Анна и Сергей Литвиновы - #останься дома и стреляй!

– Это как? – поневоле заинтересовалась Ольга Петровна.

– Я обязательно вам когда-нибудь расскажу, – пообещал журналист. – Но сейчас нам надо поговорить о Касе. Скажите, у нее были враги – кроме вас?

Ольга Петровна удивилась:

– Так по телевизору говорят: ее Верка убила.

– Почему вы называете ее Верка? Знакомы?

– Нет, но историю гибели ее брата я выяснила давно, – горько усмехнулась женщина. – Когда Саша и эта… только что поженились. Я рассказала сыну, что его жена спала с парнем, давала ему надежду, потом бросила, а он от безысходности покончил с собой. Но Сашеньку это не смутило.

– А лично с Верой вы встречались?

– Нет. Никогда.

– Машину Власовой видели у дома, где убили вашу невестку. На ее обуви – грязь, идентичная той, что во дворе. И документы на машину – в крови. В крови Кассандры.

Ольга Петровна равнодушно отозвалась:

– Обо всем этом говорили по телевизору.

– Так, значит, Касю убила она?

– Не знаю. Главное, что ее убили.

– У Каси были друзья? – неожиданно сменил тему журналист.

– На ее друзей мне плевать, – с ненавистью отозвалась Ольга Петровна.

– Но все-таки: они были?

– Кому может быть интересна Кассандра? Только самцам, падким до молодого тела.

– Она дружила со своей двоюродной сестрой…

– Не верю я в эту дружбу. Полагаю, просто повод. Вырваться в Питер – и от души там гульнуть.

Но Дмитрий не унимался:

– Ольга Петровна, ну, пожалуйста! Я знаю: вы хотели избавить Сашу от Каси. Целенаправленно наблюдали за ней, собирали информацию. Неужели ни разу не заметили ничего необычного, подозрительного?

– Да зачем эти расспросы?

– У несчастной пьяницы Верочки в крови больше трех промилле плюс наркотики. Как в таком состоянии можно проехать за рулем в общей сложности сто километров, убить и благополучно вернуться домой? Ни одного нарушения правил и на машине ни царапины?

Ольга Петровна молчала.

Дима поднажал:

– Ваша мечта сбылась, Кася мертва. Я понимаю, вам все равно. Но мне нужно выяснить, кто ее убил. Вы знаете невестку как никто. Наверно, бывали в теннисном клубе, где она играла? – взглянул он вопросительно.

– Да… Я была там несколько раз.

– Ваша невестка занималась с тренером. Играла на счет с Ниной Щегловой, с Денисом Ивашовым. С кем еще?

– Были еще какие-то девки, но они меня не интересовали.

– А мужчины?

Лицо женщины перекосила гримаса:

– Кассандра хитрая, с администраторами дружила. Ее, похоже, всегда предупреждали, что я в клубе, поэтому при мне она ничего такого себе не позволяла. А против того, что она просто играет с мужчинами, Саша не возражал.

– Но, может, вы сопровождали ее куда-то еще? – с надеждой спросил Дима. – Когда она ходила по магазинам? Или, может, в косметический салон?

– Я ненавидела ее, – тихо произнесла Ольга Петровна. – И будь у меня реальный компромат – немедленно предъявила бы его Саше.

– Но, может, просто видели что-то необычное? Что вас удивило?

– У Каси, как ни странно, была одна приличная подружка, – неохотно отозвалась Ольга Петровна. – Образованная, умная. Она приходила на свадьбу. Смотрелась там – в сравнении с остальными – человеком из другого мира. И потом они встречались, но не часто. Эта женщина – не знаю зачем – пыталась подтянуть мою невестку до своего уровня. И когда Кассандра говорила, что идет с ней на выставку Моне или на лекцию в Третьяковскую галерею – они действительно шли туда. Я проверяла.

– И как ее звали?

Ольга Петровна ответила.

– Как вы сказали? – поперхнулся Дима.

Женщина повторила.

– Вы уверены?

– Да.

– Но что у них может быть общего?

– Кася мне врала, что познакомилась с ней в теннисном клубе. Но я выяснила: встретились они совсем в другом месте.

Маргарита была одной из самых известных в Москве тусовщиц и на карантине неприкрыто тосковала.

В прежней жизни она посвящала светским мероприятиям минимум пять вечеров в неделю, жила ритмом большого города, миганьем иллюминаций и цветомузыки. Темные витрины, запертые кинотеатры и замершая светская жизнь нагоняли на нее настоящую тоску. Даже снова хотела в Клинику ментального здоровья лечь – да оказалось, что заведение тоже закрыли на карантин.

Проклятая китайская болячка! Маргарита про нее под различными соусами – у Малышевой, у Могилева, во всех новостях – уже просто слышать не могла.

На форуме фан-клуба Бардина она тусовалась, чтобы хоть здесь чем-то другим пожить. О смерти артиста особо не переживала. У звезд судьба такая – внезапно воссиять и быстро кануть (не важно, умереть или просто сойти с орбиты). Погиб – и погиб, нового зажгут, мало ли красавчиков. Но читать поклонниц хотя бы интересно. Движуха. Переругиваются, версии строят. И ни слова про антитела, ПЦР и потерю обоняния.

Артиста Бардина Маргарита знала лично. Их объединяла не то чтоб очень страшная, но общая тайна – оба лечились в одной психушке. Впрочем, заведение считалось элитным, диагнозы у обоих не опасные, богемные, и вообще половина светской Москвы там побывала, поэтому стыдиться нечего. Когда пересекались на тусовках, Бардин улыбался:

– Еще больше постройнела! Опять на петрушке сидишь?

– А ты-то как? Ногти грызть перестал? – подкалывала она в ответ.

Он веселился:

– Мне теперь по контракту нельзя! Отпуска дождусь – погрызу всласть.

Превращение Бардина из скучного интеллигентного Гамлета в востребованного сериального актера случилось у Маргариты на глазах. Она сама актерских амбиций не питала, но к Александру приглядывалась с интересом: как это ему удалось?

Тусовалась давно, звезд на ее глазах зажглось изрядно, и абсолютное большинство к славе пришло кривой дорожкой – продавали все, всех и себя. А Бардин (как ни старалась Маргарита выяснить обратное) взобрался на Олимп честно. И даже когда дошел до уровня, когда можно созвать в свой гостиничный номер хоть с десяток поклонниц разом, своей жалкой супруге Касе не изменял.

Ее Маргарита тоже знала. Когда впервые увидела, решила: просто кукла – глупая и беспринципная. Главврач специально взял – чтоб эротические потребности пациентов удовлетворять.

Но потом пригляделась внимательнее и поняла: у медсестрички талант, очень в наше время редкий. Маргарита сама много раз в жизни пыталась смотреть на мужчину, как на бога – но ей куда больше нравилось быть богиней самой. И если кто-то из кавалеров брался ей свою жизнь описывать или жалобы изливать, кивала, конечно, но не чаяла, когда скучища закончится. А Кассандра – та не просто притворялась, но именно растворялась в том, кого хотела соблазнить. Плюс имела еще миллион кошмарно устаревших, но почему-то милых мужскому сердцу умений: пироженки пекла, цветочки вышивала, плечи разминала – старалась от души.