Жоэль Диккер - Загадка номера 622

– Да, верно.

– Интересно, чем занимался наш грабитель больше трех часов. Тем более что, судя по всему, он не выходил из комнаты, в которой вы его застали.

– Все указывает на то, что в остальной части дома он не побывал, – подтвердил криминалист. – Нигде не рылся, ящики не открывал. А главное, не оставил никаких следов. Он был в мокрых от снега ботинках, и мы наверняка обнаружили бы лужицы на полу или грязь на коврах. А они есть только в будуаре.

– И ничего не пропало, – подтвердила Анастасия, обошедшая дом в сопровождении полицейских. – Моему мужу досталось по наследству много ценных вещей, в том числе картин. Всё на месте.

– Это подтверждает мою гипотезу, – сказал лейтенант Сагамор. – Грабителя интересовал только кабинет. Давайте туда вернемся.

Если не считать разбитого окна и открытого сейфа, в будуаре было все в порядке.

– Сейф, похоже, даже не взламывали, – заметил криминалист.

– Хочешь сказать, преступник знал код? – спросил Сагамор.

– Если он провел три часа в этой комнате, то, скорее всего, искал и нашел комбинацию цифр. Старомодный почерк, видимо, работал со стетоскопом. Тут кодовый механический замок, так что это похоже на правду.

– Какой смысл разбивать окно, чтобы потом торчать тут три часа, в надежде найти код от сейфа? – спросила Анастасия.

– Окно – чтобы побыстрее залезть, – ответил Сагамор. – Зачем тратить время и взламывать двери средь бела дня, рискуя попасться на глаза соседям, от которых, как мы успели убедиться, тут ничего не укроется. А вот оказавшись внутри, он действовал бесшумно. Разумеется, чтобы не привлекать внимания. Что было в сейфе?

– Понятия не имею, – призналась Анастасия.

– Где вы храните свои драгоценности?

– В сейфе в спальне. Этот будуар муж использует в качестве кабинета. Я думаю, он держал в своем сейфе банковские документы.

– А часы? – Сагамор пытался понять мотив преступления.

– Нет, его часы тоже лежат в спальне.

– Мадам Эвезнер, вы получали какие‐нибудь угрозы в последнее время?

– Угрозы? – Анастасия удивилась. – Нет. А что?

– У меня такое чувство, что это не простое ограбление. Позвольте мне поделиться своим опытом: знаете, почему в некоторых домах два сейфа? Один служит для украшений, другой – для секретов. Мне надо срочно поговорить с вашим мужем, мадам Эвезнер.

– Я бы сама не прочь с ним поговорить. Но я не могу дозвониться до него ни по мобильному, ни в гостиницу. Он, наверное, на совещании. Я же вам сказала, он сейчас в Вербье на корпоративном уикенде банка.

– Я читал об этом в газете. В эти выходные вашего мужа изберут президентом, да?

– Да.

Сагамор еще раз осмотрел комнату.

– Вы утверждаете, что видели мужчину, – внезапно сказал он Анастасии. – Но его лицо скрывала маска. Это могла быть женщина?

– Судя по фигуре, нет. Мне не показалось, что передо мной женщина. Кроме того… в его в глазах… было что‐то странное.

– Что значит странное? – встрепенулся Сагамор, схватив блокнот.

– На долю секунды мне почудилось, что я узнала его и он меня тоже. Наши глаза встретились, и тут меня как обожгло. Словно мы уже встречались. Я не сумею это объяснить. Что‐то промелькнуло в его взгляде. А ведь по глазам, лейтенант, все видно.

– У вас дома есть прислуга?

– Домработница. У нее сегодня выходной.

– Напишите ее имя, пожалуйста. – Сагамор протянул Анастасии блокнот.

Она написала.

– Кто‐нибудь еще? Может, садовник?

– Парком занимается садоводческая фирма. Но они посылают, как правило, одних и тех же людей.

– Мне понадобится название этой компании.

В это время в Вербье сотрудники Эвезнер-банка съезжались к “Паласу” компактными группками. На машинах, поездах, фуникулере. Все пребывали в отличном настроении, предвкушая пышное корпоративное празднество. Как обычно, многие из них, зарегистрировавшись и заселившись в номер, спешили на гостиничный шаттл, идущий к подножию горнолыжных трасс. Избранное меньшинство наслаждалось роскошью “Паласа”, нежась в джакузи или среди снегов в открытом бассейне с подогретой водой, окутанной облаками пара. Жизнь в “Паласе” била ключом. Клиентов тут буквально облизывали. Рядовые сотрудники Эвезнер-банка считали этот уикенд главным событием года. Но для Кристины, участвовавшей в нем в первый и последний раз, он приобрел совершенно иное значение. Она знала, что время играет против нее. Для начала ей надо было выяснить, в каком салоне соберется совет. Тогда она воспользуется подручными средствами. Она открыла наугад какую‐то дверь и незаметно проскользнула в закулисную часть отеля. Оказавшись на кухне, она увидела на стене служебную записку по поводу корпоратива Эве-знер-банка. Но стоило ей подойти поближе, как ей на плечо легла чья‐то тяжелая рука.

– Чем я могу вам помочь, мадемуазель?

Это был Бинар, банкетный менеджер.

В это самое время Роз угощал Льва кофе в тишине своего уютного кабинета на первом этаже.

– Так ты наконец‐то снизошел до Большого уикенда? – удивился Роз. – По-моему, ты еще никогда на него не приезжал.

– Никогда, – ответил Лев. – Слишком много неприятных воспоминаний.

– Я оставил тебе твой любимый номер, как ты и просил.

– Спасибо, месье Роз.

– Ну какой я тебе месье Роз, зови меня Эдмоном, сделай одолжение.

– Я так привык.

Лев посмотрел на висящий над камином портрет месье Роза в форме подполковника швейцарского армейского резерва.

– Я всегда восхищался вами. Больше, чем собственным отцом.

– Не надо так говорить.

Лев тепло посмотрел на сидящего перед ним пожилого человека. Месье Розу было, наверное, уже под восемьдесят, и хотя уходящее время не пощадило его физически, ум его не утратил своей живости.

– Вам не хочется на покой? – спросил Лев.

– Я так и не нашел себе преемника. “Палас” пытается купить кучка бездарных гостиничных групп. Я не отдам его в лапы какой‐нибудь международной сети. Независимость – что может быть прекрасней.

Лев улыбнулся, не сумев скрыть сожаления:

– Простите, что подвел вас пятнадцать лет назад.

– Да ладно тебе, Лев, снова-здорово! Ты правильно поступил, приняв предложение Абеля Эвезнера. Посмотри, какую невероятную карьеру ты сделал!

– Я никогда не любил банки. В глубине души я бы предпочел вернуться в “Палас” и работать вместе с вами.

– Еще не поздно, – ответил Роз с иронией в голосе.

– Увы, уже поздно.

Роз помрачнел:

– Что с тобой, Лев? У тебя какой‐то странный вид. Отец бы очень тобой гордился. Ах, если бы он мог видеть, чего ты достиг!

Лев встал и подошел к окну. Он долго смотрел, как снег ложится на ветви елей.

– Отец умер из‐за меня, – прошептал он.

– Прекрати, ты знаешь, что это неправда!

Лев, казалось, его не слышал.