Александр Рыбин - Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека

Иногда в жизнь парусника врывался какой-нибудь инцидент, о котором судачили потом начальство в кают-компании за завтраком и за обедом и курсанты в аудитории при учебном прокладывании курса и который позволял забыть на время о таинственном исчезновении Димки Серого.

В учебной аудитории все с большим вниманием слушали старого преподавателя Бориса Ивановича Бузукина, бывшего капитана, ушедшего на пенсию и сменившего капитанский мостик на учебную кафедру. Он наглядно, с подробностями и главное — с тяжеловесным морским юморком разбирал случившееся накануне происшествие на мелкие составляющие. Кто не услышал сам, перебивались слухами и пересказами. В общем, шуму было много. И даже работники обслуживающего персонала вечером на юте друг у друга переспрашивали, что же такое случилось.

На верхней палубе кипела жизнь. Небольшая группка курсантов, устроив «качалку» в районе шкафута, под сенью парусов бизань-мачты, с остервенением тягала штангу и наращивала бицепсы и трицепсы тяжеленными хромированными гантелями. Остальной народ, свободный от нарядов и вахты, кто на юте, кто на баке, наслаждался теплым вечерком.

Третий помощник нашел свободные уши двух боцманов и тройку скучающих курсантов, пытался рассказать анекдот, но то ли он подзабыл эффектный конец, то ли просто не умел рассказывать анекдоты, — когда он закончил, слушатели не рассмеялись.

Никто на палубе поначалу и не обратил внимания на огромный китайский «чемодан», странно вильнувший в сторону парусника, который, лениво переваливаясь с волны на волну, шел курсом прямиком на родной Владивосток.

— Куда его несет?! — заорал разом взопревший от волнения и тревоги старпом.

Он пытался связаться по рации с китайским сухогрузом, опасно идущим наперерез паруснику, но оттуда в ответ доносилось что-то нечленораздельное, мало напоминающее английский, и тогда старпом завопил в эфире на старом добром русском мате. Там как-то сразу забеспокоились и прибавили прыти. Курс «Надежды» они проскочили буквально метрах в тридцати и скрылись в темноте…

В древнем Китае моряки считали, что в морской пучине обитают злые духи, вызывающие волнение на море, насылающие тайфуны и бури. Но они искренне верили, что духов можно подкупить или обмануть. Для этого надо как можно ближе пересечь курс следования другого судна, желательно большего размера, и тогда духи, преследовавшие китайское суденышко, набросятся на большой корабль, а маленькое судно оставят в покое. Может, эти моряки действовали по тому же принципу. Слава Богу, «Надежда» с ними разминулась, и катастрофы не произошло.

Но эту тему недолго «обгладывали», а вернулись к происшедшей на судне трагедии: после таинственного исчезновения с парусника курсанта остальные происшествия казались мелкими и никчемными. Только и было разговоров, что о пропавшем Димке Сером. Оля с Катей ходили с красными глазами. Маша в последние дни как-то осунулась. По-детски, кулачком, нет-нет тоже утирала украдкой со щеки неожиданно оброненную слезинку и всё больше молчала.

В последний вечер они сидели с Ильей в пустынной аудитории, в кромешной темноте, друг напротив друга. Илья заметил, что даже сидеть и ни о чем не говорить с Машей здорово: всё как-то успокаивалось внутри, и наступало умиротворение. Он взял ее горячие, чуть шершавые ладошки в свои. И они вот так молча просидели с полчаса. Не хотелось ни о чем говорить. Обоим было почему-то тяжело. Наверное, от осознания того, что ничто не вечно под луной и им вскоре придется расстаться. Атак не хотелось… И ему, и Маше хотелось вот так сидеть, чувствуя, как пульсирует жилка у запястья, долго-долго, не шелохнувшись, хоть тысячу лет.

«Неужели всё закончилось?» — вздыхал безнадежно влюбленный. Машу раздирали неясные сомнения: что же это с ней? С одной стороны, ей очень нравился стройный, ужасно умный и чуть хвастливый Илья, а с другой — она побаивалась своих чувств и решила, наконец, что в них поможет разобраться только время.

— Надо подождать, — неожиданно для себя произнесла она эту родившуюся мысль вслух.

— Что ты сказала? — переспросил Илья.

— Помнишь, в Сингапуре мы с тобой гуляли по городу, и ты мне сказал, что у тебя для меня есть сюрприз?

— Помню. — Илья так сжал ладони Маши, что она вскрикнула и отдернула руки.

— Мне больно, дурачок! Нам надо подождать. Чуть-чуть. Когда там, во Владике, мы с тобой встретимся, я тебе, может быть, совсем по-другому покажусь… Всё по-другому. Понимаешь? — Она осеклась и закусила губу. — Я так боюсь, что ты просто не узнаешь меня и пройдешь мимо…

Илья попытался её поцеловать, но она вырвалась.

— Или, как в Сингапуре, начнешь…

— Молчи! Я прошу тебя, не надо… — Илья соскочил со стола, на котором сидел. — Хватит напоминать мне про Сингапур! Ну, идиот я. Прости, но я не хотел тогда тебя обидеть. Я просто…

— Просто хотел воспользоваться простодушной девчонкой и совратить. Ведь так?

— Я же тебе уже говорил, что в гостинице мы бы просто провели целый день, искупались в бассейне, который находится на крыше гостиницы, пофотографировались и поужинали вместе. Ничего такого.

— За кого ты меня принимаешь? За дурочку? Несчастный соблазнитель! — Она довольно увесисто наградила его тумаком. — Ладно-ладно, я уже всё забыла и не обижаюсь…

И тут же приползла женская, крамольная, как ей казалось на тот момент мыслишка, что она боится Илью потерять навсегда. Смутившись, она взяла его ладошку в свою.

— А у меня тоже для тебя будет сюрприз, только там, во Владике. Илье и самому было не очень приятно вспоминать тот эпизод, когда он, оплатив шикарный номер на пятнадцатом этаже в гостинице, потащил беззаботную, улыбающуюся, ничего неподозревающую девушку в отель. Номер стоил бешеных денег, но это его не остановило. За три дня до этого, с помощью Димки Серого, через Интернет он снял в гостинице люкс на один день, решив по-настоящему шикануть и показать Маше, что такое «лакшери» у золотой молодежи в Ростове-на-Дону с омарами, шампанским, и наутро — пирожные «профитроли» и кофе со сливками. Но, когда Маша узнала, зачем он ее притащил к гостинице, тут же залепила ему звонкую пощечину и чуть не разрыдавшись, убежала. Илья её догнал и минут двадцать шел чуть в стороне, не упуская из виду. Потом они молча ходили по городу, убивая время до того момента, когда катерок должен был доставить их обратно на корабль.

Хорошо, что на следующий день состоялась премьера спектакля. Гамлет их и помирил, что не мешало, впрочем, Маше от случая к случаю вспоминать тот злополучный его «сюрприз».

— Надо еще чуть-чуть подождать, — повторила она строгим голосом учительницы. Легко соскочила со стола, она приобняла совсем загрустившего неудачника-ловеласа и, слегка коснувшись губами его щеки, прошептала: — Ты подожди, уже недолго, хорошо?