Николай Стародымов - След мстителя

Хозяин скорчился на диване. Он одинаково боялся как говорить, так и еще что-то скрывать. Немного поколебавшись, решился:

— Он сказал, что Анна поссорилась с мафией, что ей вынесен приговор… Что я мог сделать?

— Речь идет не о том, что ты мог сделать. Речь идет о том, что ты сделал. Или не сделал. Именно это в Уголовном кодексе именуется «деянием»… Итак, кто вынес приговор? И зачем об этом сообщили тебе?

— Зачем сообщили, я не знаю. — Начав говорить, Павлик теперь говорил много. Пусть сбивчиво, но старался, чтобы выглядело это откровенно. — И кто вынес приговор, я тоже ничего не знаю.

— Обман второй, — Александр был безжалостен. — Тебя об этом проинформировали. Приговор вынесли Соломон и Сева. Разве не так?

— Я не знаю… Не знаю…

Как любой слабохарактерный человек, поняв, что собеседник знает куда больше, чем ему хотелось бы, Павлик пошел по пути наименьшего сопротивления — напропалую отрицать все подряд, надеясь, что случится некое чудо, которое вдруг само все разрешит.

Харченко себя к такому чуду не причислял. Он жестко спросил:

— Последний вопрос. Где и как мне найти Соломона?

— Клянусь вам, не знаю… Чем угодно клянусь…

Павлик плакал. Из глаз струились крупные слезы. Он неопрятно размазывал их ладонью по щекам. Но капли не останавливались, обильно стекали на подбородок. Что-то мокрое блеснуло под носом.

Александр почувствовал гадливость. Эту сволочь нужно убить. Но ведь рука не поднимется. Это же не мужчина…

Это льва мы убиваем или, скажем, змею. А слизняка не трогаем. Правильно ли это? Кто его знает. Но ведь мы поступаем именно так.

Павлик, несомненно, слизняк. Таких не принято убивать. Но этот слизняк не только не попытался спасти Аннушку, но и разрешил лишить ее жизни. Значит, он попросту не имеет права на жизнь. Просто необходимо сделать так, чтобы он умер в жутких муках, смертью, которой и следует умирать такой вот биомассе, которой Господь позволил появиться на свет в человеческом обличье.

— Ты в Бога веришь?

Голос Александра опять звучал ласково и подчеркнуто добро.

Павлик сразу понял, что к чему.

— Я скажу, я все скажу! — скулил он, преданно глядя на гостя. — Только помилуйте!

— Ну так говори! Мне нужен Соломон! Мне нужен Сева! Анастас!.. Кого из них ты знаешь?

Произнося эти слова, краем глаза Александр уловил какое-то движение в коридоре. Он вскочил, притаился у двери. Застекленная створка скрипнула, в проеме появилась плутоватая девичья мордашка.

— А о чем вы тут секретничаете? Мне скучно…

В следующее мгновение она осеклась, увидев залитого слезами Павлика. А еще через миг Харченко обхватил ее сзади, плотно зажав рот холодной хирургической перчаткой, плотно натянутой на ладонь.

— Мышка-норушка, я же тебе сказал, чтобы сидела в норке и не высовывалась, — с досадой сказал он. — Тут мужской разговор. А ты вмешиваешься.

Девушка рванулась, попыталась его укусить. Мститель отстранился и слегка, опытно, пристукнул ее по шее. Тело обмякло. Он аккуратно опустил «норушку» в кресло.

Малышка была облачена в большой, явно не по росту шелковый халат.

— Что ж ты бэшек своих в вещи покойницы обряжаешь? — с нескрываемым презрением обронил Харченко.

Павлик потерял всякую способность к сопротивлению, потому что даже не попытался воспользоваться возней Александра с его подругой.

— Короче, мне надоело с тобой нянчиться, — поморщился майор, пытаясь сообразить, как быть дальше.

Ну не убивать же, в самом деле, эту девчонку! И не убивать же его при ней! И вообще, пока что она его лица не видела. Но если очухается, может и увидеть… Принесла тебя нелегкая именно сегодня!

— Давай все деньги, которые у тебя в квартире имеются!

Павлик сорвался с места. Упоминание о деньгах он воспринял как возможность откупиться.

— Сейчас, сейчас, — он метался он по квартире, вытаскивая откуда-то пачки купюр, бросая их на стол. Одна стопка разлетелась по полу. Павлик пытался собирать купюры, они опять рассыпались, он их снова пробовал положить на стол… Потом лез опять куда-то, доставал, доставал…

— Хватит, — брезгливо скривился Харченко. — Собери все в пакет какой-нибудь.

Павлик метнулся было в коридор, но Александр перехватил его:

— Стоять! Я сам!

Достал из заднего кармана джинсов сложенный потрепанный пакет, бросил хозяину:

— Собери сюда.

Павлик сгреб пачки банкнот в пакет, подобострастно подал мстителю. Замер рядом в ожидании новых распоряжений. Тот взял пакет, примостил на колени.

— Ну а теперь слушай меня, сукин ты сын, — негромко, медленно, раздельно заговорил он. — Ты сейчас узнаешь кое-что. И тотчас после этого отправишься на свидание к Анне Валентиновне. А уж там сам перед ней будешь держать отчет.

Парень отшатнулся. Тонко, как-то по-поросячьи завизжал. Экс-оперативник этого ожидал. Коротко, не поднимаясь, ткнул его ногой в низ живота. Взвизг оборвался. Павлик опустился на ковер, широко открытым ртом ловил воздух. Из глаз выдавилась очередная порция слез.

— Всю жизнь ты прожил скотом, — продолжил майор запаса. — Так хоть умри по-человечески!

Преодолевая боль, Павлик пытался отползти от него подальше.

Между тем девушка начала шевелиться, постанывать. Харченко достал из кармана маску, купленную на ВДНХ, натянул ее на голову. Он не любил эти маски. Жарко в них, потно. Но теперь она была необходима, чтобы спасти эту любопытную дурочку.

— Очухалась?

Девушка судорожно запахнула на груди халат.

— Не надейся, меня не соблазняют твои прыщики, — цинично хмыкнул мужчина.

Она тревожно переводила взгляд с забившегося в угол мертвенно-бледного, перепуганного Павлика на неведомого ей человека в маске.

— В общем, девонька, ты сейчас в полной моей власти, — раздумчиво проговорил не знающий, как поступить, Александр. — Но я с женщинами и детьми не воюю. А ты подпадаешь под оба эти определения. Поэтому сейчас ты спокойно отсюда уйдешь… Ты где живешь?

— Здесь недалеко…

— С мамой-папой?

— Да.

— Так вот, девонька, иди спокойненько домой, попроси маму с папой, чтобы они надрали тебе задницу за то, что ты с малолетства беспутствуешь. А потом позвони какой-нибудь подруге или еще какому-нибудь своему удовлетворителю, да поговори с ними так, чтобы они смогли четко зафиксировать время, когда ты соизволила заявиться домой… Поняла? Это будет твоим алиби.

— А зачем мне алиби?

Наверное, девушка была слишком напугана, чтобы понять, что здесь происходит.

— Ты еще не поняла? — внес ясность отставной майор. — Я же сейчас твоего дружка убивать стану. Обещаю, что он проживет ровно пятнадцать минут после того, как ты удалишься. И ни минутой больше. Вопросы?

Она глядела на Александра с ужасом едва ли не большим, чем Павлик.