Кэйго Хигасино - Детектив Галилей

Ямабэ, не отрывая глаз от совершенно безжизненной водной поверхности, покачал головой:

— Странно. Но я сам видел карпа в доме Сато, в кадке. Он сказал, что выловил его здесь.

— Сато тебя обманул. Наверное, поймал в каком-то другом месте.

Фудзимото и Ямабэ учились в одном классе. Жили они по соседству, поэтому с малых лет играли вместе, но больше всего обоих увлекала рыбалка. Не обошлось без родительского влияния: у того и другого отцы были страстные рыболовы. Ямабэ первым узнал, что в двадцати минутах езды на велосипеде от города, в Тыквенном озере, расположенном на территории природного парка, водятся карпы. Об этом сообщил ему бывший одноклассник Кодзи Сато.

— Враньё! В такой луже не могут водиться карпы! — такой была первая реакция Фудзимото.

Но Ямабэ не унимался:

— Да там ещё давно какой-то мужик пытался разводить карпов. А это остатки той популяции или их дети; во всяком случае, Сато уверяет, что какое-то количество ещё есть. В обычное время ловить бессмысленно, но с наступлением осени они готовятся к зимней спячке, поэтому жрут всё подряд, и если нам повезёт, то мы зацепим парочку. Так он сказал.

Всё это было довольно сомнительно, но нельзя сказать, что совершенно невозможно, к тому же они уже давно не удили, поэтому, как только наступило воскресенье, друзья оседлали велосипеды и поехали на Тыквенное озеро.

Увы, дурные предчувствия Фудзимото оправдались. Какие там карпы! Ни малейших признаков того, что здесь вообще водится хоть какая-то рыба.

— Чего ещё ждать от такого, с позволения сказать, озера! — уныло вздохнул Фудзимото, уставившись прямо перед собой. То, что он видел, можно было назвать природной катастрофой.

Размером озерцо не превышало школьный бассейн. Вытянутое вдоль, оно сужалось в средней части, напоминая по форме тыкву горлянку, отсюда и название — Тыквенное.

Густо поросшее по берегам кустарником, озеро находилось в стороне от прогулочных маршрутов, и даже многие местные жители не догадывались о его существовании. Вся живность его давно покинула, даже водомерок и жуков-вертячек и тех было не видать.

Зато мусора оказалось навалом — всевозможные пластиковые ёмкости и куски пенопласта. Они плавали на поверхности озера, почти сплошь затянутого бурой маслянистой плёнкой. По берегам валялись строительные отходы и железяки, — вероятно, детали каких-то машин и бытовых приборов.

На взгляд любителей пеших прогулок, отклонившихся от проторённых троп, это была большая помойная яма, для прочих же — удобное место для утилизации отходов.

Фудзимото смотал леску и начал складывать удочку:

— Бесполезно. Пошли домой!

— Ты прав, толку никакого, — Ямабэ, кажется, всё ещё на что-то надеялся.

— Чего здесь сидеть? Только пустая трата времени. Если нечем заняться, лучше уж дома поиграть на компьютере.

— Это точно.

— Ну давай, пошли! — Собрав вещи, Фудзимото поднялся.

— Неужели Сато обманул?

— Конечно обманул! Ежу понятно.

Но Ямабэ всё ещё продолжал с надеждой вглядываться в озеро. «Что за тупое упрямство!» — выругался про себя Фудзимото.

И вдруг…

— Посмотри! — воскликнул Ямабэ. — Что это может быть?

— Где?

— Вон там! Видишь, что-то блестит? Справа, в воде.

Фудзимото посмотрел туда, куда указывал приятель.

Нечто плоское, сантиметров тридцати, лежало в воде, отражая солнечные лучи.

— Сковородка, — сказал Фудзимото. — Такие продаются в любом магазине, ничего ценного.

— Да, наверное. Но как-то странно выглядит, — Ямабэ поднялся и, отряхивая прилипшую к джинсам землю, пошёл вдоль берега. В руке он по-прежнему держал удочку.

Фудзимото с досадой поплёлся за ним. Он решил, что Ямабэ нарочно придуривается, чтобы скрыть смущение от того, что дал себя обмануть, да ещё и приятеля втянул в это заведомо бессмысленное предприятие.

Напротив загадочного предмета Ямабэ остановился. Предмет лежал рядом с пачкой из-под молока примерно в двух метрах от берега.

Ямабэ с помощью удочки начал двигать его к себе. Вскоре уже можно было дотянуться рукой, и в этот момент Фудзимото понял, что это такое.

— Ничего себе!

— Да уж, — сказал Ямабэ, вынимая из воды странный предмет, — такие в магазине не продаются.

Увидев вышедших на сцену четырёх девочек, сидевший в зрительном зале Кусанаги от неожиданности вытаращил глаза. Всем — не больше четырнадцати. Но мало того, что лица густо накрашены, макияж был сделан с таким расчётом, чтобы они выглядели как можно более зрелыми, как можно более женственными, обольстительными. Также и наряды у них были довольно смелые. Из очень открытых платьиц рвались наружу отнюдь не детские формы. Заметь он подобных девиц на улице увеселительного квартала, вряд ли бы рискнул читать им мораль, подумал Кусанаги, в котором заговорил полицейский.

Заиграла резкая, ритмичная музыка, и девочки пустились в пляс. Глядя на их телодвижения, Кусанаги разинул рот. На какое-то время забыл, где он находится.

— Для чего они ходят в школу? Их что — учат на проституток? — шепнул Кусанаги сидевшей рядом с ним Юри Морисите.

— А что тебя так удивляет? — Его младшая сестра не отрывала глаз от сцены. — По нынешним временам переспать с учителем — самое милое дело!

— Ну уж!

— Миса рассказывала: в прошлом году одна выпускница даже забеременела от учителя.

Не в силах выразить своего удивления, Кусанаги только покачал головой.

Накануне вечером сестра сказала, что её дочь будет выступать на школьном празднике, и попросила пойти вместе с ней. Истинная причина заключалась в том, что она хотела заснять выступление дочери на видео, но не умела обращаться с камерой. А муж, несмотря на субботу, вынужден был уехать в срочную командировку.

Таким образом, ему пришлось с видеокамерой в руках сопровождать сестру в школу. Уже у входа в спортивный зал его несколько удивил плакат: «Соревнование на звание чемпиона по танцам». Он-то думал, что речь об обычном детском празднике.

— Внимание, следующая — Миса. — Сестра толкнула его коленом. Кусанаги поспешно поднял камеру.

После нескольких слов ведущего на сцену выбежали пять девочек. Глядя на них через глазок видеокамеры, Кусанаги вновь опешил. Девочки были одеты в ярко-красные китайские платья. Более того, на платьях был разрез по самое бедро.

Из зала послышались приветственные аплодисменты.

— В наше время все девочки такие, — сказала Юри, когда они выходили из спортивного корпуса.

— Сочувствую твоему супругу.

— Он уже привык. Но поначалу мы всё время ссорились.

— Как я его понимаю!

Сестра рассмеялась. Кажется, она ничего не имела против раннего созревания.

— Пойду позову дочь. А ты не против с нами пообедать? С меня причитается. Правда, здесь поблизости только семейный ресторан.