Жоэль Диккер - Загадка номера 622

– Ты консультируешь клиентов “Паласа”? – удивился Абель Эвезнер.

– Да. Скажем так, они со мной советуются по поводу своих инвестиций. И часто следуют моим рекомендациям.

– Твоя фамилия Левович, да? Ты говоришь по‐русски?

– Да.

– Ну и немножко по‐английски?

– Лев бегло говорит минимум на десяти языках, – вмешалась Анастасия.

Абель Эвезнер бросил на Льва восхищенный взгляд.

– Мне в банке жизненно необходим такой человек, – сказал он.

– Спасибо, месье Эвезнер, но я не уверен, что хочу работать в банке.

Он был не прочь поговорить о Вербье и “Паласе”, рассказать об их проекте с Анастасией, но предпочел промолчать. После ужина они прошлись по парку. Казалось, тут никогда не стемнеет, несмотря на поздний час. Небо стало чернильно-синего цвета. Было тепло.

– Какое необыкновенное место, – восхитилась Анастасия. – Я никогда не видела ничего подобного. Дом, парк, частная пристань… просто рай, да и только!

– Но ведь наш рай – это Вербье, не так ли? – спросил Лев.

– Ну или Женева, кто знает. В каком‐нибудь особняке вроде этого! Ты произвел сильное впечатление на Абеля Эвезнера и мог бы сделать отличную карьеру в его банке.

Она шла впереди, не замечая разочарованного взгляда Льва. Когда они вернулись, он сказал, что останется в парке покурить. Ему хотелось побыть одному.

Он курил, стоя на террасе, и его присутствие угадывалось только по красному огоньку сигареты в темноте. Тут и появился Абель Эвезнер, неся по стакану виски в каждой руке. Один из них он протянул Льву.

– Я пью за твое здоровье, Лев, – сказал Абель, – и за знакомство, которому я очень рад.

– Спасибо, месье Эвезнер.

– Зови меня Абель.

Лев кивнул и сделал глоток виски.

– Какую профессию ты хотел бы получить, Лев? – продолжал Абель Эвезнер. – Ты же не собираешься всю жизнь таскать чужие чемоданы?

– Мне хотелось бы произвести впечатление на Анастасию, – ответил Лев.

– И что на нее производит впечатление?

– Не знаю. Деньги, я думаю. Анастасия мечтает жить в таком доме. И я готов на все, чтобы ее мечты сбылись.

Абель улыбнулся:

– Из тебя выйдет прекрасный банкир. Поверь мне, я их за свою жизнь навидался, но не помню, чтобы мне попадался такой талант, как ты. Кстати, почему бы тебе не постажироваться у нас в банке? Заодно поймешь, нравится тебе это или нет.

– Я должен спросить отца, – ответил Лев, поколебавшись.

– Я могу сам у него спросить, если хочешь.

– Лучше не надо, Абель. Отец недолюбливает банкиров. Мама сбежала от него с банкиром и разбилась на вертолете, когда они путешествовали по Италии.

– Сочувствую. Твой отец – достойный человек. Чем он занимается?

– Когда‐то был актером. Сейчас служит в “Паласе Вербье”. Он спит и видит, чтобы я пошел по его стопам. Говорит, что мы актерская династия. Никогда не видел такой бездарной династии.

Абель засмеялся:

– Поговори с отцом. Убеди его отпустить тебя в Женеву.

В Колоньи, в пятницу утром, дюжина полицейских автомобилей выстроились в ряд вдоль ограды Эвезнеров.

Соседи, встревоженные завыванием сирен, выскочили на улицу и столпились у открытых ворот. Внутрь заходить они остерегались из уважения к владельцам. Они завороженно смотрели, как снуют полицейские, прочесывая сад в сопровождении двух служебных собак, и с важным видом комментировали происшествие, украсившее их день: Анастасия Эвезнер, войдя в дом, столкнулась лицом к лицу с грабителем.

– Судя по всему, она в порядке, – сказала соседка, получившая эту информацию от одной пытливой дамы, которая успела расспросить полицейского. – Грабитель увидел ее и сбежал.

– Вы только подумайте, кража со взломом средь бела дня! – возмутился кто‐то из зрителей.

– Кража со взломом средь бела дня, – доложил по телефону своей жене пенсионер из толпы, подробно повторявший ей все, что слышал (бедняжка горько сожалела, что уехала за покупками в город и пропустила такое шоу). – Но, похоже, Анастасия в порядке, грабитель сбежал, когда она пришла.

– Еще не хватало, чтобы он не сбежал, – вмешался сосед с собакой. – Тоже мне!

Крохотные снежинки, медленно кружась, оседали на волосах собравшихся зевак, самозабвенно следивших за действиями полицейских.

В гостиной Анастасия, еще не оправившись от потрясения, рассказывала лейтенанту Филиппу Сагамору из уголовной полиции Женевы, что произошло.

– Как я уже говорила вашим коллегам, я вошла через главный вход. Послышался какой‐то шорох, и вдруг из будуара – это кабинет моего мужа – появился мужчина. В маске, весь в черном. И в перчатках. Он спокойно посмотрел на меня, а когда я заорала, приставил палец к губам, велев мне замолчать. Я замолчала. Он стрелой кинулся обратно в будуар, выскочил из окна и исчез в парке.

– И что потом? – спросил лейтенант Сагамор.

– Потом я позвонила в полицию.

Сагамор подошел к застекленной двери и посмотрел в сад. Немного постоял там в задумчивости. Его размышления прервал, войдя в гостиную, эксперт криминалистической службы.

– Нашли что‐нибудь? – спросил Сагамор.

– Мы обнаружили следы на снегу, но они теряются в густой траве у каменной ограды. В этом месте стена пониже, грабитель, скорее всего, перелез через нее и ушел по шоссе Рют. Собаки взяли след, но быстро потеряли его. Он наверняка сел в машину. Но тут такое движение на дороге плюс гуляющие и соседи, которые дружно явились нам поспособствовать, – в общем, все мало-мальски годные улики тут же затоптали.

Сагамор поморщился. Он по‐прежнему не отрывал глаз от парка. Что‐то его там явно заинтриговало. Наконец он открыл застекленную дверь и вышел с видом бывалого следопыта. Он внимательно оглядел ровный снежный покров и принялся изучать следы под разбитым окном будуара. Когда он вернулся в гостиную, его коллега спросил:

– Ты что‐то заметил…

– Следы ведут прямо к окну кабинета, – сказал Сагамор.

– И что?

– Обычно грабитель сначала обходит дом, прежде чем в него залезть. Хотя бы для того, чтобы удостовериться, что внутри никого нет. И проникает скорее через балконную дверь, а не залезает в окно. Так ведь проще. А он, судя по следам, направился прямиком к нужному окну. То есть он знал, что там никого нет, и нацелился на определенную комнату.

– Откуда ему знать, что дома никого нет? – спросила Анастасия.

– Он долго за вами наблюдал. Видимо, стоял на дороге у ворот. Вы говорите, что ваш муж уехал рано утром?

– Да, около семи, – кивнула Анастасия, – а я ближе к восьми.

– То есть он видел, как вы оба ушли. И приступил к действию.

Сагамор вытащил из кармана блокнот и что‐то записал.

– Мадам Эвезнер, вы уехали из дому в восемь утра и вернулись в полдвенадцатого.