Арина Тарелкина - Убийство несолоно хлебавши

Вода быстро погасила скорость, поэтому тяжелая машина далеко от берега не ушла, но намокшая одежда, тянувшая ко дну, и сведенные от холода руки и ноги сделали короткое, в сущности, погружение заплывом длиною в вечность. Если бы не Ганин…

– Держись за меня! – крикнул он, широкими рывками продвигаясь к берегу. Собрав все силы, я вцепилась ему в плечо одной рукой, второй делая слабые попытки грести.

Сильное весеннее течение не облегчало нам задачу, и в какой-то момент мне даже показалось, что все зря. Но наверху, видно, решили вознаградить нас за усердие, а может, посчитали, что еще не время, и дали приказ богу воды отпустить случайных гостей. По крутому берегу, цепляясь за редкую растительность, а кое-где так и просто «вгрызаясь» ногтями в землю, выбрались мы на ровную поверхность. Упали на четвереньки, долго отплевывались и пытались отдышаться. Организм, перестав вырабатывать наполнявший его энергией адреналин, ушел в «спящий» режим. Кажется, все процессы замедлились, а то и вовсе остановились – меня затопило волной смертельной усталости. Упав на мягкую зеленую траву, щедро покрывавшую берег, я перекатилась на спину, раскинула руки и ноги и замерла, вглядываясь в бескрайнюю высоту неба, каждой своей клеточкой ощущая земную твердь.

Ни думать, ни говорить я не могла. И если бы не пробиравший до костей холод, наверное, пролежала бы так вечность, слушая пение птиц, стрекот кузнечиков и тяжелое дыхание Ганина.

Смертельная усталость тяжелым камнем прибила меня к земле. Еще несколько минут назад я молила о жизни, а теперь, казалось, хотела умереть. Как минимум забыться во сне и проснуться уже дома, в теплой постели, со всех сторон обложенной грелками. Увы, сколько ни всматривалась я в небо, голубой вертолет с добрым волшебником так и не появился. Не прилетел за нами МЧС, не примчались пожарные. Кажется, то, что мы с бешеной скоростью слетели с дороги и без спроса пропахали чужое поле, никого не удивило. Действительно, мало ли, у кого какие развлечения.

– Ты как? – спросил Ганин, все еще тяжело дыша.

– Пока не знаю, – с трудом ворочая языком, ответила я. – Если насмерть не замерзну, жить буду.

– Идти сможешь?

– А у меня есть выбор?

Илья заворочался, постанывая. Тихонько выругался.

– Телефон сдох. А твой?

Шевелиться отчаянно не хотелось, но пришлось. Аккуратно ощупав карманы, я убедилась, что трубка осталась в затонувшем автомобиле. Даже если предположить, что она выжила, вряд ли кто-то из нас захочет лезть за ней в ледяную воду.

– Ясно, – вздохнул Ганин. – Спасение утопающих…

– Ты прав. – Набрав в легкие воздуха, я, превозмогая усталость и боль (только сейчас я поняла, что при ударе о воду здорово приложилась головой), перевернулась на правый бок. Отдышалась, встала на четвереньки. Остался последний рывок, но на него сил как раз совсем не было.

Сильные руки обхватили мое тело и дернули вверх. Я, наконец, приняла вертикальное положение.

– Да, нашим предкам нелегко было стать прямоходящими. – Согласна, так себе юмор, но на большее в тот момент меня не хватило.

– Береги силы, – проворчал Ганин, – не трать на разговоры. Нам, судя по всему, далеко топать.

Найдя следы машины, я проследила за оставленной ею колеёй. Поле, бескрайнее поле простиралось всюду, куда дотянулся мой взгляд.

На расстояние, которое взбесившийся автомобиль преодолел за несколько минут, двум усталым замерзшим путникам потребовалось несколько часов. Можете мне поверить, это были не лучшие часы моей жизни. И я уж точно не желала бы их повторить. Но правда жизни заключается в том, что именно такие испытания помогают пережить и минуты наивысшего блаженства, получить наслаждение от самых простых вещей. Тех, которые мы зачастую делаем на автомате.

Кто бы мог подумать, что горячий душ займет достойное место в списке счастливейших мгновений моей жизни. Он расположился аккурат между рождением Нютки и свадьбой Алены. И как знать, не поменялся бы лидер вовсе, окажись в придорожной гостинице ванная. Но выбирать не приходилось. Нам и так крупно повезло набрести на трассе на эту ночлежку.

Удача в тот день вообще к нам благоговела: в кармане брюк Ганина отыскалась банковская карта, каким-то чудом добравшаяся до так называемого «отеля» цивилизация принесла с собой работающий терминал, а администратор оказался не из любопытных, благодаря чему нам удалось без лишних разговоров очень скоро оказаться в номере.

И вот теперь, стоя под струями обжигающей – на самом деле чуть теплой – воды, наблюдая за тем, как синий цвет кожи меняется на огненно-красный, поминутно ойкая и охая – каждое движение отдавалось болью, – я переживала одни из самых сильных эмоций в своей жизни.

Вытащив душевую лейку из подставки, я аккуратно примостилась с ней на дне кабинки. Думать о том, кто мылся здесь до меня и как тщательно после этого была произведена уборка, не хотелось. Сейчас мне было действительно все равно. Авария огромным ситом отсеяла главное от второстепенного – теперь я знала, чего следует бояться. И это точно не микробы гостиничного душа.

Сидеть на жесткой поверхности было неудобно, да и вода прогревала неравномерно, но при мысли о том, что мне придется покинуть теплое убежище, сводило скулы. Неизвестно, сколько бы все это продолжалось, если бы не Ганин.

Раздвинув створки, он закрутил барашки крана, забрал «лейку», вставил гибкий шланг в подставку и протянул руки.

Загнанным зверьком смотрела я на него сверху вниз, даже не пытаясь прикрыть наготу. Колебалась недолго. Условности, которые прежде имели значение, утонули вместе с машиной. Там же на дне покоятся и наши «маски» – начальника и подчиненного. Здесь же в номере затрапезной гостиницы с обшарпанными стенами, «украшенными» уродливыми картинами неизвестных художников, с грязными окнами, занавешенными давно нуждающимися в стирке шторами, на видавшей виды кровати, среди бардака и хаоса мокрой одежды, были только мужчина и женщина, которых неудержимо влекло друг к другу. И пусть кто-то объяснит это реакцией на стресс, а другие, презрительно поджав губы, назовут похотью, в тот момент, я это точно знаю, не было на свете более настоящих чувств, чем наши с Ильей. Без свойственной первому сексу неловкости, без размышлений, куда это нас приведет и что за этим последует. Это был союз двух равных душ, презревших все земные условности…

– Лови! – Пачка чипсов, прочертив в воздухе дугу, упала на одеяло.

Я поморщилась:

– А другого ничего нет?

– Извините, миледи, но это все, что мне удалось отыскать на ресепшен. Есть еще кафе, но поверь, тамошнюю еду ты точно есть не захочешь.

– Ну да. Эта, по крайней мере, хоть запечатана. Глупо, только что выжив в аварии, подвергать себя смертельному риску, обедая в придорожной забегаловке.