Кристоффер Хольст - Летний сон в алых тонах [litres]

– Я сначала хотела отправиться на Крит вместе с Аббе Бенгтссоном и его компанией, – говорит Эбба. – Они типа как сняли домик на две недели. Знаешь Аббе?

– Нет. Впрочем, погоди – я знаю, из какого он класса.

– Ну вот. Но мама захотела, чтобы я отправилась с ними на яхте. Думаю, она боится, что теперь, когда школа позади, я могу съехать от них в любой момент.

Три недели назад двери гимназии «Эстра Реал» распахнулись и сотни выпускников высыпали наружу, хлопая шампанским, купаясь в цветах и распевая песни. Эбба и Ина были среди них. И Каролина тоже. Вот теперь-то начнется настоящая жизнь, думали они. Как странно, что для одной из них жизнь, наоборот, закончилась.

– Собираешься переезжать? – спрашивает Ина.

– Если подыщу что-нибудь подходящее. Ведь все безумно дорого. Я же не собираюсь жить у черта на куличках.

Ина согласно кивает.

– А ты?

– То же самое. Пора начинать подыскивать себе работу.

– Да уж, если не учишься, приходится работать. Папа хочет, чтобы я стала юристом, как он. Здорово, ничего не скажешь.

Ина фыркает. Вот уж что точно не подходит Эббе, так это работа юристом. У нее нет нужной ауры. Куда больше она похожа на тех девчонок, что переселяются на Бали и днем берут уроки йоги, а по вечерам занимаются на пляже сексом с серфингистами.

– Так ты здесь сейчас одна? – спрашивает Эбба.

– Да.

– И как, не страшно тебе одной в пустом доме?

Ина пожимает плечами.

– Да нет. Я ведь уже бывала здесь прежде.

Она и сама слышит, насколько неубедительно звучат ее слова. Конечно же, ей страшно оказаться одной в этой старой развалюхе на другом конце острова. Но Ина не может объяснить истинную причину, почему она здесь. Слишком уж сентиментально. И даже, пожалуй, подозрительно.

– А ты слышала, что его отпустили?

Кусок холодного мороженого застревает у Ины в горле. Она во все глаза смотрит на Эббу.

– Что?

– Я говорю, Бенжи освободили.

– Шутишь?

– Вовсе нет. Я слышала от одного из наших одноклассников. Они организовали в мессенджере нечто вроде чат-группы, где обсуждают убийство. Выходит, его отпустили вскоре после ареста. Сейчас он дома, в квартире своих родителей, где сидит, скрываясь ото всех. Так вроде. Никто не верит, что Бенжи виновен – всем известно, какой он добряк. Вряд ли он топит девушек, когда никто не видит.

Ина сглатывает. Бенжи. Что-то он сейчас чувствует? Как ему, наверное, страшно было. Горюет ли он по ней? Ясно, что горюет. Даже несмотря на то, что они вечно ссорились, он все равно оплакивает ее. И будет оплакивать до конца своих дней. Но помимо этих мыслей в душе Ины бурлит злость. Почему он не позвонил? Почему не отправил ей даже сообщения – если он теперь на свободе?

– Но… кого тогда полиция считает преступником?

– Не знаю. Явно кого-то другого. У тебя есть идеи?

Сладкая белая капля срывается с края вафельного стаканчика и приземляется на руку Ине. Холодно и неприятно. Пульс Ины учащается.

– Нет. А у тебя?

Эбба качает головой, и на какое-то время девушки замолкают. В тишине за их спинами раздается хруст гальки, и они оборачиваются, чтобы посмотреть, кто там проходит мимо. Еще одна семья отдыхающих. Их небольшая яхта пришвартована рядом с яхтой Эббы. Девушка машет им рукой в знак приветствия.

– Слушай, Эбба…

– Да?

– А тебе не кажется странным, что это случилось прямо накануне праздника летнего солнцестояния?

Эбба сначала молчит. Потом делает глубокий вдох.

– Кажется. Это первое, о чем я подумала.

– Но ты же не думаешь, что…

Ина замолкает. Эбба морщит лоб.

– В смысле? Что это может быть…

Кажется, она даже не в силах закончить фразу. Вид у нее становится неуверенный. Глаза так и бегают. Таких, как Эбба, редко можно увидеть растерянными, но если это происходит, то только держись. Гром гремит, земля трясется. Однако она быстро приходит в себя, и ее взгляд обретает прежнюю твердость. Она откашливается.

– Возьми себя в руки, Ина. Это сделал кто-то другой.

– Но кто?

– Кандидатов много. И пусть не все, но наверняка многие могли желать Карро смерти. Мы обе знаем, что она могла быть настоящей…

Она обрывает себя на полуслове. Нельзя называть шлюхой убитую девушку. И даже Эбба это понимает.

Дорога домой вверх по склону тяжелая и изматывающая. Ноги болят. Ина купила себе слишком тесную обувь. Как обычно. Вот дура. Словно боится признать, что у нее уже не тридцать восьмой размер, а скорее сороковой. Красная кровь на белых «Конверсах» – сомнительный вызов моде.

Как странно встретиться с Эббой. Но в то же время приятно. Словно напоминание о том, что она тут не одна, со своими тревогами, страхами и бессонными ночами. Напоминание о том, что когда-то они были дружной компанией. Единым целым. Соучастницами .

Может, им удастся снова стать близкими подругами? Ина скучает по Эббе. Скучает по ее абсурдному чувству юмора, ее смелости, уютной квартире ее семьи на Банергатан и мясному соусу, который готовит ее мама. Скучает по тем временам, когда она, Ина, была частью всего этого.

Добравшись до конца усыпанной галькой дороги, она начинает свое восхождение по длинной лестнице, которая ведет к дому ее семьи. После лестницы останется пройти через еловый лес, и как только услышишь шум прибоя, значит, дом уже близко. Но сейчас Ина ничего не слышит. Балтийское море этим вечером совершенно спокойно.

Она оставляет лес позади и перепрыгивает через широкие ямы в расселинах скал, которые ночной ливень превратил в маленькие озерца. В вечернем свете вырисовывается зловещий силуэт ветхой виллы. Бог ты мой, она и в самом деле выглядит как дом с привидениями.

Ина огибает дом и, оказавшись спиной к морю, поднимается по ступенькам крыльца. Достает позвякивающую связку ключей, вставляет ключ в замок и…

Очередной выдох застревает у нее в глотке, когда дверь медленно отворяется внутрь.

Она что, забыла ее закрыть?

Ну да, должно быть, так и есть.

Но… с какой стати она забыла ее запереть? Тем более сейчас – когда стряслось такое.

Дверь отзывается тягучим скрипом, когда Ина распахивает ее настежь и делает шаг внутрь. Свет внутри погашен. В прихожей ничьей обуви нет.

– Эй?

Никакого ответа. По спине вдоль позвоночника стекает пот – доказательство того, что взобраться сюда сродни хорошему занятию в спортзале.

Перестань психовать. Перестань бояться. Перестань думать… о ней.

Это идиотизм, уговаривает себя Ина. Чистой воды идиотизм. Она потягивается, чтобы размять спину. Думает о том, что надо брать пример с Эббы. Быть чуточку посмелее.

С этой мыслью она входит в дом, закрывает за собой дверь и запирает ее на замок.