Карина Хелле - Опасные игры

Услышав это, он искривил губы в хищной улыбке:

– Но ты думаешь, это легко. Правда? Всё, что от тебя требуется, – помочь мне с тем, что ты умеешь. В конце концов ты от меня сбежишь. Может, не слишком наживёшься на этом, но сбежишь. И будешь радоваться тому, как замечательно ты помогла Кэмдену Маккуину, или Коннору Маллою, или как меня там будут звать. Ты будешь чувствовать себя победителем. Это нечестно, Элли.

Я не могла ничего ответить, потому что он говорил правду. Он снял очки, положил на пол. Его взгляд, осоловевший от алкоголя, впился в мои губы. Я нервно сглотнула. Мне не нравилось нараставшее между нами напряжение.

– А как, по-твоему я должна себя чувствовать? – спросила я заплетающимся языком. Мои нервные клетки пылали. Всё во мне пылало.

– Вот так, – ответил он. Медленно наклонился и поцеловал меня. Его мягкие губы были вкуса бурбона. Я не могла поцеловать его в ответ, даже если хотела бы. Я не могла даже пошевелиться. Он отодвинулся чуть в сторону, и я увидела своё испуганное отражение в его чёрных зрачках.

– Видишь? Ты боишься.

– Ты хочешь меня испугать? – прошептала я. Его губы замерли в нескольких миллиметрах от моих. Он откинул прядь волос с моего лица, заправил мне за ухо.

– Да, – пробормотал он, и наши губы соприкоснулись. У меня перехватило дыхание, когда его ладонь откинула бретельку майки и бюстгальтера с моего плеча. Я дрожала от его прикосновений, от его взгляда, от того, что таилось в его груди и пожирало его заживо.

– Кэмден, – дрожащим голосом прошептала я.

Он прижался губами к моему плечу, стал целовать руку – сверху вниз. Он был прав. Мне стало страшно. Мне стало очень страшно. И в то же время в глубине души мне хотелось, чтобы он продолжал. Я была испугана и возбуждена, я готова была бежать, готова была драться, готова была впиться в него губами. Я не знала, что происходит, но чувствовала, что заперта в клетке с чем-то неведомым, от чьей воли зависит, причинить или не причинить мне вред, отдать мне всё или оставить меня ни с чём.

Его губы коснулись моих ключиц. Медленно. Очень медленно. Так нежно, как никто никогда меня не целовал. Прижались к моей груди. Он, конечно, чувствовал, как бешено колотится моё сердце.

Откинув майку и бюстгальтер, он высвободил мою правую грудь, обвил губами сосок, уже твёрдый в предвкушении. Тёплый язык медленно скользнул по нему, дразня, искушая. Выдохнув, Кэмден потянул зубами за кольцо в соске. Наслаждение прошло по телу, как разряд молнии.

Я была не в силах сглотнуть. Я чувствовала, как тону, захлёбываюсь.

– Кэмден, прошу тебя…

Прошу тебя, не надо, готова была прошептать я. Кажется, что это правильно, но это ужасно. У тебя своя цель, и это – не желание. Это месть.

Но месть никогда ещё не была такой сладкой.

Он с силой прихватил сосок зубами. Я изогнула спину, с губ сорвался стон. Я хотела его. Хотела человека, которого не было. Хотела нечто ужасное.

Я выпрямилась и оттолкнула его. Он медленно поднял голову. В его глазах был холодный расчёт. От его улыбки, совсем не вязавшейся с этим взглядом, меня бросило в холод, несмотря на тёплый камин.

Я поправила майку, отодвинулась в сторону.

– Мне кажется, это плохая идея.

– Да? И почему же?

– Потому что… ты меня шантажируешь. Ты угрожал меня убить. Я помогаю тебе ограбить мафию и начать новую жизнь, и… нам не нужны сложности помимо тех, что уже есть.

Он опустил глаза, стал рассматривать свои руки, чертившие узоры на поверхности ковра.

– Знаешь, что ещё ты должна почувствовать, Элли? Кроме страха?

– Что? – Я с трудом выдохнула, всё моё тело сводило.

– Унижение. – Его глаза блестели, как у кошки, готовой наброситься. – Такое же, какое чувствовал я.

Твою мать. Нужно было быстро вытащить правильную карту, иначе могло произойти что угодно ужасное.

– Я уже унижена, Кэмден. Ты победил меня в моей же игре. Я провалилась на ровном месте. Я попалась, потому что видела только то, что хотела видеть. Я следовала за своим эго. Я не получила твоих денег. Я вынуждена сидеть тут с тобой, не потому что мне хочется. Потому что ты меня заставил.

– Потому что ты сама выбрала этот вариант.

– И он унизителен, – я вытолкнула эти слова, как камни.

Несколько секунд Кэмден смотрел на меня не отрываясь. Я чувствовала, как вертятся колёса в его голове, как он борется с чем-то, запрятанным глубоко внутри.

Он хотел, чтобы я ощутила то же, что и он. Хотел так же сильно меня унизить. Чтобы я поняла, какая я маленькая, слабая, беспомощная. Одного шантажа было недостаточно. Он хотел поступить со мной так, чтобы я всё поняла. Мне оставалось лишь надеяться, что он не станет этого делать. Что будет бороться с искушающими его демонами и победит. Потому что, если он заставит меня сделать то, чего я не хочу, я почувствую себя не просто униженной. Он разрушит всё во мне. Я не смогу смотреть ему в лицо, понимая, что этот человек так со мной поступил. Несмотря ни на что, мне хотелось, чтобы Кэмден мне нравился.

Он наклонился ко мне ближе, встал на колени. За моей спиной была стена, справа – камин. Я была загнана в угол, бессильна, беспомощна. Я могла бороться и, может быть, победила бы. Может быть, смогла бы спастись от него. Но не от судьбы, которую он мне готовил.

В нём пылала жажда мести. Он был от неё зависим.

Он провёл рукой по моему лицу, словно собираясь схватить меня за волосы и прижать к полу. Словно желая причинить мне боль.

Я смотрела ему прямо в глаза, пытаясь увидеть хорошего человека, в которого верила. Который называл меня грубой, милой и грустной. Который смотрел со мной на звёзды. Который верил, что отпускать прошлое и двигаться дальше – самое лучшее, что можно сделать.

Хорошего человека, не похожего на меня.

Его рука повисла в воздухе, совсем близко от моего лица, и дрожала. От ярости? От усилия сдерживать себя? Я затаила дыхание, ожидая, что он сделает дальше.

Черты его лица прояснились. Он провёл рукой по моей щеке. Пальцы были холодными, но нежными. Они не причинили бы мне вреда.

– Спокойной ночи, Элли, – сказал он, прочистив горло. Его глаза были мокрыми, брови – хмурыми. – Мне кажется, на сегодня хватит.

Я смотрела на него, не в силах моргнуть, пошевелиться, вдохнуть, пока он не убрал руку, не поднялся на ноги, шатаясь. Побрёл через гостиную, по дороге налетев на чайный столик и стену, исчез в темноте коридора. Хлопнул дверью спальни.

Горячий поток воздуха вырвался из моих лёгких, пальцы вновь обрели чувствительность. Я так сильно сжимала руки, что ногти впились в ладони. Я сняла с дивана покрывало и, укутавшись, сидела у камина, пока огонь не погас и комната не стала совсем холодной.

На следующий день мы оба были мрачны и неразговорчивы. Кэмден мучился похмельем, я ходила по струнке, стараясь не лезть в его личное пространство. Гус прислал мне сообщение, что в понедельник утром привезёт страховку, так что, во всяком случае, хоть что-то было в порядке.