Батья Гур - Убийство в субботу утром

Что ж, беседа с Катрин-Луизой Дюбонне подтвердила, что разгадка связана с кем-то из пациентов либо подопечных Евы Нейдорф. Возможно, мотивом убийства была лекция, а возможно, и нет. В этом смысле беседа не дала ничего нового, но Михаэль, подумав, уверился, что движется в верном направлении. Существовала почва для разнообразных мотивов. Ему становилось ясней, чем когда-либо, что некто был до смерти испуган тем, что Нейдорф может предать огласке имеющуюся у нее информацию. То, как заинтересовал Нейдорф случай с парижским психоаналитиком, снова навело его на мысль о Дине Сильвер, но опереться ему было не на что, кроме своих подозрений, и он молча послал проклятие Балилти, от которого не было новостей уже десять дней.

Третья встреча с Дюбонне состоялась утром в воскресенье и носила более официальный характер. Катрин-Луиза дала показания под присягой и изъявила готовность оказывать любое необходимое содействие. Позже в тот же день она покинула страну.

Каждый раз на утреннем совещании Эли Бахар молча пускал по рукам банковские счета, которые успевал просмотреть накануне. Только чтобы выписать сведения по текущему счету Нейдорф, ушло два дня. Бахар проверил ее банковские депозиты за последние два года и составил таблицы с помощью полицейского компьютерщика, который помог ему написать программу. Некоторые суммы поступали в виде регулярных ежемесячных чеков, некоторые — наличными.

— А все могло быть так просто! — посетовал Эли. Ему приходилось тратить целый день, чтобы убедиться в том, что все пациенты и подопечные на самом деле оплачивали сеансы доктора Нейдорф.

Цилле он пожаловался на монотонность. Уже две недели он изображает из себя банковского клерка. Каждое утро, как только банк начинал работу, управляющий подводил его к сейфу, где находились папки с чеками, депонированными на счета клиентов, а в полдень он вручал Михаэлю плоды трудов своих. Призванный на помощь компьютерщик привлек его внимание к тому факту, что в прошлом году каждую неделю регулярно проплачивалась некая сумма наличными. Поработав со счетами Нейдорф за очередную неделю, Эли обнаружил, что она депонировала точно такую же сумму, на этот раз чеком, внесенным на банковский счет, который более нигде не фигурировал.

Михаэль знал от Хильдесхаймера и от бухгалтеров, что большинство пациентов и подопечных производили оплату раз в месяц. Некоторые предпочитали платить еженедельно, и совсем в редких случаях пациенты предпочитали платить за каждый проведенный сеанс.

Обнаружив этот чек, выписанный на сумму, соответствующую еженедельным наличным платежам, Эли Бахар сообщил на совещании рабочей группы, что собирается провести утро в филиале Национального банка в предместье, где он еще не был; горестный тон его демонстрировал, что это воистину редкое исключение. Михаэль попытался рассудительно разъяснить Эли, как важна такая работа, как много можно узнать о людях, если изучишь их банковские счета, но большого успеха не достиг. Эли ворчал, что в сейфах полно пыли, а в его занятии — скуки и однообразия.

— Вот увидите, окажется, что чек выписал пропавший пациент; утро еще не кончится, как мы узнаем, кто это, — уверенно предрекла Цилла.

— Слушай, что она говорит, — сказал Михаэль. — Я уверен, она права. А теперь — за работу.

На этот раз Эли принял помощник управляющего — худой мужчина с угодливыми манерами в вязаной ермолке, которую он то и дело натягивал на голову так плотно, что она обтягивала ее, будто кожа. Управляющий на военных сборах, сказал он и с важным видом объяснил одной из служащих — выглядела она в точности как Змира у «Зелигмана и Зелигмана», — чем будет заниматься посетитель. Взглянув на номер счета, который показал ему Эли, он вытянул серую папку с большой полки в банковском хранилище. Эли прочел имя владельца счета — и в его усталых глазах вспыхнул огонь.

Тридцатилетний мужчина, к тому же инспектор полиции, не прыгает от радости, когда видит, что его работа дает результаты, подумал Эли Бахар и попросил позволения позвонить по телефону.

Совещание шло полным ходом. Раффи взял трубку и молча передал ее Михаэлю. А вскоре Цилла дернула Мэнни за рукав, указывая на Охайона — он слушал внимательно, с напряженным, взволнованным лицом. Наконец встал и сказал:

— Кто сказал, что Бога нет? Бери фото и лети сюда!

Он положил трубку, бледный от возбуждения Все с нетерпением ждали, что он скажет. Цилла бросилась в объятия Мэнни и звучно его чмокнула в щеку. Прошло несколько секунд, прежде чем Михаэль охрипшим голосом произнес:

— Наши проблемы только начинаются. Вы хорошо представляете себе, чем чревата подобная информация? Понимаете, кого нам придется допрашивать, на этот раз в качестве подозреваемого?

Цилла возмущенно дернулась:

— Ну и что? Разве он стоит над законом?

Михаэлю пришлось напомнить ей, что им известно только то, что этот человек вручил Нейдорф чек, но все члены особой следственной группы знали: он так же обрадован, как и они.

В этот момент откуда ни возьмись, как чертик из коробочки, выскочил Балилти, самодовольно ухмыляясь и выражая шутливое недовольство, что Михаэль может радоваться чему-нибудь еще, кроме явления его светлого лика.

Но только после того, как главный инспектор Охайон увидел собственными глазами разборчивую подпись на чеке, передал его Цилле (с таким видом, будто вручал в ее руки свою судьбу), попросил отдать на экспертизу — чтобы сравнили с почерком расписки из бухгалтерской конторы, а Цилла позвонила в лабораторию; после того, как, дружески похлопав по плечу Эли, он отослал его «немножко поваляться на солнышке», — только после этого он повернулся к Балилти. Он улыбался уже не так лучезарно, но по-прежнему выглядел возбужденно и отказался говорить внутри здания.

Они уселись за угловым столиком в «Кафе Нава» на улице Яффо и заговорили шепотом. Балилти то и дело поднимал голову, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

— Должен сказать тебе две вещи, — сообщил Балилти. — Дина Сильвер — лгунья первостатейная, это первое. А второе, — добавил он, еще сильнее понизив голос, — касается полковника Иоава Алона. С кого начнем? — спросил он, утирая с губ остатки кофейной пены.

— Начни с полковника, — велел Михаэль и закурил.

Когда он услышал, что же собирался сообщить ему Балилти, глаза его широко раскрылись:

— Какой дьявол раскопал для тебя такую информацию? Не понимаю — ты с ним спал, что ли?

— На этот раз я посвящу тебя в свои следственные методы. Имей в виду — только один-единственный раз, и то только потому, что костьми лег, чтобы такое для тебя добыть. — Глазки его при этих словах засверкали.

Балилти, крепко сбитый, лысеющий, толстенький человек далеко за тридцать, неряшливо одетый, с грубыми манерами, пользовался большим успехом у дам, как много лет назад он по секрету признался Михаэлю. Михаэль никогда не мог понять, что они в нем находят, но знал, что, хотя среди достоинств офицера разведки скромность никогда не числилась, в этом он был правдив Чувства вины за двойную жизнь он не испытывает, тогда же доложил ему Балилти. Его жена — прекрасная, добросердечная женщина со скромными запросами, для нее центр мироздания — дом и дети, и он очень ее любит. Так что брак у него счастливый. Но зачем лишать себя угощения на стороне? Когда он чувствовал, что дело заходит слишком далеко, то всегда умел свернуть знакомство и остаться с дамой «друзьями на всю жизнь».