Алексей Ходорковский - Медвежья пасть. Адвокатские истории

Любка через недельку уехала в Тару, а Юрка в начале октября получил новую форму, пришил, как смог, курсантские погоны и приступил к учебе.

Виделись они редко, раз в неделю. В выходные Любаша приезжала в Омск к милому. Они ходили в кино, но в основном гуляли по прекрасному городу и любовались Иртышем.

На третьем курсе Юрка по ночам стал подрабатывать в котельной кочегаром, а на полученные деньги они ходили в кино, цирк и в прекрасный Драматический театр, не отказывая себе в бутербродах и пирожных. Юрка стал дарить любимой подарки; не бриллианты, конечно, но Любка, неизбалованная достатком, была счастлива и рада тому, что есть.

— Сокол ты мой ясный, не торопись, не траться, я и так с тобой…

Любаша закончила медучилище и распределилась в фельдшерский пункт родного Ладушкино. Юрке оставалось учиться два года. Они продолжали встречаться в Омске. Юрка перешел из казармы в общежитие. Уходить на работу стало легче, и он устроился на мебельную фабрику. Трудился в третью смену в цеху прессовки шпона к древесным плитам, на большом прессе. Работа была вредная и вонючая, но платили хорошо и в срок. Молодые стали подумывать о съемной комнате в Омске. Юрка предложил, Любка мотнула головой. Мол, ты хозяин, ты и решай.

В районе Нефтяники сняли комнатку в двухкомнатной квартире. Хозяйкой была древняя бабушка Аграфена. Чистая, опрятная, но ворчащая день и ночь по поводу житья без брака. Ребята ее успокоили и наврали, что у курсантов нет паспортов и регистрироваться им запрещено. Она и отстала.

Любка привела комнату в образцовый порядок. Наклеила везде картинки на деревенский манер, цветочки в горшках расставила, журналы с актрисами на комоде разложила, а на самом видном месте повесила картину с оленями, крестиком вышитую.

Юрку все это смешило, но обижать любимую он не стал. Она и так его побаивалась, стеснялась и любила одновременно. За что любила — не задумывалась. Любила и все. Юрка для нее был как марсианин с далекой планеты. Он рассказывал о Москве, в которой родился, с таким упоением и гордостью, что Любка сидела в эти моменты с открытым ртом, не шелохнувшись, и смотрела на своего суженого с обожанием и гордостью.

Хотя происходили и казусные моменты. Как-то вечером во время Юркиного монолога о Москве она спросила:

— Юрась, милый, а сколько колонн в Большом театре?

Любка прочитала о Большом в справочнике. Юрка растерялся, разозлился, выпил рюмку водки и пошел спать. Больше девушка каверзных вопросов не задавала, а про себя ругалась:

— Чего, дура, невпопад влезла?

В августе они собирались поехать в Москву на Юркины каникулы.

Весной Юра позвонил маме и с большой опаской сообщил, что приедет не один, а с невестой. Мама отреагировала очень неожиданно. Она была рада и счастлива их принять. Такой положительной реакции сын не ожидал.

Юрка родился и жил с мамой в центре Москвы, на Кузнецком мосту, до пятнадцати лет. Он знал любимый город в пределах бульварного кольца так же хорошо, как и свой двор, свой подъезд, каждый закоулочек на Неглинке, каждый проходной двор на Тверской. Любимое место в городе — двор Рождественского монастыря. Монастырь, конечно, не работал, там располагались мастерские и склады Архитектурного института. Но все постройки уцелели, даже монашеские кельи находились в отличном состоянии. Снесли только надвратную церковь, Юрка ее на картинках видел.

Климов хвастался Москвой словно боярин своей вотчиной. Он ощущал себя здесь хозяином и старожилом. А Любка просто обалдела от такого огромного и такого красивого города. Она ничего подобного не видела. Ее изумляло все: огромное количество людей, вкусное мороженое в ГУМЕ, красивое и необычное метро, Большой театр, Красная площадь, великие храмы и изящные бульвары. В душу ей запал громадный Елоховский собор, со старинными, намоленными иконамии золотым иконостасом.

Юркина Москва покорила ее раз и навсегда.

Мама встретила молодых замечательно, взяла отгулы и обхаживала ребят целый день. Подбросила Юрке немного денег, чтоб нагулялись всласть, а на ночь перебиралась к лучшей подруге на Речной вокзал, чтобы не мешать новой семье.

О свадьбе никто не говорил, это подразумевалось как-то само собой, поэтому значения сему гражданскому акту никто не придавал. Семьи с обеих сторон бедные, дач, машин и денег никто не имел, молодых объединяла только любовь, и свадьба казалась чисто техническим вопросом.

«Таганка» — самый модный театр Москвы тех лет. Любимовым и Высоцким в середине семидесятых бредили все. Юрке хотелось пригласить невесту на лучший спектакль. Но попытка пробиться на «Мастера и Маргариту» с Ниной Шацкой в главной роли провалилась. Билетов не было и в помине. Юрка пошел в местное Таганское отделение милиции, представился, разъяснил ситуацию старшим коллегам и ему помогли. Участковый прогулялся с молодыми к администратору, и Юрка получил заветные контрамарки на приставные места.

Сказать, что спектакль понравился — это ничего не сказать. Действие Юрку ошеломило, повергло в шок и уложило на обе лопатки. Они молча вышли ночью на Таганскую площадь, молча доехали на метро до дома, молча легли спать.

Только рано утром, проснувшись, Любка поцеловала любимого и сказала:

— Спасибо тебе, родной, я о такой радости и таком счастье даже не думала никогда.

Юрка решил пригласить куда-нибудь обеих своих женщин. Выбрали зал Чайковского и московскую изюминку — ансамбль Игоря Моисеева. Моисеев — гениальный человек и потрясающий организатор — сотворил то, что до него никто никогда не создавал. Он соединил балет с народным танцем, подняв тем самым танцы народов мира на высочайший балетный уровень. Весь мир стоя аплодировал балету Моисеева.

Билеты оказалось достать уже полегче. Мамочка и Люба надели свои самые нарядные туалеты, и все трое направились на площадь Маяковского. Народный трибун, как всегда, стоял величественно и гордо на своем законном месте. Снующие, встречающиеся, ждущие и провожающие были всего лишь обрамлением, фоном хозяина площади.

Всех покорил танец трех аргентинских пастухов. Мамочка и Любка, стоя, хлопали в ладоши, а гордый Юрка восседал в алом плюшевом кресле и любовался своими дамами.

Выпускной год в Омске пролетел как один день. Юрка был закручен как «последний винт». Практика в угрозыске Омской области, скромная свадьба в деревне, работа на фабрике, подготовка диплома, госэкзамены и выпускной бал — свободного времени не было совершенно.

Молодой, дипломированный лейтенант Климов с женой Любушкой в августе уехал отдыхать в частный сектор города Сочи. В Омск решили не возвращаться, а после купаний и загораний прямиком ехать в Москву.