Борис Старлинг - Видимость

«Доктор, у нее в машине скорой помощи случился припадок».

«Как сказал вам скорая помощь, это не редкость, потому что это реакция на необычное количество инородных тел в дыхательной системе. В противном случае, похоже, не было истории подобных припадков, так что я бы не особо беспокоился о повторении. На всякий случай я дал ей лекарство от этого, а также несколько таблеток эфедрина с раствором адреналина для ингаляций. У них есть некоторые побочные эффекты - они могут повышать как артериальное давление, так и частоту пульса, они могут вызвать удары в голове и сужение зрачков, а поскольку они мочегонные, они, вероятно, повлияют и на ее мочевой пузырь, но они совершенно безопасно. "

«Она ... э-э, она довольно сильно ударилась головой».

"Я знаю. Шишка размером с императора; повезло, что у нее такие длинные волосы, чтобы это скрыть.

«Нет перелома?»

"Нет нет."

"Тебе нужно оставить ее на ночь?"

"Даже очень. Опять же, в основном в качестве меры предосторожности, но меры предосторожности, как правило, предотвращают превращение драмы в кризис. Вы можете увидеть ее сейчас, если хотите, но я прошу вас не задерживаться надолго. Она очень устала, и ей нужно немного отдохнуть ».

Герберт толкнул дверь и подошел к кровати Ханны. У нее были повязки на щеках и повязка на лбу.

Ханна указала на повязку на правой щеке. «Вы знаете, что здесь происходит?»

"Какие?"

«Глажу, а телефон звонит. Это происходит постоянно ».

"А другая щека?"

«Они перезвонят».

Сначала смеясь, потом плакал, а потом снова смеялся, Герберт держал ее так долго, сколько ему позволяли медсестры; ничего не говоря и все чувствуя.

К тому времени, как Герберт вошел в метро, ​​он уже был забит первыми фалангами офисных дронов с мрачными лицами, направлявшихся в очередной день однообразной однообразия, еще восемь часов их жизни прошли без волнений, без какого-либо вознаграждения, кроме их зарплаты. ; больше их драгоценных наделов сняли галочку без протеста.

Он полагал, что это что-то говорит об упорстве среднего лондонца или, возможно, его недостатке воображения, что он все еще полон решимости воплотить это в жизнь в таких условиях. В конце концов, страна вряд ли развалится, если пропустить день подачи документов.

Он читал объявления на первой странице «Таймс».

«Смотрите, сэр! Гончие! »

Мальчики из подготовительной школы Kestrel’s, Ист-Ансти, Северный Девон, нередко испытывают такие переживания и вид из классных комнат. Скорее приятно. Дыхание Англии в борьбе с латинскими буквами.

Когда это закончится, он может уйти в такой отдаленный сельский рай, как «Кестрел».

Вернувшись в свою квартиру, он так долго пропитался ванной, что ему пришлось наполнять ее дважды. Когда он вышел, его кожа была морщинистой, как у прачки. По радио сообщили, что туман начнет рассеиваться к середине утра и что температура поднимется с нуля до сорока пяти градусов.

Он потянулся к телефону, чтобы позвонить в Нью-Скотланд-Ярд, рассказать им, что произошло, и, возможно, попросить защиты в сделке. Словно в ожидании его движения, зазвонил телефон. Он снял трубку.

"Здравствуйте?"

«Детектив-инспектор Смит?»

"Говорящий."

«Рэтбоун здесь».

Герберту понадобилось полминуты, чтобы назвать имя; Рэтбоун, патолог, проводивший вскрытие Стенснесса.

"Мистер. Рэтбоун, - сказал Герберт, вспомнив, что он не мог бы использовать христианское имя Рэтбоуна, даже если бы захотел; Рэтбоун никогда не предоставлял такую ​​информацию добровольно. "Что я могу сделать для вас?"

"У меня есть ... ну, некоторые новости, я не знаю, плохие они или хорошие ..."

"Продолжай."

«Я только что закончил вскрытие г-на де Вера Грина - я знаю, что он умер вчера, но, как вы можете себе представить, у нас довольно много отставания в этом тумане, и самоубийствам не уделяется первоочередного внимания, да?» «На плите, как у алтаря», - подумал Герберт. «Как бы то ни было, в конце концов мы дошли до него, и ... короче говоря, его самоубийство, это ... эээ, это не было самоубийством».

Герберт наполовину встал со стула. "Какие?"

«О, это было отравление угарным газом. Мы обнаружили все обычные следы: микроскопические кровоизлияния в глаза, скопление и отек мозга, печени, селезенки и почек, а также характерный вишнево-красный цвет крови, да? Но вскрытие также показало хлороформ ».

Хлороформ. Казанцев. Элкингтон. Cholmeley Crescent.

"Ты уверен?"

"О да. Для начала, я почувствовал его запах, очень слабый, и только когда я был очень близко к трупу, но безошибочно. Затем появились волдыри на коже вокруг рта, где должна была попасть жидкость. Также жжение во рту и внизу пищевода, да?

«Мог ли он сам сделать это? Пытаться вырубить себя заранее? "

Рэтбоун пожал плечами. «Технически это возможно, но маловероятно».

"Зачем?"

«Степень ожога соответствует тому, что хлороформ применяется со значительной силой, что маловероятно при самостоятельном применении. И в любом случае, зачем кому-то, э-э, выбивать себя из колеи, если окись углерода в конечном итоге будет иметь такой же эффект? »

Голова Герберта закружилась.

Не самоубийство. Но с запиской и хлороформом тоже не случайно.

Он подумал, что было бы самым легким делом в мире открыть вентиль на газовом камине в маленькой душной комнате и оставить человека без сознания, чтобы он сделал последний маленький шаг в следующий мир.

В чем был уверен Герберт?

Что предсмертная записка была написана почерком де Вера Грина. И, что не менее важно, по его тону, стилю и голосу тоже.

Кроме того, у него были все причины убить себя.

Итак, чтобы убить де Вер Грина таким образом, а затем сделать его похожим на самоубийство, потребовались бы две вещи.

Во-первых, способность заставить его написать предсмертную записку, которую мог бы сделать любой человек с ножом или пистолетом; а затем нокаутировать его, что означало любого, кто хоть как-то разбирался в хлороформе.

Во-вторых, было достаточное знание де Вер Грина, его истории и его особенностей, чтобы убедиться, что в ноте нет ложных аккордов, вызывающих подозрение.

А это могли сделать очень немногие. Во-первых, не Казанцев, если только он и де Вер Грин не имели связи, о которой Герберт ничего не знал.

Фактически, Герберт мог вспомнить только одного человека, который отвечал всем требованиям: Папворта.

Одно дело - устранение, другое - конкретные доказательства. Если обвинение де Вер Грина в измене было достаточно серьезным, то предъявить обвинение в убийстве члену ЦРУ было столь же серьезным. Герберт не мог противостоять Папворту, не будучи абсолютно уверенным. И, конечно, ему нужны были доказательства.

Он чувствовал, что если он сможет найти где-нибудь такое доказательство, то офис де Вер Грина будет таким же подходящим местом встречи.