое к столику засаленное продавленное кресло. Откинулся на спинку, глядя куда-то поверх голов собеседников. По-прежнему молчал, полностью отдав инициативу Михаилу. Тот заговорил, продолжая раскладывать на столе принесенную снедь:

— Значит, так, Саня. Перво-наперво хочу предупредить тебя вот о чем. Этот наш визит сугубо частный, совершенно неофициальный. Я поручился Леониду Васильевичу, что о нем от тебя никто никогда не узнает. Потому что тема разговора очень уж щекотливая.

Он разлил понемногу водки в стаканы.

— Помянем покойницу… Даже язык не поворачивается так об Анне говорить… — Васильковский вновь оглянулся на фотографию. — Более красивой женщины, Леонид Васильевич, я в жизни не встречал. А уж умна была — слов нет… Помянем новопреставленную!

Потом продолжил:

— Саня, вот еще о чем хочу тебя предупредить: мы пришли сюда вдвоем только потому, что у тебя сегодня имеется железное алиби.

Александр удивленно поднял брови. Он-то как раз больше всего и боялся, что придется доказывать алиби, привлекая для этого Наташку.

— Да-да, только поэтому, — торопливо подтвердил Буераков. — Не будь у вас столь бесспорного алиби… Вы сами должны понимать, что автоматически попадали в число подозреваемых. Бывший муж. Пьет. Нуждается в деньгах. Молодой любовник… У бывшей жены любовник, имею в виду… Кандидат в подозреваемые бесспорный.

Хозяин по-прежнему молчал. Пока он не понимал, почему его перестали подозревать. Пояснил Михаил:

— По меньшей мере, три человека являются свидетелями, что все утро ты… как бы сказать повежливее… занимался интимными делами с продавщицей. А потом употреблял сам и угощал спиртным собутыльника за счет все той же продавщицы. Альфонс, твою мать растак…

Васильковский покосился на фотографию, словно стесняясь говорить при ней такие вещи.

Да и Харченко чувствовал себя в этот момент не лучшим образом.

— Ну а теперь о деле. Анна убита, ты был прав, длинным тонким клинком в шею. Смерть наступила мгновенно. Следов борьбы никаких — очевидно, она хорошо знала убийцу. Более того… — Михаил замялся. — В общем, незадолго до гибели у нее был мужчина.

Александр уставился на него. Он вдруг подумал о том, что, если решат провести экспертизу, его положение сразу осложнится.

Однако Михаил расценил его взгляд иначе:

— Вот и я то же самое подумал. Кто-то пришел, вступил с ней, так сказать, в интимный контакт, а потом убил… Как-то не очень это между собой вяжется. Вот мы и думаем: кто бы это мог быть? Вопрос, понятно, не к тебе: ты в последнее время отношений с Анной не поддерживал…

— При таком раскладе рисуется три основных варианта, — скучно заговорил Буераков. — Каждый из них, в свою очередь, может иметь свои, так сказать, подварианты… Вот они. Приходил бывший муж — налаживать отношения. Анна Валентиновна его приняла — а он пырнул ее ножом из ревности, из мести или под влиянием алкоголя. Не будь у бывшего мужа железного алиби, этот вариант вполне можно было бы принять как одну из основных рабочих версий. Вариант второй. Приходил любовник, она его приняла — он пырнул ее неведомо за что. Маловероятно. Любовник к убитой на работу приходил очень редко. В утро убийства его никто здесь не видел, к тому же он инфантилен, не слишком силен физически, жил практически за счет убитой… Короче говоря, на роль убийцы он вряд ли годится. Хотя тут, конечно, определенная доля вероятности имеется. Например, если он ей надоел или она решила сменить партнера, что вполне можно допустить, если учесть характер этого самого нынешнего любовника. Кроме того, нельзя исключать, что у нее был еще один любовник, о котором никто не знает или не говорит. — Буераков перевел дыхание и продолжил: — Повторюсь, в пределах этих основных версий может быть едва ли не бесконечное количество вариаций. Но все они лично мне представляются маловероятными. Куда любопытнее и правдоподобнее рисуется третья версия. Вот о ней я и хочу поговорить с вами более подробно…

Он опять замолчал. Сидел устало, прикрыв глаза. Вмешался Михаил:

— Саня, ты понимаешь не хуже меня, что Леонид Васильевич совершает сейчас если не должностное преступление, то уж нарушение точно. Он никому постороннему не имеет права это рассказывать.

— Понимаю, естественно. И почему же именно для меня сделано исключение?

Александр предполагал ответ. Но хотел получить подтверждение.

— Сейчас узнаете, Александр Михайлович, — не раскрывая глаз, произнес Буераков. — Сейчас я вам расскажу о сложившейся ситуации.

Он повернулся в кресле, долго смотрел на лицо Анны. Решение он уже принял. Но по-прежнему не решался произнести первое слово.

— Александр Михайлович, вы знаете, насколько сложна криминальная обстановка у нас в стране. И у нас в городе, в частности.

— Догадываюсь. Телевизор иной раз смотрю, этот, как его, «Дорожный патруль»… Его впору было бы переименовать в «Кошмарно-кровавый патруль».

Буераков еще чуть помолчал. Михаил, словно пытаясь ему помочь произнести решительные слова, набулькал еще в стаканы. Следователь остро взглянул из-под приспущенных век на хозяина квартиры — как тот отреагирует на спиртное. Очевидно, остался доволен тем, что тот глядел на него прямо и выжидательно.