Анна и Сергей Литвиновы - #останься дома и стреляй!

В последние пару лет Бардин на светских мероприятиях появлялся в основном без Каси. Но романов вроде бы не крутил и о своей медсестричке всегда отзывался пусть несколько снисходительно, но с теплотой в голосе. Поэтому сейчас Марго никак не могла понять: с чего вдруг Касе убивать своего бога? Даже от скуки вступилась за медсестрицу, когда ее на форуме преступницей клеймить начали. Пыталась объяснить прочим участницам: никогда наложница не поднимет руку на своего короля.

А сегодня на форуме еще круче – настоящий криминальный сериал начался. Почти как в сказке: жили счастливо и умерли в один день.

Маргарита, когда узнала о Касиной смерти, тоже опешила. Выпила одинокий мохито за помин невинно убиенной души и – вместе со всеми – начала гадать над мотивами и личностью преступника.

Она как раз просматривала форум и попивала второй мохито, когда в электронный почтовый ящик шлепнулось письмо:

– Дорогая Маргарита! Меня зовут Надя, и вы мне очень помогли, когда подсказали название клиники, где работала Кася. Я не объяснила вам вчера, зачем мне это было нужно. Сейчас готова признаться: я собирала на нее компромат. Дело в том, что мой муж Дмитрий Полуянов, журналист «Молодежных вестей», попал под ее чары. Он тайно привез Касю в дом, принадлежащий мне. Именно там ее и убили. Тело Кассандры обнаружила я и теперь нахожусь под подпиской о невыезде, меня подозревают в убийстве из ревности. Поэтому для меня крайне важно выяснить, кто преступник. Вдруг вы сможете мне помочь? Пока в смерти Каси также подозревают Веру Власову. Но я полагаю, что убил кто-то другой, и следствие скоро в этом убедится. Как мне тогда оправдываться? Возможно, среди тех, кто имеет отношение к Клинике ментального здоровья, у Каси были еще недоброжелатели? Я хотела сама туда съездить. Но оказалось, что из-за коронавируса клиника закрыта на карантин, большинство пациентов выписаны, почти весь персонал в отпусках, главный врач от встречи категорически отказывается. Не можете ли вы мне помочь еще раз?

Я знаю, что из-за Каси покончил с собой молодой художник Вениамин. Но я не верю, что к смерти Каси причастна его сестра.

Очень жду вашего ответа,

Надя.

Марго хмыкнула, сделала глоток мохито. Касю прямо роковой женщиной хотят представить! Бардина – окрутила. Веничку – погубила.

Но, правда сказать, на медсестру и главный врач слюни пускал, и матерые шоумены – не чета безвестному тогда Бардину. А прочие девки – что сестры, что врачихи молодые – Касиной популярности завидовали, злились, так что теоретически много кто мог затаить зло.

Однако Маргарита сомневалась, что месть можно лелеять долгими месяцами. Ну, послали тебя, или ты сама позавидовала, так обидься или выскажись! Или ударь, даже убей – но сразу. Зачем же четыре года ждать?

Поэтому она не верила и в то, что обкурившаяся Веничкина сестра вдруг молотком взялась махать. Но перечислить фамилии не жаль. Чего бы не помочь неведомой Наде?

Маргарита перетряхнула все закоулки памяти и составила целый список. Уже хотела отправить письмо, но не удержалась и приписала постскриптум:

– Надя, по-моему, искать убийцу в давнем Касином прошлом – это неправильный путь. Вам нужны те, с кем она общалась (любилась или ссорилась) совсем недавно. Я, к сожалению, тут вам помочь не могу. Мы с ней не дружили и вне клиники не общались. Но месяца три назад, в конце января или в феврале, я встретила Касю в ресторане «Икра». Она обедала с женщиной. Я специально прошла мимо, прислушалась, о чем они говорят. Обе увлеченно обсуждали какую-то занудную лекцию в Третьяковской галерее. В Касиной приятельнице я узнала довольно известного светского персонажа. Еще очень удивилась: где они могли познакомиться? А потом вспомнила. Касина подруга – как и я, и Саша Бардин – тоже лечилась в Клинике ментального здоровья.

Умирать не хотелось, но ситуация обернулась так, что другого выхода не было. Слишком много необдуманных действий, ошибок. Чем ждать, пока тебя начнут прессовать, – лучше полыхнуть самой. Чем ярче, тем лучше.

Как только приняла и осознала это, сантименты из головы сразу выбросила. Времени мало, а подготовиться надо идеально, чтоб не просто просиять, но пользу принести. След на земле оставить.

Эффектнее всего – Красная площадь, Минин с Пожарским. Или у подножия печального Пушкина.

Но знаковые места столицы от эксцессов оберегают тщательно. А сейчас, в пандемию, на центральных улицах вообще сплошная полиция. Она-то сама проберется, но зрители – никак.

Поэтому для последнего шоу в своей жизни выбрала скверик неподалеку от журфака. Лавочки, как положено, затянуты красно-белыми лентами, но вход не закрыт. И все рядом: Кремль, Огарева, 6, альма-матер.

Только зрителей надо особенно тщательно подобрать, чтоб никто прежде времени не засветился, не слил план властям. Ну, и слабину не дал в самый ответственный момент. Спасать бы ее не бросился.

Ни с кем из государственных российских телеканалов решила не связываться, пригласила два фрондерских. Трех популярных блогеров и пятерых западников из иностранных представительств. Обращалась только к тем, кого знала лично, деталей операции заранее не выдавала. Просто просила четвертого мая, в районе восьми вечера, находиться в начале Большой Никитской, обязательно с пропуском. И никаких огромных камер – исключительно походная, максимально незаметная аппаратура.

Хотя специально выбирала только тех, кому доверяла безоговорочно, все равно боялась: кто-то струсит. Решит перед властью выслужиться и сдаст. Поэтому даже близко не намекнула, что конкретно планируется. Просто горячо попросила обязательно быть и молчать – ради будущего свободного, справедливого мира. Ради нее.

Приехала за пятьдесят минут до действа. Оставила машину на платной парковке рядом с консерваторией. Честно заплатила семьсот шестьдесят рублей – за то, что ее автомобиль просто постоит два часа на одной из центральных улиц державной столицы.

Вышла. Руки не дрожали. Щеки пылали, звезды на небе пробивались сквозь приглушенную по случаю пандемии иллюминацию и выглядели гораздо красивее, чем кремлевские.

Прошлась, притворяясь беспечной прохожей, по Большой Дмитровке. Вдохнула посвежевший (машины-то все разогнали) московский воздух. Полиции, к счастью, немного. Центр почти пуст, москвичи прячутся по дачам. К ней, впрочем, все равно подошли, попросили пропуск. Она предъявила – служебный, постоянный.

– С какой целью здесь? – без особого интереса спросил сержантик.

Ответ «гуляю» в нынешние времена не прокатывал.

– От стоматолога. Зубы болят.

Он вернул пропуск, козырнул:

– Поправляйтесь.